Наталья Владимирова - Сердце академии магии [litres]

– С тех самых, как у нас появилась общая знакомая, большая собирательница шишек и подстав. Выкладывай, зачем ты понадобилась этому хлыщу Гордею.

– Он не хлыщ. С самого начала он был со мной вежлив и добр. В прошлый раз даже извинился за своего дружка Свена.

– Да ну? Как любопытно! А в этот раз?

– А в этот – пригласил пойти с ним вместе на бал.

– Во дела!

Несколько минут потрясенная Шейлана молчала.

– Ты, разумеется, согласилась, – выдавила она, после того как снова обрела дар речи.

– Пока нет. Но собираюсь.

– Само собой.

– И тебе это не нравится, – сделала вывод я, глядя на безрадостное лицо соседки.

– А почему мне это должно нравиться? Я, кажется, в самом начале учебного года предупредила тебя о том, чтобы ты не вздумала связываться с кем-то из компании Гордея. А вместо этого ты сама лезешь в пасть дракону.

– Ты говоришь так потому, что он самый желанный жених академии?

– И поэтому тоже. О диббук! Твоя наивность граничит с глупостью! Ты знаешь, сколько знатных семей имеет виды на него?

– Будешь говорить мне, что я не ровня?

– Угадала. Причем ты не ровня многим в академии не столько по положению, сколько по возможностям сопротивляться их напору. У тебя ни связей, ни знакомств. Подумай о будущем! Кто тебе предложит работу, если всем влиятельным персонам ты успеешь встать поперек горла? К тому же еще неизвестно, какой дар у тебя проявится. Хорошо если боевая магия, как у Ченариса. За попаданца-телохранителя сильные мира сего передерутся. А со способностью соблазнять, как у Майка, да еще и будучи женского пола, тебе прямая дорога… Ладно, я увлеклась. Не в этом дело. Мне неспокойно от твоих новостей. Я хочу сказать, что Гордей не стоит даже минимальных жертв с твоей стороны, поверь.

– То есть вариант его любви ко мне ты даже не рассматриваешь?

– Нет, ведь…

– Бла-бла-бла. Я недостойна и пыли на его стопах. Слышала уже от Саулики, можешь не напрягаться.

– Вовсе нет, ты-то как раз достойна лучшего, а вот этот тип…

– Гордей?

– Он самый. Ладно, не маленькая. Сама разберешься. Не буду тебя отговаривать, раз уж ты все давно решила. Меня интересует вот что: в чем ты собираешься идти на бал?

Шах и мат. Банальный вопрос поставил в тупик. В моем распоряжении действительно не было ни денег, ни нарядов, ни возможности подзаработать. К сожалению, за пределы академии могли выходить только студенты, взявшие под контроль свой дар. Мне подобная роскошь в ближайшее время не светила – магические способности, увы, до сих пор не спешили проявляться.

А на следующий день к заботам о платье добавились проблемы с соперницами.

Это поклонницы Майка осторожно рассматривали меня со стороны с тоской и любопытством в глазах, прикидывая, на сколько дней я способна увлечь их кумира. Да и неудивительно – девчонки-то не из высшего света и нарываться на серьезные неприятности не могли себе позволить. Потенциальные невесты Гордея, напротив, по углам не жались и от прямой конфронтации не прятались. Высокопоставленные детки не привыкли проигрывать, тем более низшим по положению. Несмотря на запрет конфликтов с попаданцами, мне почти в открытую объявили войну.

Насмешки и завуалированные оскорбления сыпались на каждом шагу, стоило выйти из своей комнаты. Складочка на мантии – неряха, запнулась во время устного ответа – бестолочь, получила не высший балл за письменную работу – бесстыдно занимаю студенческое место в академии, в то время как местные таланты вынуждены обучаться в школах.

Надо сказать, подмечались за мной не только минусы, но и плюсы. Похвала от преподавателя давала повод обозвать меня выскочкой, аккуратность в еде – уличить в позерстве, а внимание Гордея объяснялось моей распущенностью и безнравственностью.

Те, кто не участвовал в общей травле, старательно делали вид, что ничего особенного не происходит. Из человека третьего сорта за одну ночь я перешла в разряд персоны нон грата.

В мою группу поддержки входили лишь Майк да Шейлана. Поразительно, но соседка в первый же день пересела за наш столик и отныне ела только с нами. Я это очень ценила, так как оказалась не просто той, кого сторонятся, а той, кого буквально гонят отовсюду.

Саулику в самое сложное для меня время преподаватели словно специально завалили общественной работой и личными поручениями. Впрочем, помочь отбиться от девиц, щиплющих меня как словами, так и физически, подруга все равно не смогла бы.

Я старалась не обращать внимания на происходящее, утешая себя мечтами о предстоящем бале и Гордее. Но сложно не замечать, когда тебя толкают или ставят подножки в толпе спешащих на занятия студентов.

Мое терпение закончилось уже на второй день после разговора с Оулиной.

Девица подошла ко мне на одной из перемен и без предисловий заявила:

– Ты откажешься идти с Гордеем на бал.

На меня она при этом даже не смотрела, просто сообщила и собиралась идти дальше своей дорогой. Ее остановил мой ответ:

– Нет.

Свита королевы ахнула, а сама Оулина медленно-медленно обернулась:

– Что-о?

– Я не собираюсь отказывать Гордею, – намеренно громко и четко, как для глухой старухи, повторила я, со злорадным удовольствием наблюдая, как округляются глаза девиц. Хотя бы ради этого момента стоило сопровождать на бал «самого завидного жениха академии».

– Ты в своем уме? – зашипели на меня подружки Оулины.

Я же, задрав подбородок, смотрела только на блондинку. Лицо ее перекосило от ярости, и вряд ли кто в тот момент мог бы назвать ее симпатичной.

– Я тебя не спрашивала, ничтожество, – выплюнула она. – Я велела ему отказать. И на этом все.

Точно, все! Последняя капля – и чаша моего терпения переполнилась. Хватит терпеть откровенные нападки. У меня тоже зубки имеются, несмотря на то что я ими очень редко пользуюсь. Привыкла, знаете ли, к мирному решению разногласий. Но раз уж здесь принято иначе… Будем плясать под местную музыку.

– Да мне как-то фиолетово, что ты там кому велела. Ты здесь такая же студентка, как и все остальные, поэтому не стоит ожидать массового поклонения. Довольствуйся собственной свитой, Оулина. – В отличие от нападающих девиц, громкость я не сбавляла. Меня могли слышать все желающие, притихшие в коридоре, чтобы чуть позже сплетнями разнести по академии разговор, свидетелями которого стали.

Не знаю, кто начал хлопать, но вокруг вдруг зазвучали одобрительные аплодисменты. Сначала несмело, а затем все активнее и веселее. Рукоплескали девчонки и мальчишки в обычных мантиях, выданных смотрителями в начале года. Элита, выделяющаяся формой индивидуального пошива из дорогих тканей, растерянно озиралась по сторонам, осознавая, что в меньшинстве. И в не самом выгодном положении.