Сара Файн - Хаос

— Тебе решать, капитан, — тихо сказал он.

Анна выпрямилась, встретившись с бездонным взглядом Кожевника.

— Хорошо. Давайте сделаем это.

* * *

Как только Анна согласилась, Кожевник достал карту системы подземных туннелей, над которой работал. Такеши и Малачи рьяно бросились изучать её. Такеши хорошо знал город, но было ясно, что эти тропы он видит впервые. Малачи был просто энтузиастом картографии, посвятив годы созданию карты тёмного города. Когда мы были в мире живых, я точно знала, что он проводил время в картах Google, запоминая расположение районов, которые мы патрулировали. В конце концов, он знал Род-Айленд так же хорошо, как и я. Может быть, даже лучше. И когда он жадно уставился на карту Кожевника, я не сомневалась, что он с готовностью впитывал информацию. Это наполнило меня огромным облегчением, видя его ум острым и сосредоточенным, видя Малачи таким, каким он должен быть. Я была благодарна Кожевнику за то, что он помог этому случиться.

Посмотрев на карту, мы увидели, что город Мазикинов был намного меньше, чем тёмный город, может быть, десять квадратных миль, но всё равно чрезвычайно сложным, особенно потому, что под землей была раскинута целая сеть туннелей и пещер. Мы решили провести группу из двадцати человек через ряд туннелей, которые вели к подземной реке, служившей источником воды для всего города. Она текла под Костяным дворцом, соединяясь с их кухнями и системой утилизации отходов. Что это означало: поскольку дворец находился на северной окраине города, а река текла на юг, Королева и её фавориты получали чистую воду, а остальная часть города получала воду, загрязненную их отходами. Я даже поймала себя на том, что жалею жителей южных районов.

Кожевник сказал, что у него есть способ проникнуть во дворец прямо из-под туннелей. Мы захватим дворец изнутри, когда они меньше всего этого ожидают. Казалось, что это лучший шанс, который у нас когда-либо был, поэтому мы приняли предложенное им оружие с костяными рукоятками, жёсткие кожаные доспехи и толстые сапоги, и последовали за Кожевником в катакомбы, которые он создал под своей крепостью, где собирались остальные его люди.

Малачи держался рядом со мной, хотя я не была уверена, было ли это потому, что он пытался защитить меня, или он нуждался в моей защите. Я не жаловалась. Я всё ещё пыталась убедить себя, что мы, в самом деле, здесь вместе, что я действительно могу доверять этому, хотя тепло в его глазах и осторожные прикосновения, которые он дарил мне, притягивая меня ближе к себе с каждой минутой. Он скользнул пальцами вниз по ремню моей сумки, раскручивая её на моём плече.

— Готово, — тихо сказал он.

Я положила свою руку поверх его, удерживая её на моей ключице, где звёздный шрам украшал кожу под моей туникой.

— Ты можешь это сделать? Ты можешь остаться, Малачи.

— Может, и стоит, — сказал Такеши. — Ты сам на себя не похож.

Малачи напрягся.

— При всём моём уважении, ты тоже в смятении. И всё же ты здесь.

Такеши усмехнулся.

— Так и есть. И полагаю, что я больше не твой капитан.

Малачи закатил глаза, но его поза расслабилась.

— Когда ты им был, ты не очень-то старался уберечь меня от травм. Кажется, я припоминаю, что ты несколько раз причинял мне увечья.

Такеши пожал плечами. Анна присоединилась к нам, получив несколько ножен и ножей от стражей Кожевника.

— Когда это служило какой-то цели, я не возражал против жертвоприношений.

Он бросил на Анну восхищённый взгляд, и я вспомнила, что именно из-за неё он здесь. Он отложил свою попытку вырваться в Элизиум, потому что не хотел оставлять её одну. Он взял её за руку и переплёл её пальцы со своими.

— Я знаю, — сказал Малачи, глядя на их соединённые руки. — И я тоже.

— Думаешь, это сработает, Такеши? — спросила я.

Мы стояли в стороне от остальных стражей, мужчин и женщин, которые готовились и говорили тихими, нервными голосами. Кожевник исчез в своих личных покоях вместе с Тресой.

Такеши искоса взглянул на людей Кожевника, которые поразили меня своей непохожестью на ходячих раненых, которых я видела в крепости Кузнеца. Те люди были покрыты шрамами, сгорблены и угнетены. А эти люди стояли прямо, их лица были яркими с розовыми щеками и красными губами. У них было немного шрамов или ран, чтобы замедлить их действия. Каким-то образом Кожевник заботился о них и поддерживал их силу. Даже Такеши по сравнению с ними выглядел хрупким и настороженным.

— Я понятия не имел, что он построил свою собственную систему туннелей, — сказал он. — Или что он собрал такую численность людей. Он планировал это уже долгое время.

— И ты доверяешь ему? — спросила Анна, проводя ладонью по его руке.

— Я никому не доверяю, — просто ответил он.

Он обнял её за шею, когда она помрачнела, притянул к себе и прошептал что-то по-японски.

Малачи прочистил горло.

— Как только мы уничтожим этот портал, есть ли у нас план, как вернуться к вратам города? Нам придётся проделать весь этот путь. По крайней мере, десять миль с севера на юг, если верить Кожевнику.

— Будет хаос, наверное, — сказал Такеши, отпуская Анну, щёки которой пылали.

Что бы он ни сказал, это успокоило её... и, по-видимому, возбудило.

— Наша цель должна состоять в том, чтобы улизнуть и убежать. У меня есть несколько туннелей, по которым мы можем пройти часть пути, и есть безопасное убежище в восточной части города, в котором есть несколько маскировок Мазикинов.

Малачи нахмурил брови.

— А как насчёт всех остальных?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Такеши.

Малачи расправил плечи.

— А как насчёт других людей, попавших в ловушку этого города? Как мы их вытащим отсюда?

— Мы не будем их вытаскивать. Это невозможно. Если ангелы не вмешаются, то нет никакого способа освободить весь город. Рафаэль и Михаил ясно давали это понять, непрестанно. Мы даже не знаем, как долго они будут открывать купол после того, как мы уничтожим портал. Насколько нам известно, он захлопнется ещё до того, как мы доберёмся до врат. Я не доверяю Судье. Она показала, что очень охотно бросает своих Стражей, когда это ей удобно.

— Но мы должны попытаться, — сказал Малачи.

— Ты годами служил Судье, Малачи, — сказала Анна, передвинувшись так, что оказалась на полпути между Малачи и Такеши. — Почему ты всё ещё чувствуешь себя обязанным ей?

— Я не чувствую, — отрезал Малачи с резким акцентом. — Но я в долгу перед людьми, которые заключены здесь, потому что я пребывал в глупом, причудливом крестовом походе, решив освобождать их души!

Я положила ладонь на его грудь. Его голос усилился, став достаточно громким, чтобы привлечь взгляды стражей Кожевника. Хуже того, не далее чем в шести метрах от нас стояла Треса и наблюдала за нами. Она появилась из ниоткуда, и я понятия не имела, как долго она там пробыла.