Сара Файн - Хаос

— Продолжай двигаться вперёд, — закричала Анна, её голос надломился, когда Мазикины обрушились на погрузчик Кузнеца. Они вырвали мегафон из его рук, и ужас наполнил его глаза, когда один из монстров сомкнул челюсти на его горле. Он упал навзничь, в то время как его люди сражались за его и своё спасение. Его голос затих, и Ибрам заполнил паузу своим ненавистным рычанием. Испуганные лица повернулись ко мне, к нам, к Стражам в поисках сигнала. Я повернулась и посмотрела на свет, такой близкий, но недосягаемый.

— Мы не в силах одержать победу, — прошептала я сама себе.

Но у нас не было другого выбора, кроме как попытаться. Люди позади нас должны были продолжать двигаться, иначе их унесёт течением воды или их раздавят рушащиеся здания, и возможно, окажутся в ловушке на вечность. Мы не могли сдаться.

Анна, должно быть, была того же мнения. Схватившись за едва заживший живот, она закричала:

— Малачи, брось ещё одну гранату!

— Мы слишком далеко, — крикнул он, вонзая нож в череп приближающегося Мазикина. — У нас осталось только две гранаты, и если я промахнусь... — он резко замолчал и оглянулся на меня, затем отступил.

Люди-бойцы впереди закрыли образовавшуюся брешь, и продолжили попытки продвинуться вперёд. Такеши всё ещё размахивал своим посохом, сдерживая тварей, в то время как Анна изнемогая рубила ножами. Но перед нами было так много Мазикинов, что мы достигли своего предела. Мы не могли двигаться дальше. И теперь, когда Кузнец был подавлен, ещё больше Мазикинов наступало сзади. Малачи сомкнул руку на моём плече, а затем он притянул меня ближе.

— Я могу вытащить нас отсюда.

— Что? Ты же сам говорил, что слишком далеко, слишком рискованно...

Он притянул моё лицо к своему, его поцелуй был жёстким и глубоким. Всё закончилось быстро, и когда я опустила взгляд, я увидела, что он держал в руках две наши последние гранаты.

— Малачи...

— Я люблю тебя, — сказал он, прижимаясь своим лбом к моему, так близко, что наши носы соприкоснулись. — Я влюблён в твою силу, в твою решимость, в то, что ты никогда не сдаёшься. И прямо сейчас эти люди нуждаются в этом, — он на секунду прикрыл глаза, потом снова поцеловал меня и улыбнулся, прекрасной улыбкой. — И от меня тоже. Это моё искупление, Лила. Вот для чего я был создан.

Он отпустил меня и подбросил одну из гранат высоко в воздух. Она приземлилась на полпути между тем местом, где мы стояли, и вратами. Затем он ринулся вперёд, в орду Мазикинов, и никогда за всё время, что я видела его в бою, он не был более смертоносным. Короткими, резкими, сокрушительными движениями он валил одного Мазикина за другим, ломая кости, рубя с жестокой точностью и решительной силой, двигаясь так быстро, что никто из них не мог его остановить.

Я хотела было последовать за ним, но взрывная волна отбросила меня назад, и я рухнула на Назира. Он моргнул, глядя на небо, а потом его руки сомкнулись вокруг моих. Мы вскочили на ноги. В ушах у меня звенело, но взгляд был ясным.

В тумане одинокая фигура бежала к запертым вратам, к группе элитных защитников-Мазикинов, которым было поручено любой ценой удержать этот металлический барьер закрытым. Малачи был уже почти там, уничтожив большую часть орды в радиусе одного квартала, но Мазикины, через которых он прорвался, преследовали его. Он был окружён, по меньшей мере, тридцатью из них. Ибрам отбросил мегафон и ринулся вперёд.

Он приземлился на спину Малачи, сбив его с ног в нескольких метрах от врат. Такеши, Анна и я бросились к Мазикиным, которые навалились на Малачи. Ужасное чувство уверенности нахлынуло на меня, когда один из них поднял свои изогнутые острые когти и рубанул их вниз.

Не знаю, достигли ли они цели в итоге. Взрыв лишил моё сознание всяких звуков. Жар окутал меня, а я в молчаливом, ужасном осознании созерцала происходящее. В воздухе кувыркались тела, клубился дым. Мой голос сорвался, когда я попыталась позвать Малачи по имени. Он взорвал последнюю гранату. Прямо там, у врат. Посреди всей этой орды Мазикинов. Он был прямо там. Я поползла вперёд. Вокруг меня проносились люди. А когда дым рассеялся, я увидела улыбки и глаза, полные надежды. Впереди, за дымящимся чёрным кратером, не было ничего, кроме открытого пространства.

Врата были открыты. А Малачи исчез.

ГЛАВА 25

Как преследовавшая нас река, люди хлынули через открытые врата, направляясь к свету по другую сторону купола. Чьи-то руки подняли меня на ноги. Губы Анны и Такеши сложились в слова, которые я не могла расслышать.

— Малачи, — одними губами произнесла я. — Где он?

Они покачали головами.

Я поплелась вперёд, с поддержкой своих товарищей-Стражей. Мои ноги шаркали, мы прошли по неглубокой чёрной воронке и поднялись из неё на другой стороне. Пепел замазал мои пальцы ног, а завитки дыма спиралью поднимались в воздух. Если он был убит, разве он не должен был бы появиться снова здесь, за вратами? Разве он не должен ждать меня?

Я оглядела толпу, все лица расплывались. Люди выбирались из города Мазикинов. Так много лиц проносилось мимо: одни незнакомые, другие смутно знакомые. Я упёрлась пятками, пытаясь замедлить шаг, но Анна и Такеши продолжали тянуть меня к свету. Наконец, я выдернула свои руки из их хватки, мне нужно было найти Малачи прежде, чем я сделаю что-нибудь ещё. Я знала, что он будет ждать меня там. Может быть, он нуждался во мне.

Я стояла на песчаном участке, где впервые вошла в купол. Люди и машины толпились вокруг чёрного кратера. Далёкие крики и вопли наполняли воздух, пока покалеченные, раненые люди бежали, спотыкались и ползли к свободе. Некоторые из них несли других на своих спинах или тащили раненых по песку.

Малачи не было среди них. Его здесь не было. Я оглянулась на щель в куполе, который был разорван, как занавес, рваные края хлопали на ветру пустыни. Снаружи на песке стояла огромная толпа, залитая белым светом, и ещё больше людей приближалось. Мазикины пытались остановить всех, кого могли. В нескольких метрах от нас Мазикин прыгнул на женщину и злобно свернул ей шею, а потом оторвал голову. Я моргнула, ожидая, что она появится в том месте, где я стояла, но всё, что я почувствовала — это лёгкий ветерок, пробежавший по моей щеке.

Купол был открыт . Она больше не была заперта в городе. Её душа была вольна отправиться туда, где ей было место, будь то Святилище или любое другое царство, в котором она нуждалась или которого заслуживала. И это означало, что то же самое произошло и с Малачи, который намеренно взорвал гранату, зная, что превратится в пепел.

Малачи совершил самоубийство.

— О, Боже, — прошептала я.

Был ли он в тёмном городе сейчас? Гнев скрутил меня изнутри, а слёзы обожгли глаза. Я покачнулась на месте, глядя, как Мазикины преследуют отставших.