Николай Васильев - Драгомирье и его окрестности [СИ]

— Спасибо на добром слове Заряна, — прочувственно сказал Сергей. — Давайте я помогу вам навести порядок в ресторане…

— Ни-ни! — встрепенулись одновременно хозяин и прислуга. — Мы сделаем все сами. А вы пока можете выпить пару бокалов самого лучшего нашего вина — меганского самородного!

— Я вроде бы его уже пробовал, — засомневался кавалер.

— Вы пили просто меганское, — пояснила Заряна. — А меганское самородное предназначено лишь для самых почетных гостей ресторана, его у нас всего один бочонок и тот хорошо початый.

Меганское самородное оказалось очень похожим на токайское самородное, которого много продавалось во времена СССР. Но последние тридцать лет Сергей Берсенев его не пил и теперь с удовольствием обонял, смаковал и поглощал. С двух полных бокалов его подразвезло и потому он почти сразу (лишь они остались с Заряной в том самом укромном уголке) стал ее обнимать и целовать.

— Вы пьяны, Серж, — отбивалась улыбающаяся девушка. — Как вам не стыдно пренебрегать кодексом благородного человека!

— Я не совсем благородный, — признавался ей кавалер. — Моя дорогая мамочка была, кажется, прачкой.

— Почему кажется? — удивлялась Заряна, отдирая лапы кавалера от своей попы.

— Потому что я ее никогда не видел, — напропалую сочинял попаданец. — Меня сразу забрали в дом отца, где я сосал тити совершенно посторонней женщины.

— У благородных это в обычае, — соглашалась девушка, но не соглашалась отдавать свои титечки в настырные ладони бастарда.

— Я, может, вообще не дворянин, — совсем затосковал кавалер, отринутый на всех путях к девичьим прелестям. — Потом я слышал россказни дворни, что у мамочки до моего рождения был любовник — отцовский конюх.

— Этого не может быть, миленький, — стала утешать его Заряна, а в итоге позволив себя тискать все более внятно и целовать с нарастающей страстью. — Ах, что ты со мной делаешь? Я ведь не железная и могу не устоять…

— А я будто лом проглотил и он проник до самого низа живота. Чувствуешь?

— Еще как, весь бок мне отдавил, наверняка синяки будут!

— Так давай устроим его поудобнее, моя кралечка. Ты ведь знаешь, где его место?

— Знаю, рассказывали… Но ты завтра уедешь, а я останусь одна! Знаешь, как мне будет обидно и одиноко? Хотя… Это правда, что маг про тебя наговорил?

— О моем стихийном магическом щите?

— Да, о нем. Ты, в самом деле, не знал до сегодняшнего дня о своей особенности?

— Клянусь, чем хочешь! Веришь?

— Верю, верю. Получается, ты получил этот щит просто в результате рождения…

— А я уловил твою мысль! — воскликнул кавалер. — Мой сын, а может и дочь, тоже могут получить этот дар! Ты это имела в виду?

— В общем да…

— Так давай постараемся зачать сегодня будущее чудо! И не стоит медлить: ночь летом не такая и длинная…

— А ты меня любишь?

«Извечный девичий вопрос» — заулыбался про себя Берсенев, в то время как его губы лихорадочно шептали:

— Я влюбился в тебя с первого взгляда! Ну, может со второго! А когда ты предложила мне огурчик с грядки, я стал целиком твой. Веришь?

— Верю, милый! Ты тоже покорил меня сразу, а уж потом и подавно. Иди же сюда и будь что будет…

Проснувшись следующим утром (но поздненько!) в гостиничной постели, Сергей со вздохом хотел было собираться в путь-дорогу, но тут вспомнил, что ночью они с Заряной эту его блажь пока задробили: где гарантия, что после одного любовного свиданья девушка возьмет и забеременеет? Не-ет, надо пожить здесь недельки две-три-четыре и убедиться, что семя чужеземца проросло в недрах имперской девы! И только тогда продолжить (или не продолжить!) свой путь в неизвестность… Враз повеселев, молодец велел коридорному нести ведро воды, а также бритвенные принадлежности, так как колючие щеки и подбородок аманта в здешних краях нормальными девицами не приветствуются. Но когда слуга развернул пред попаданцем опасную бритву, тот сам экспериментировать с ней не решился, а предпочел довериться ловким рукам коридорного, который давно освоил навыки парикмахера и вовсю обслуживал постояльцев за дополнительную плату.

Обильно завтракать Берсенев не привык и потому ограничился стаканом молока (с весьма своеобразным, но приятным привкусом) и свежей хрустящей булочкой, которые ему принесли в номер. После чего, вспомнив свое хобби последних лет (изготовление арбалетов, очень популярных у реконструкторов, а также пневматических пистолетов, пригодных для самозащиты), он решил навестить оружейную лавку, которая, по наводке коридорного, находится в центральной части города — но не в замке, а в его предместье. Утром над городом прошел дождь, но теперь от него остались лишь быстро несущиеся по небу тучки да свежий ветерок — отличная, бодрящая погода по мнению давно живущего на свете мужчины. И потому Сергей пошел через мост и далее в небольшое, но образцовое предместье в отличном настроении. На Ремесленной улице ему встретились по очереди лавки (небольшенькие магазинчики в цоколе 2-3-этажных зданий) гончара, скобаря, седельщика, а следующей была как раз оружейника. Окно в лавку было достаточно широким (хоть и закрывалось на ночь крепкими металлическими ставнями), и разложенные на прилавке и развешанные по стенам боевые приблуды были покупателям хорошо видны.

За прилавком стоял молоденький чувачок с пройдошливой физиономией, которая сразу заулыбалась потенциальному покупателю.

— Мы рады приветствовать вас, господин, в нашей оружейной лавке! — воскликнул он. — Что вы желаете приобрести? В ответ покупатель прижал палец к своим губам, выразительно глядя на продавца, и тот послушно замолк. Ручной холодняк кавалера в данный момент не интересовал, и он целенаправленно прошел к витрине с пистолетами. Ожидания его оправдались: пистолетов было достаточно много, но в большинстве они были гладкоствольными и заряжались с дула — при разнообразии размеров и художественного оформления. Но в одной из витрин нашелся все-таки желанный замковый пистоль с дулом длиной сантиметров 18–20 при диаметре ствола около 1 см. Снаружи пистоль блестел от смазки, но опытным глазом экс-пятиборец определил, что пистолетом этим пользовались и довольно долго — рукоять его основательно потерта. «Ничего. Если он окажется еще и с нарезами, лучшего и желать нельзя» — загадал Сергей. Подняв голову, он обнаружил перед собой шустрого продавца, и молча указал на пистоль. Тот молча же его извлек и подал в руки требовательного покупателя.

— Откройте замок, — велел кавалер. Продавец немного замешкался, но отвалил ствол от рукояти. Сергей оборотил ствол к окну, заглянул в его дуло и чуть улыбнулся: нарезы были в наличии. Внутренность ствола тоже блестела от смазки, но чищена она была на отъебись: нарезные каналы остались забиты мусором, а то и ржавчиной. «И это хорошо, — опять улыбнулся покупатель. — Вот мне основание для снижения цены за этот раритет». Еще он придирчиво осмотрел боек, потрогал пальцем и засомневался в его ударных качествах (хоть в пневмоварианте боек был ни к чему).