Роберт Сальваторе - Предел не положен

Вопрос явно застал врасплох Аффин, и это вызвало разочарование у Биртин. Они сейчас говорят о Закнафейне и обсуждают важное и опасное для Дома дело, грозящее возможной потерей нынешнего мастера оружия. Как же Биртин не поинтересоваться успехами своего младшего сына, недавно вернувшегося из Мили-Магтир? Ведь он, что вполне логично, является преемником Авинвесы, не принадлежащего к роду Фей.

– Он успешно продолжает обучение, – собравшись с мыслями, ответила Аффин.

Верховная Мать Биртин кивнула и потерла пальцами подбородок.

– Но он еще далек от готовности занять должность, требующую огромной ответственности, – озабоченно добавила Аффин.

Биртин снова кивнула, но на этот раз с улыбкой.

– Он мог бы одолеть Закнафейна? – спросила она, обращаясь скорее к самой себе, чем к дочери.

– Нет, – все же ответила Аффин. – Гелдрин? Да мастер оружия Дома До’Урден…

– Да не Гелдрин, глупая, – осадила ее Верховная Мать Биртин. – Неужели ты думаешь, что я пошлю своего многообещающего сына против кого-либо с репутацией Закнафейна До’Урдена?

– А, значит, Авинвеса! – сообразила Аффин. – Судя по слухам о последних приобретениях Верховной Матери Мэлис, я не стала бы ставить против Закнафейна До’Урдена даже в бою с Дантрагом Бэнром или Утегентелем Армго, – признала она. – Ну, с Утегентелем еще возможно.

– Сильно сказано, и, если бы тебя слышала Верховная Мать Бэнр, она со злости сама убила бы Закнафейна, а потом и тебя за оскорбление ее любимого сына Дантрага.

– С Верховной Матерью Биртин я могу говорить откровенно, – с трудом сглотнув, заметила молодая женщина.

– Верно, но такие вещи можешь говорить только мне, дочь. Я не хочу навлечь на нас злобу Верховной Матери Бэнр или этих мстительных Баррисон Дел’Армго. Но ты подсказала интересный ход: пари. Прежде чем делать ставку, стоит задать себе два вопроса. Во-первых, сможешь ли ты помочь выбранной стороне? И во-вторых, можно ли избежать потерь или уменьшить их?

– Значит, известие о том, что Закнафейн покинул стены Дома До’Урден, имеет для нас большое значение, Верховная Мать?

Биртин не ответила, лишь опять слегка кивнула, погружаясь в глубокую задумчивость. У нее немного шансов устоять против Мэлис До’Урден до тех пор, пока она не избавится от этого амбициозного существа. Сумеет ли она сегодня же ночью обернуть эту ситуацию в свою пользу?

И, что более важно, сможет ли она сделать это скрытно, не навлекая неприятностей на Дом Фей-Бранш?

Закнафейн закончил гонку, но, безусловно, еще не выиграл состязание. Прямо перед ним стояли два стола с пятью большими кувшинами густого темного эля на каждом.

Уставший мастер оружия поднял первый кувшин в тот момент, когда Джарлакс только вбежал в комнату. Он наклонил кувшин и осушил его в один прием.

Джарлакс сделал то же самое, но выпил первый кувшин немного быстрее.

К третьей порции Джарлакс слегка вырвался вперед, но ни один из соперников не осушил третий кувшин так же быстро, как и два первых.

Закнафейн, покачнувшись, схватился рукой за край стола и постарался утихомирить желудок. Все пять кувшинов надо было осушить, не допустив рвоты.

Он поднял следующий сосуд, когда Джарлакс уже наполовину опустошил четвертый кувшин.

Но прикончил он его первым, поскольку Джарлаксу пришлось прерваться и несколько раз осторожно рыгнуть.

Соперники немигающим взглядом таращились друг на друга, приканчивая последние капли эля.

Джарлакс пил быстрее – слишком быстро – и, едва допив, одной рукой уронил кувшин на стол, а другой торжествующе взмахнул, но в этот миг он уступил в состязании, проиграв схватку с собственным желудком.

Закнафейн отошел на шаг и стал пить медленнее – теперь уже не было нужды торопиться. Не отрывая губ от края кувшина, он несколько раз рыгнул, уже не беспокоясь о времени.

Закнафейн благополучно осушил кувшин. Он победил Джарлакса.

– Двадцать два – двадцать два, – произнес он.

– Ты запомнил? – удивился Джарлакс.

– Я долгое время скрипел зубами, вспоминая, что ты выиграл на одну гонку больше. И всегда думал при этом, что после сорока трех состязаний Джарлакс так вовремя покинул Мензоберранзан на целых два года.

Джарлакс расхохотался. Все было действительно так, хотя уезжал он, вовсе не думая о состязаниях. Просто обстоятельства в Верхнем Мире в тот момент были чересчур соблазнительны, чтобы он мог остаться.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил он у Закнафейна.

– Я скоро вернусь, чтобы устроить еще одно соревнование, – заверил его мастер оружия.

Собравшиеся вокруг посетители таверны одобрительно загудели.

– Жду с нетерпением… тем более теперь, когда мне известен твой заключительный прием, – предупредил Джарлакс под оживленные возгласы.

– И ты, несомненно, попытаешься его усовершенствовать, – парировал Закнафейн, и посетители вновь возбужденно загалдели.

Джарлакс тряхнул головой.

– Я изобрету что-нибудь получше.

– Тогда мне придется использовать несколько других приемов, более совершенных, приготовленных для других препятствий на нашем маршруте.

После такого решительного ответа Закнафейна ликующие крики, вызванные обещанием Джарлакса, многократно усилились.

Джарлакс щелкнул пальцами и высоко поднял руку, чтобы поймать брошенный ему барменом жезл. Вместе с Закнафейном он на дрожащих ногах добрался до свободного столика у стены, ткнул в него жезлом и произнес несколько повелительных слов, развеявших пространство вне измерений, созданное для возврата оставленных им и Закнафейном вещей, кроме поясной сумки и портативной дыры, отданных на хранение Харбондейру и Даб’най.

Помещать такие вещи в пространство вне измерений было бы крайне неразумно!

«Смотри своими волшебными глазами, бродяга. Не допусти ничьей смерти. Ищи свою выгоду».

Магический шепот, предназначенный исключительно для его ушей, удивил Джарлакса, но лишь на мгновение. Он немедленно попытался идентифицировать источник – явно могущественную жрицу, – но голос был изменен.

Его разум напряженно заработал в попытке разгадать шараду. Кто знал о его «волшебных глазах», то есть почти наверняка о его магической наглазной повязке? В первую очередь его мысли обратились к Дому Бэнр, поскольку этот чрезвычайно полезный предмет он получил благодаря Верховной Матери Бэнр.

Но он быстро понял, что послание ни в коем случае не могло исходить от нее или одной из ее дочерей. Бэнры, как в магии, так и во всем остальном, никогда не стеснялись открыть свою принадлежность. Да и не стала бы главная Верховная Мать города с такой таинственностью общаться с ним или с кем-то другим.