Марина Ночина - Грань двух миров [СИ]

— Это есть везде, Лер, — покачал головой парень. — Просто ты не отсюда, тебе будет сложно понять, а мне сложно объяснить. Давай закроем эту тему, поехали лучше к дворцу?

— Не, поехали в пригород, — не согласилась я. Если уж и смотреть на быт другого мира, то точно не в богатых кварталах. Я уже насмотрелась на «историческую часть города», аж зевки рот выворачивают.

Дариус немного удивился, но спорить не стал.

— Тогда пешком, так быстрее будет.

Свернув с главной улицы, где на каждых воротах висела витиеватая позолоченная табличка с именем владельца и его гербом, мы прошли чередой проулков и минут через пятнадцать, вышли в совершенной иной город.

Неширокие улочки, мощенные похожим на кирпич крупным камнем — две телеги со скрипом, но разъедутся, если заскочат колёсами на деревянный пешеходный настил. Сама видела такую операцию.

Там в настиле есть специальные желобки, попав колесом в который, телега спокойно забирается одним боком на пешеходную дорожку. Сами пешеходы не возмущались, внимания не обращали, лишь ловко проскальзывали мимо телег. Да и из пешеходов одни мальчишки и дородные горожанки с объёмными корзинами наперевес.

— Все остальные работают, — в ответ на мой вопрос пояснил Чертанов. — Ну, или делают вид, что работают.

Ну да, миры разные, а люди везде одинаковые.

Заборов, в отличие от богатого квартала, не было — двухэтажные дома (первый этаж обычно из камня, второй из дерева) жались друг к другу, образуя тёмные страшные проулки, служившие местным чем-то вроде склада ненужного барахла. А вот нечистот и помоев, выплёскиваемых из окон прямо на мостовую, не было. Всё чистенько и пристойно.

— Префект города любит чистоту. За грязь гигантские штрафы.

Я не могла не согласится с политикой префекта. Жаль, у нас в городе нет такого. Хотя тут были и свои недостатки: если на мостовой было чисто, то дома… В этом мире явно испытывали непреодолимую любовь к лепнине. На каждом домике было налеплено столько всего разного, что глаза сначала разбегались, пытаясь охватить сразу всё, а потом дружно сбегались в кучку.

— Так и косоглазие заработать недолго, — пожаловалась я парню. — Зачем столько лепнины?

— О! — усмехнулся Чертанов. — А это уже причуда императрицы Болавии. Как-то проезжая по городу, она решила, что дома выглядят серо и уныло, что без сомнений плохо влияет на настроение её подданных. Вот только вместо того, чтобы просто раскрасить стены в яркие краски, Болавии пришло в голову сделать из города — музей. Чтобы у каждого, кто попадал в Эмеральт, дух захватывало от его красоты. Задумка отличная, реализация, как видишь, подкачала. Императрица сама потом жалела о своём решении, однако народу понравилось. Впоследствии хозяева домом даже состязания устраивали: кто побогаче — приглашали мастеров скульпторов, народ победней обходился собственными силами. Сейчас уже никто на это не обращает внимания, только крестьяне, первый раз попавшие в город.

Я фыркнула, и мысленно посоветовала гражданам умерить пыл. Много — не всегда значит хорошо. А здесь был явный перебор и мне, как представителю другого мира, видевшего за свою жизнь множество разных архитектурных творений, становилось смешно. Однако, помня про чужой монастырь, помалкивала и любовалась.

Не как крестьянин, первый раз попавший в город. Как леди. Сдержано и величественно.

Ну, так Чёрт сказал, а я старалась соответствовать.

Неспешно мы прошли несколько кварталов и выбрались на огромную, полную разнообразных звуков, людьми и животными площадь.

Я тут же втянула голову в плечи, сунула руки в карманы штанов, и ссутулилась. Совсем не так, как должна вести себя леди.

Чертанов подозрительно покосился на меня и поинтересовался: в чём дело?

В чём? В толпе дело! Не люблю людей. Они меня раздражают. И чем больше толпа, тем больше от неё шума. А тут такое скопище и все гудят, кричат, толкаются…

— Хочешь, уйдём? — предложил парень и я тут же согласилась.

— Хорошо, сейчас пройдём мимо тех рядов, и выйдем в тихий район.

Дариус шёл слева от меня, прикрывая своим телом от основной толпы, однако в меня всё равно врезались.

— Смотри куда прёшь, придурок! — на автомате высказалась я, потирая саднящее плечо.

Косматый мужик с длинной спутанной бородой и шевелящимся и пищащим мешком, которым он меня, кстати, и задел, выдал нечто малопонятное, сплюнул под ноги и, удобней устроив мешок на плече, попёр дальше.

— А ты воинственна, — заметил Чертанов.

— Просто кое-кто не ездит на общественном транспорте, — огрызнулась я, и спросила: — Слушай, ты и я выглядим, как ваша аристократия, так почему всем на это плевать?

— То, что ты благородная леди не ставит тебя выше простого люда. Различие лишь в количестве денег и приписке перед именем. Судебная система у нас одна на всех, так что особого отношения и привилегий можешь не ждать, — иронично улыбаясь, рассказал блондин.

— Мог бы сразу предупредить, чтоб не выделывалась, а то почувствовала себя леди, — буркнула, всё ещё потирая плечо. Больно зацепил. Что у него в мешке? Живые камни?

Я со злостью посмотрела вслед растворившемуся в толпе мужику. Я понимаю, средневековье и всё такое, но почему цивилизованные люди в двадцать первом веке ведут себя, как неандертальцы? Я проехала половину страны, видела тысячи разных людей, и могу сказать одно: все люди жуткие сволочи. Хотя деревенские намного добрее и открытее городских. Жаль, что их разъедает пьянство, безработица и наплевательское отношение жирующих политиков.

— Не расстраивайся! — подбодрил Чёрт. — Это рынок. Пошли, накормлю тебя чем-нибудь вкусным.

Пришлось согласиться. Но видит Бог, если он поглядывает в этот мир — больше всего на свете мне хотелось вернуться домой. В свою квартирку, на свой диван. Залезть под плед и смотреть как за покрытым морозным узором окном, кружат снежинки…

Я печально вздохнула, и поплелась за парнем, теперь уже с большей осторожностью наблюдая за окружающими людьми. Шли минут пять, уйдя с этой площади и выйдя на другую, ничем не уступающей первой в размерах, после чего я резко тормознула и застыла с открытым ртом, глазея на рынок невольников.

Никогда прежде не видела такого ужасающего зрелища. Людьми торговали как скотом. Расхваливали, демонстрировали достоинства, как лошадям заглядывали в зубы и под хвост…

Женщины, мужчины, старики и даже дети в клетках и на помостах. И у всех обречённые лица и глаза, полные ненависти ко всему миру.

— Пошли! — Чёрт ухватил мою руку, и настойчиво потянул за собой. Я вырвалась и не сдвинулась с места. Меня переполняла жгучая ярость на творимую несправедливость. Кулаки сжались сами собой. Не с моим чувством справедливость видеть такое! Да, мы уже говорили о рабах раньше, таким шоком это стать для меня не должно было, однако стало.