Ирина Лазаренко - Драконов не кормить

Сначала Илидор слушал Урала Маская, едва ли не разинув рот, но постепенно понял, что этот эльф способен непротиворечиво связать что угодно с чем попало, и что всякому, кто желает сохранить эмоциональное равновесие и здравый взгляд на окружающий мир, следует слушать Урала Маская как можно реже.

Не зря этот эльф зимой тёрся при библиотеке. Среди слегка двинутых старичков-учёных ему, верно, было очень уютно.

Куда более жадно, внимательно и всеми силами скрывая свою внимательную жадность, следил Илидор за всем, что касалось Цепфы, первого города, который ему довелось увидеть вблизи.

Ровная, широченная дорога, на которой легко могли ехать рядом две телеги да ещё оставалось место, чтобы разминуться со встречной. Пахло пылью, приторной пыльцой неведомых Илидору цветов, лошадьми и почти недвижимым, ленивым воздухом, тяжёлым от лени и солнца. Дорога вела прямиком к зубастой туче, которая поначалу супилась на горизонте неясным серым пятном, а по мере приближения стала обретать стать и смысл: прорезалась каменная стена со стрелами-башенками, разулыбались распахнутые ворота, подпрыгнули из-за башенок дома, чтобы поглядеть, кто это едет по дороге. Навстречу донкернасцам проехало несколько пустых телег, один раз их с руганью обогнал всадник в синей куртке – Урал Маскай назвал этого человека гонцом, но не пояснил, кого он гонит и зачем.

У ворот встали надолго. Илидор слышал, как лениво ругаются стражники, как пререкаются с ними эльфы. Говорили о бумагах, звенели монетами, потом снова звенели монетами, опять говорили о бумагах, потом раздражённый Урал Маскай упомянул имя Эпадия, и после ещё одной короткой заминки донкернасцы наконец въехали в город. Илидор не мог видеть из повозки, что там происходит, но изо всех сил напрягал слух и внимательность, чтобы понять, как нужно попадать в города. Эльфские, человеческие – едва ли они так уж сильно отличаются.

Самое полезное знание дракон получил от группы пеших людей, которые прошли мимо повозок в город, не звеня монетами и не предъявляя никаких бумаг, насколько он слышал. Стражники были поглощены повозками и сочли большой глупостью отвлекаться на путников.

Потом был город – сжимающие дорогу дома, сначала глинобитные, потом каменные и кирпичные, повыше и пониже, узкие и квадратные, иногда коряво-круглые, с маленькими окошками и широченными трубами, с балконами, мансардами. С плоскими крышами, по которым хотелось немедленно побегать в облике дракона, и со скатными крышами, с которых хотелось скатиться, оглушительно вопя. Телега гуп-гупала по мощёным улицам, и вскоре Илидору стало казаться, что каждый шов между камнями заканчивается в его хребте. Улицы были кривыми и холмистыми, широченными и узкими, а потом повозка остановилась. Илидор думал, они приехали, но оказалось, что дальше можно идти только пешком.

Тут Урал и Йеруш почти подрались, выясняя, кто должен идти в харчевню, а кто – оставаться с вверенными драконами, и Урал говорил, что Йеруша никак не касаются дела с Эпадием, сыном Баресы, потому Йеруш должен оставаться тут с повозками и не спускать глаз с драконов. Найло на это кипел и булькал, потому что дорога его «достала и заскучала до смерти, ты видишь, я уже почти мёртвый стою», и он тоже немедленно желал в харчевню, а драконов можно взять с собой.

Илидор слушал их перепалку с ухмылкой: он-то знал, что вопрос лишь в том, кому первому надоест пререкаться, и не сомневался, что Урал сдастся под натиском почти мёртвого Йеруша Найло.

И потому дальше была восхитительная прогулка по городу, и Цепфа в этой части оказалась гораздо, гораздо лучше, чем в привратной. Дома посветлели и обвешались гирляндами ползучего винограда с красно-зелёными листьями, немного пушистыми и очень прохладными на вид. У домов торчали деревца в кадках и толстые полосатые коты, что-то мурлыкающие солнцу. Туда-сюда сновали горожане в смешных одеждах: женщины в платьях с такими пышными юбками, точно под каждой было ещё две, мужчины в рубашках с воланами на груди и узких штанах. У многих мужчин, даже совсем молодых, были тросточки – ими так размахивали при ходьбе, точно вышли на улицу с целью пришибить побольше людей.

Дорога закончилась террасой с тремя каменно-круглыми ступенями в харчевню под названием «Кружка тени».

– Пришли, – ворчливо и без всякой нужды объявил Урал Маскай.

* * *

Илидор сидел в харчевне и цедил пиво из тяжёлой пузатой кружки. На вкус дракона, пиво было кисловатым и горьковатым, но под перчёные рёбрышки шло недурно. На самом деле Илидор не знал, каким должно быть пиво – Найло оказался первым эльфом, которому пришло в голову дать дракону алкоголь, и дракон теперь с интересом вслушивался в собственные ощущения: как холодный напиток щиплет пузырьками горло, и как становятся всё более гулкими звуки, по мере того как пустеет кувшин.

Харчевня эта была, наверное, самой просторной в мире: в зале легко разместилось два десятка столов, стойка во всю стену, что-то вроде подиума в одном из углов – там тоже стоял стол, а за столом со своими приближёнными трапезничал Эпадий, сын Баресы. Трудно было поверить, что все эти люди в харчевне собраны им же для похода, целей которого драконы пока не знали в точности: нечто вроде «испытать действие ядовитых течений на растения». В харчевне всех участников похода, которых оказалось как-то ненормально много, «собирали воедино, чтобы никого не потерять и набраться сил перед дорогой». По поведению собравшихся не было похоже, что они боятся потерять друг друга или набираются сил, – скорее они просто набирались, причём за столом Эпадия пиво убывало быстрее, чем на прочих.

У Найло случился приступ «отцепитесь и дайте подумать», потому он не донимал Илидора и никого другого не донимал, никуда не бежал, не сверкал глазами и вёл себя даже слегка пришибленно. Что-то медленно чёркал угольком на бумаге, глядя на неё пустым взглядом. Иногда прикладывался к своей кружке, едва ли замечая, что именно пьёт, мимолётно морщился и снова смотрел на бумагу невидящими глазами. Рядом в глубокой миске остывал тушёный горох с топлёным салом.

Даже дурацкие частушки, которые горланили конюшие за столом неподалёку, совсем не беспокоили Найло, он их как будто и не слышал.

За соседним столом сидели Урал Маскай и двое сподручников. Еще три сподручника и Рратан – за другим столом. Рратану, разумеется, ни пива, ни рёбрышек никто не дал, дракон мрачно ковырял ложкой перловую кашу с обожаемой людьми жареной морковью и горбился так, словно хочет закрыться от мира крыльями, которых у него не было в человеческой ипостаси. Сподручники косились на Йеруша, который какого-то шпыня предпочёл общество дракона эльфскому – точнее просто кивнул Илидору подбородком на место за своим столом как ни в чём не бывало, а дракон, тоже как ни в чём не бывало, на него уселся.