Наталья Владимирова - Сердце академии магии [litres]

– Вот от соседки и спрячь. Неча ей душу трепать, небось у нее наряд-то поскромнее будет.

– Она совсем независтливая! – возразила я.

– Все мы независтливые, пока наша мечта не исполнится у других. Говорю тебе – спрячь.

– Уговорила. Запакую обратно в ткань, в которой принесла Саулика, да повешу в шкаф. Шейлана и внимания не обратит. Не переживай.

– Ну смотри. Я предупредила.

Я снова взглянула на свое отражение. Эх, мне бы зеркало побольше! Выдвинув ногу вперед, распахнула разрез, в котором оголилось бедро. Секси! Сама себе кажусь роковой женщиной.

– Ножки у тебя что надо! – одобрила Крыса.

И в этот момент после почти двухмесячного сна очнулся сундук – ножки в гольфиках услышали ложный зов и подскочили, поднимая груз личных вещей Шейланы.

Мы с Крысой удивленно замерли, пытаясь сообразить, что происходит. Мне на обдумывание выдалось чуть больше времени, так как перепуганная животинка не выдержала и закружилась по комнате.

– Ноги! У него ноги! – голосила она. – Спасите-помогите!

Подозреваю, что ножки исполняли как раз эту самую команду – пытались спасти Крысу, – так как весело понеслись за крикуньей по пятам. Каюсь, не смогла удержаться от смеха, чем разозлила гостью еще больше:

– Дурья твоя башка, сделай хоть что-нибудь! Он догоняет меня! Люди добрые, на помощь! Кто-нибудь! А-а-а!!!

У меня закружилась голова от наблюдения за догонялками Крысы и сундука. Наконец я вспомнила, что требуется сказать:

– Стоп! Место!

Ножки на мгновение остановились, а затем наперегонки с Крысой бросились к кровати. Сундук – на место, а Крыса, видимо, – в нору. Не разошлись буквально чуть-чуть. Вся тяжесть вещевого ящика опустилась на кончик хвоста убегающей гостьи.

Визг и брань, какой я не слышала даже от мэда Вивина, оглушили. После чего в комнате наступила благословенная тишина. Похоже, животинка на меня серьезно обиделась. Я ее понимаю: прийти в гости и стать объектом… хм… преследования, мягко сказать, – неприятно. Да еще от меня вместо помощи – оскорбительный смех, который я не смогла сдержать. Эх… Такую подружку потеряла!

Я сняла платье и, запаковав в чехол, убрала в шкаф. Красоваться перед зеркалом совсем расхотелось. Пакостное настроение завладело мною и не отпускало до следующего дня.

А дальше я переключилась на чужие проблемы. Меня стала тревожить Шейлана. Ходить несколько дней, озабоченно хмурясь, было для соседки совершенно нетипично. Поэтому к вечеру, потеряв терпение, я напрямую спросила о причине ее хандры.

– Не бери в голову, – пыталась отмахнуться Шейлана, и вертикальная складочка на лбу стала еще глубже.

– Нет уж. Рассказывай. Чую, что-то стряслось. Вдруг помогу.

– Ты? Нет.

– Уверена?

– Уверена, к сожалению.

– А поподробнее?

– Да ничего особенного, учебный процесс. На уроке третий курс тренировался по заклятиям, а второй – по щитам от них. Я пропустила удар.

– И что?

– Сама не знаю что. Проклятие простенькое, если и активируется, то в ближайшие пять дней. «Прыщи сплетницам» называется. Но что-то не дает мне покоя.

– Что именно? Проговаривай, так легче добраться до сути, чем молчать целыми сутками и думать об одном и том же.

– Попробую. Видишь ли, слови я проклятие после того, как преподаватель дал команду, то никаких подозрений не было бы. Но Гниска, во-первых, начала кидаться сгустками до сигнала, и во-вторых, не в своих противников, а в сторону. Поэтому я не успела защититься. Да я даже не думала, что мне может прилететь проклятие, наша подгруппа наблюдала, отрабатывать защиту мы должны были чуть позже.

– Выходит, она намеренно в тебя кинула этими «прыщами».

– Выходит, так. Но зачем?

– Отомстить за сплетни? Ты же, если откровенно, любишь поболтать. Про нее ничего в последнее время не говорила обидного?

– Нет, ни про нее, ни про Оулину.

– А Оулина тут при чем?

– Так Гниска – ее самая близкая подруга. И знаешь, если это месть, то какая-то мелкая совсем. Высокопоставленные детки мстят покрупнее.

– А что с прыщами? Подлечили уже?

– Нет. Проклятие еще не активировалось. Я ж никакими слухами не делюсь. Молчу, стараюсь. Лечить пока нечего. А вот если активирую… будет непросто. Немагическое воздействие легко убрать, а с проклятиями не меньше недели приходится возиться.

– То есть над тобой висит неактивированное проклятие?

– Да, – вздохнула Шейлана. – И это перед самым балом. Столько тем интересных для обсуждения, а тут проклятие топором над шеей. Не станешь же портить внешность перед праздником. Но хорошая новость в том, что через несколько дней оно, если не вступит в силу, развеется само.

– Но почему преподаватель не снял его? Неужели невозможно?

– Мэд Лоус не считает нужным, мол, учитесь сами снимать всякую мелочь. А он ведь здесь самый главный, ему никто не указ.

В тот вечер мы так и не нашли разгадку странного проклятия, а вскоре она отыскалась сама.

Перед балом замок гудел, напоминая улей. Девчонки прихорашивались, бегали друг к другу то за гребнем, то за шпильками. Кто-то, распахнув двери в коридор, зазывал подруг помочь со шнуровкой на платье, кто-то вовсю танцевал, вальсируя из комнаты в комнату. Все смеялись, шутили и напевали романтические песенки.

Мы с Шейланой, сделав друг дружке высокие прически, с гордостью любовались собственными творениями, ну и, конечно, отражением в зеркале.

– Теперь платья! – с восторженным предвкушением скомандовала соседка.

Мы вынули свои чехлы из шкафа и, развернувшись лицом к стене, принялись одеваться.

Я закончила первая. Обернулась к Шейлане и задохнулась от восторга.

– Божечки, ты такая красивая! – выдохнула, жадно пожирая глазами фигуристую девушку в платье незрелого яблока. К ее красным волосам бледно-зеленый подходил настолько идеально, что соседка казалась сказочной феей, окутанной в морскую пену.

Шейла повернулась ко мне… и ослепительная улыбка, словно маска, стекла с ее побледневшего лица. Она замотала головой и зажала обеими ладонями рот. А по пальчикам побежали крупные слезы.

– Шейлана… – Я не находила слов и не могла понять причины того, что так сильно расстроило девушку.

– Мне нельзя говорить, нельзя! – выкрикнула она. И столько злости, обиды, возмущения прозвучало в голосе. – Но я не могу промолчать!

– Я не понимаю тебя…

– Платье! В нем нельзя идти на бал ни в коем случае!

Лицо Шейланы на глазах стало покрываться крупными сине-красными прыщами.

– Молчи! Не говори ничего! – закричала я в ответ, сообразив, что соседка активировала проклятие. – Мы сейчас все прыщики замажем, ни одного не будет видно…

– Поздно. – Ее кожа вовсю опухала и гноилась. – Даже не буду спрашивать, откуда у тебя эта «красота», и так понятно – Саулика постаралась.