Кристина Юраш - Принц по ГОСТу [litres]

– Поставь на место! – возмутилась я, глядя на мою чернильницу в руках Эриха. – Я же сказала – ничего не трогать! Иначе будете ночевать в коридоре! Спокойной ночи, Брендон, Эрих, Фредерик, Фредерик, Фредерик, Фердинанд, Айрон, Юстиниан, Феордан, Элиан, Гарольд и Флориан!

Я открыла дверь в свои покои, закрыла ее на засов, доползла до кровати и с размаху упала в альковы мягкой перины. Усталость свидетельствовала о том, что если какая-то веселая реликтовая живность все-таки отважится откусить от меня кусочек, то отвес обнаружится только ближе к полудню.

– Вот скажи мне, – послышался хриплый голос, а по моим волосам скользнула холодная рука. – У тебя совесть природой заложена?

– Да-а-а, – зевнула я, накрываясь одеялом и пряча улыбку в подушке. – Природа сразу отнесла ее в ломбард.

Через пять минут я примостилась поудобней на чужом плече, чувствуя, как рука легла мне на талию и прижала меня к себе так, словно на меня уже кто-то облизывается в темноте.

Я проснулась от того, что в соседней комнате что-то упало, кто-то на кого-то зашикал, а через пару мгновений послышались приглушенные голоса.

– …мне кормилица рассказывала историю… – отчетливо прошептал кто-то. – Я так понимаю, что это про призрака… Говорят, что раньше было тринадцать королевств и он правил тринадцатым…

Я навострила уши, делая вид, что сплю.

– Так вот, – заявил неизвестный рассказчик, но тут же что-то грюкнуло и все зашипели: «Тише!» – У него была фаворитка… Красавица… Однажды ему донесли, что из ее покоев тайком, под покровом ночи, пробирались трое любовников…

Я сглотнула, чувствуя, как грудь призрака дернулась от непроизвольного смешка.

– Король усмехнулся и наутро повелел сшить для нее самое красивое и дорогое платье из всех, которые только можно себе представить. На ее шею надели самые роскошные драгоценности. Король взял ее за руку и сказал ей, что отныне они будут вместе навсегда, что он принял решение о том, что действительно любит ее и готов идти на жертвы… – продолжал рассказчик с театральными паузами под нетерпеливое «нуканье».

Я едва слышно прокашлялась.

– Тише! Мне уже самому интересно! – прошептали мне на ухо. Я скептически подняла бровь, а меня прижали к себе, поправляя одеяло.

– Она была уверена, что король решил сделать ее своей королевой и сейчас объявит при всем народе, что женится. Люди были празднично одеты, бросали цветы и улыбались. Стоило королю и его возлюбленной взойти на украшенный розами пьедестал, как король сжал ее руку и улыбнулся. «Позовите палача!» – крикнул он, а охрана уже оцепила площадь. Девушка сразу все поняла, заметалась, стала умолять пощадить ее… Красавица упала на колени, целовала ему руку, заглядывала в глаза и клялась, что невиновна. Она уверяла, что это больше никогда не повторится. В ее дрожащие руки вложили букет из голубых роз, которые росли в королевском саду, а потом нежно поцеловали в висок, – зловещим голосом повествовал рассказчик, а потом снова что-то звякнуло. – Да брось ты меч! Сейчас всех разбудишь!

– А вдруг сейчас на нас что-то выскочит? – послышался другой голос. – Надо быть наготове. Мы же… как бы… караульные…

– На чем я остановился? Ах, да! – спохватился рассказчик, смакуя подробности. – Девушка до последнего верила, что он передумает, но король собственноручно накинул ей на шею веревку, целуя ее мокрые от щек слезы. «Прошу тебя! Пощади! Прости меня…» – шептала она, заглядывая прекрасными глазами в глаза короля. «Да, любимая, я тебя прощаю!» – произнес король, целуя ее в губы. Сколько радости было в ее глазах, сколько счастья, но тут же люк под ней распахнулся, она забилась в конвульсиях и умерла… Король дождался ее кончины, снял ее тело и поцеловал ее, прижимая к себе, а потом повелел сделать для нее под замком роскошную гробницу… Через два часа после похорон он спустился в подземелье к своей возлюбленной, и больше никто никогда его не видел…

По губам призрака ползла такая улыбка, словно пять минут назад он перевешал весь неверный гарем. Я нехорошо прищурилась, чувствуя, как по моей шее ползет его холодная рука.

– Да, любимая, я тебя прощаю, – зловеще прошептал призрак, а потом поцеловал в висок, тихо смеясь и натягивая на меня одеяло. А мне было как-то не смешно, пока я сопоставляла легенды и понимала, что если хоть одна из них содержит толику правды, то я имею дело с личностью разносторонней и очень занимательной.

– Я слышал другую историю. Мне ее рассказала старая служанка маменьки… Она рассказывала, что его задушила одна красавица за то, что он приказал казнить всю ее семью… Заговор плели… – философски заметил второй голос, подавляя зевок. Я с интересом посмотрела на призрака, тихонько подкрадываясь пальцами к его горлу. На меня взглянули так сурово, что я чуть не передумала, а потом поймали мою «удушающую» руку и поцеловали.

– Они теперь всегда будут за тобой таскаться? – прошептали мне. – Знаешь, мне проще их поубивать, чтобы не мучились!

– Не вздумай! – заметила я, снова осуществляя поползновения, но уже совсем с другой целью. Вот чем его не устраивает девушка с «принцепом»? У Белоснежки было семь гномов, но принц ей и слова не сказал! Понимаю, когда над принцем нависают, глядя хмуро и многообещающе семь богатырей, как бы намекая на то, что пойманный на акте некрофилии принц просто обязан жениться на объекте вожделения. В рейтинге «принцессы с прицепом» я застряла где-то между Элизой и ее одиннадцатью лебедями и Али-Бабой с его разбойниками, гипотетически понимая, почему большинство сказок про принца начинаются со слов: «Жила-была бедная сиротка, и не было у нее никого-никого!»

– Ложись спать. – Меня поймали, а потом улеглись головой на мою грудь. – Почему-то мне очень хочется поцеловать то место, каким ты думаешь!

Это был тот самый случай, когда голова твердо решила снять с себя всю ответственность за мыслительный процесс и последствия принятых решений. «Я здесь вообще ни при чем!» – твердила она, открещиваясь от любой мозговой активности и показывая приказ о делегировании полномочий другим полушариям.

– Так чем же ты думала, когда притащила в кабинет своих принцев? – прошептали мне, приподнимаясь и заглядывая в глаза.

– Сердцем, – прошептала я, тяжело вздохнув. Но призрак так не думал… Он придерживался другой мысли, которая мне почему-то очень понравилась! Мыши по сравнению с нами казались топающими слонами, а я молча кусала губы, понимая, что двенадцать принцев и стоны дадут не просто почву, а целую плантацию для сплетен.

Я глубоко вздохнула, обняла его голову, вплетая пальцы в волосы, а сама лежала, глядя, как ночь за окном сменяется туманным и промозглым утром, и думала. Туманная серость навевала странные мысли о том, что легенды просто так не появляются… Неужели правда настолько ужасна, что может заставить меня бежать без оглядки, пытаясь забыть все, как страшный сон? Я нащупала в кармане висящей на спинке кровати хламиды записку, поглядывая в сторону верхушек деревьев, на которых клоками висел туман. «Ка-а-ар!» – разносилось раздражающее на лесом, а я лежала и смотрела на старинный портрет какого-то косоглазого ректора в напыщенном парике и в знакомой хламиде, чувствуя, как слипаются от усталости мои глаза… Многоуважаемый волчок, если будете посягать на мой бочок, будьте так любезны – не будите!