Серг Усов - Превозмоганец-прогрессор 2

Латана подошла к большому, тщательно полируемому дважды в день серебряному зеркалу, стоившему целое состояние, и посмотрела на своё отражение.

Молодая белокурая женщина в зеркале выглядела моложе своих двадцати пяти лет. Небольшой румянец на её щеках являлся, скорее, результатом утомления от надоевшей беседы — обычно герцогиня имела бледный цвет лица. Красива?

Латана обнажила в улыбке зубы, из которых два верхних по центру были явно великоваты, больше, чем у других людей. Почти, как у крольчихи.

Крольчиха. Именно такое прозвище ей дали, когда она только прибыла в Пелон два с лишним года назад. С тех пор, из-за этой насмешки, молодая герцогиня старалась меньше улыбаться, а когда это всё же нужно было делать, не разжимала губ.

Бедная Чипра, старая служанка, приехавшая с ней из Ливора. Именно она узнала, как во дворце стали называть новую правительницу пелонские владетели, сановники, чиновники, их жёны и даже слуги, и донесла об этом своей госпоже.

За то, что рабыня осмелилась слушать такие оскорбительные речи и тут же их не забыть, Латана приказала её запороть до смерти, отрезав перед этим уши. И горько пожалела об этом уже на следующий день. Только потеряв свою верную служанку, герцогиня поняла, как много та для неё значила. Много ночей новая правительница провела в слезах и злости на свою жестокость и глупость.

Конечно, Латана мечтала отомстить злоязыким сплетникам. Вот только, как и в случае с плешивым стариком, это было не в её возможностях.

Владетели провинции являлись вассалами её брата, а ей они подчинялись лишь по его приказу. Герцогиня могла им всем насолить и делать пакости, чем она иногда и занималась, вызывая ещё большую к себе неприязнь, но причинить какой-нибудь серьёзный вред не могла.

Зато, если кто-то из аристократов или сановников всё же попадался на совершении преступлений против короны, Латана требовала от брата не только самого жестокого наказания для провинившихся, но и опалы для их родственников.

— Госпожа.

Милый Эфф всегда тонко чувствовал настроение своей хозяйки. Он подошёл и робко опустился перед ней на колени. Его руки нежно прикоснулись к её бёдрам и начали приподнимать платье.

Закрыв глаза, герцогиня отдалась наслаждению, которое ей доставлял этот замечательный юноша. В низу живота у Латаны проступало красноватое изображение заклинания Огнешара, одного из двух — ещё было и Лечение — которое восприняло после инициации её тело. Именно по этому рисунку вверх-вниз сейчас двигался лоб раба.

— Спасибо, малыш, — глубоко вздохнув, герцогиня Пелонская погладила слугу по кудрям, — Вставай, — она прошла к секретеру, достала из стоявшего там сундучка серебряную монету в три ритала и протянула её Эффу, — Ты мне до вечера будешь не нужен. Сходи отдохни в город. Только, смотри, сильно не напивайся, — пригрозила правительница, — Накажу. Ты меня знаешь, — и тут же вновь прикоснулась к нему, смягчая грубость своих слов, — Иди.

Напоминать рабу, что по возвращении из города ему обязательно нужно посетить баню, герцогиня не стала. Парень был ко всему ещё и умный, и чистоплотный — настоящая находка. Спасибо подруге Фемиле.

Эффу она скоро даст свободу, так Латана решила. И даже подыщет ему подходящую пару в жёны — да хоть ту же Винцу, служанку из свободных горожанок, приличную и достаточно сообразительную, чтобы закрывать глаза на то, кому ещё доставляет удовольствие её супруг.

Юноша ещё не успел выйти из кабинета, как в дверь постучал секретарь и доложил, что прибыл начальник тайной службы герцогства.

Лэну Ярису правительница всегда была рада. Церн умел её развлечь, был остроумен, внимателен, тактичен и не скупился на комплименты.

— С коннетаблем столкнулись у парадного подъезда, — доложил он, отвешивая учтивый поклон, — Опять на меня ябедничал?

— Не без этого, — засмеялась Латана, похлопав по плечу тридцатидвухлетнего сановника, с которым у неё были почти приятельские отношения, — Старик очень, знаешь ли, подозрителен. Ты хочешь пригласить меня на допрос очередного негодяя?

— Нет, правительница, — Церн не стал садиться, — Я только принёс последнюю сводку новостей по городу. Вот, — он положил на стол свиток, — Мог бы и с нарочным прислать, но не хотел лишать себя возможностей лишний раз повидать свою красавицу-герцогиню.

Латана старалась не показывать, как ей приятно слышать такие слова, однако, на лэна посмотрела благожелательно.

— Да зачем мне это читать? Там же всё равно ничего толкового нет. Вчерашнюю сводку глянула мельком. Старик Нант сейчас сказал, что вчера пройдохи пиратской республики исчезли из нашей гавани. А у тебя в донесении об этом не было ни слова.

— Ох, прости меня повелительница, — шутя прижал руку к середине груди Церн, — Если бы я знал, что тебе интересны эти свиньи, обязательно об этом доложил.

— Я должна знать всё, — наставительно произнесла Латана, — Впредь пиши обо всём, чтобы я не чувствовала себя неосведомлённой при коннетабле.

После начальника тайной службы герцогиня приняла ещё казначея и портового распорядителя, а во второй половине дня до самого вечера гуляла в парке в окружении придворных и их жён.

Без графини Готенской Латане реально было скучно, и она еле дождалась ужина и своего ухода в спальню, где её давно ожидал Эфф.

В объятиях раба она и уснула.

Проснулась оттого, что кто-то довольно грубо потряс её за плечо.

— Правительница, вставай быстрее!

Латана осмотрелась по сторонам, услышала доносящиеся в спальню звуки, и сон с неё моментально слетел.

В её комнате, помимо тоже проснувшегося, испуганно таращившего глаза Эффа и державшей светильник служанки, стоял капитан Юрн, адъютант коннетабля, не такой старый, как его шеф, но возрастом хорошо за пятьдесят.

В одной руке он держал коптящий и воняющий горелым жиром факел, а другой протягивал её охотничий костюм.

— В чём дело? — спросила она, хотя лязг оружия, доносившийся и с улицы, и из дворца ясно говорили о том, что происходит.

— Герцогиня, одевайся скорее, всё доложу по ходу, — он бросил одежду ей на грудь, — Рабыне я сказал, она сейчас принесёт твои сапоги. Не медли.

Уже надевая рубаху, Латана вдруг осознала, что красовалась не перед кем-то из рабов, а перед офицером и дворянином абсолютно голой. Эти неуместные мысли она тут же отбросила. После того, что сейчас рассказывал капитан, ей совсем не до приличий.

Доносившийся шум сражения — это попытка прорыва в её апартаменты мятежников, которых пока сдерживают находившиеся во дворце гвардейцы.

Ужас ситуации заключался в том, что на стороне бунтовщиков находилась часть городской стражи и даже боевые пятёрки тайной канцелярии. Самого лэна Церна среди них не было, значит, или убит, или захвачен в плен.