Гарт Никс - Леворукие книготорговцы Лондона [litres]

– Она выходила из цветочного магазина… – Вивьен уставилась в точку на дальней стене и избегала смотреть на Сьюзен. – Но без цветов. Значит, она заказала букет с доставкой для кого-то другого.

– Вот топтуны чертовы! – яростно прошипел Мерлин. – Значит, они с самого начала даже не рассматривали это дело как заказное убийство.

– Шесть лет прошло, – сказала Вивьен. – Вряд ли у флориста сохранились записи. И все же попробовать стоит. А твоя мама ничего не вспомнит?

– Думаю, нет. Хотя кто знает. Я буду звонить ей не сегодня-завтра, тогда и спрошу.

– Вопрос вот в чем: зачем твоей матери было встречаться с нашей? – спросил Мерлин.

– А она была леворукой или праворукой? – поинтересовалась Сьюзен.

– Амби, – ответила Вивьен. – Да, такое тоже бывает, хотя и нечасто. Мама была равнорукой, но тогда числилась как праворукая, оперативной работой не занималась.

– А вы знаете, что она делала, чем интересовалась?

– Мы тогда были в школе, – сказала Вивьен. – Так что нет.

– В прошлом году я начал вникать в это дело и стал задавать вопросы, – подключился к разговору Мерлин. – Но никто не хотел ничего говорить. Предки сделали вид, что я занимаюсь ерундой, а за ними и остальные. Только кузен Ониека сказал, что мама любила работать одна, ей нравилось «распутывать загадки».

– Как будто мы все не заняты тем же самым, – фыркнула Вивьен. – Это, можно сказать, главное свойство праворуких.

– Но не в одиночку, – возразил Мерлин. – Конечно, вы все любите посостязаться в умении превзойти друг друга, подкопаться под чужую теорию. Но все равно сотрудничаете. Да есть ли в обоих книжных или на периферии хоть один праворукий, который занимается тем, о чем другие не имеют понятия, в чем они не замешаны или во что не хотят вмешаться?

– Ты прав, – согласилась Вивьен. – Никто из нас не работает соло. Об этом я не подумала. К тому же мама никогда не была особенно разговорчивой. Скорее наоборот.

– Предположим, она узнала, что первого мая, на рассвете, недалеко от Гластонбери, родился ребенок Древнего владыки, – сказала Сьюзен. – Стала бы она расследовать это дело?

– Разумеется. Но как она могла узнать? – спросила Вивьен. – Из чего она вывела, что ты существуешь и твоя мать тоже?

Сьюзен пожала плечами.

– Вот поэтому мы и должны выяснить, кто твой отец. Это может нам помочь, – ответил за нее Мерлин. – А заодно и разведать, кто из бандитов – или из Первых, повязанных с бандитами, – так хочет убрать Сьюзен с картинки.

– Убрать с картинки? – не поняла Сьюзен.

– Не хотел говорить «убить», – ответил Мерлин с радостной улыбкой. – В том числе потому, что тот, кто затеял это, не хочет, чтобы ты умерла, иначе он просто застрелил бы тебя издали или придумал еще что-нибудь. А те двое в фургоне сегодня утром – это была попытка похищения. Да и гоблины… возможно, они собирались задержать тебя, посадить на передержку, а потом передать кому надо.

– А как же Род Альфара? Ты ведь говорил, что они стреляли в меня. Чтобы убить.

– Это совсем другое дело, но тут как раз все понятно. Род Альфара превыше всего на свете ценят свободу. За нее они готовы идти на смерть и убивать других. А ты, как дитя Древнего владыки, имеешь право потребовать у них помощи и даже можешь заставить их служить тебе. Вот почему им важно убить тебя раньше, чем ты обретешь силу. Кстати, любопытно, когда это случится и в чем она будет состоять.

– Получается, что Род Альфара из Хайгейт-Вуд знают тебя и твоего отца, – задумчиво протянула Вивьен. – Интересно, откуда?

– А ты пойди и спроси, – предложил Мерлин.

– Нет, братец, мне еще дорога моя жизнь, – возразила Вивьен. – Ты же знаешь, канун летнего солнцестояния – единственный день в году, когда к Род Альфара можно подойти, не рискуя нарваться на град стрел. Но до него еще далеко.

– Значит, мы вернулись к тому, с чего начали, – сказала Сьюзен. – Надо выяснить, кто мой отец. Но когда мы узнаем, не исключено, что вам придется меня убить.

Произнося эти слова, она вдруг приняла решение. Ей надо не просто узнать, кто ее отец, но и найти его. И не важно, понравится это книготорговцам или нет.

– Примерно так, – жизнерадостно подтвердил Мерлин. – А теперь пошли поедим и подумаем, как нам вычислить твоего папашу и не укокошить тебя. И кстати, тебе не придется платить за всех – я нашел вот это.

Он сунул руку в карман жилета, жестом фокусника вынул оттуда мятую купюру в двадцать фунтов и торжественно продемонстрировал ее девушкам.

– Открывай дверь, – сказала ему Вивьен, а сама, приотстав, шепнула на ухо Сьюзен: – Я же говорила, у него всегда есть заначка. Никогда не плати за него, а то привыкнет.

– Сестренка, я все слышу, – пропел Мерлин и шагнул в коридор, но тут же пулей влетел обратно, захлопнув за собой дверь.

– Что там? – спросила Вивьен.

– Не знаю, – деревянным голосом отозвался он, шаря левой рукой в шерстяной торбе. – Но что-то не так.

Вивьен подошла к двери и сморщила нос. Сьюзен тоже принюхалась. Из-за двери тянуло чем-то смутно знакомым.

– Пахнет лавром, – отрывисто произнесла Вивьен.

– Может, прошел любитель мыла «Алеппо», – робко предположил Мерлин.

– Ага, мыла и амаранта, – добавила Вивьен. – Нет, мыло тут ни при чем. Это отдушка. Скрывает запах гниющей плоти.

– Но их же не бывает! Триста лет не было ни одного! – воскликнул Мерлин. – А если бы и появился, как он прошел бы мимо охраны?

– Не знаю, – сказала Вивьен. – Но запах – это же классика, учебник…

– Я посмотрю, – решительно сказал Мерлин, но почему-то не открыл дверь, а вместо этого, вынув руку из торбы, просунул ее за ближайшую вешалку. Из-за двух тренчей от «Берберри» он извлек старинную кавалерийскую саблю с золоченой бронзовой гардой, шагреневой рукоятью и бронзовой львиной мордой на головке эфеса. – Звони вниз, Вив.

Вивьен кивнула и завертела головой.

– Вон под тем плащиком из ПВХ, – подсказал ей Мерлин.

Вивьен отодвинула вешалку и подняла ярко-розовый дождевик: под ним оказался столик с телефоном. Сняв трубку, она набрала ноль. Диск телефона защелкал, возвращаясь в исходную позицию, и это привычное «клик-клик» вдруг показалось Сьюзен чужим и даже зловещим.

– В чем дело? – спросила она.

Никогда еще Мерлин не выглядел таким испуганным, как теперь, даже в тот вечер, когда они бродили в тумане, а по пятам за ними крался водяной. Вивьен тоже было не по себе.

– Судя по запаху, это котлорожденный, – сказал Мерлин. – От них пахнет погребальными цветами и тлением… когда я вышел, снаружи было как-то не так – раньше я ничего подобного не чувствовал.

– Гм… а кто это – котлорожденный? – спросила Сьюзен.

– Тот, кто умер, а потом ожил, когда его засунули в волшебный котел, – с напускным спокойствием ответил Мерлин, явно прилагая все силы, чтобы держать себя в руках. – Теперь он живой и почти неубиваемый. Чтобы умертвить того, кто вышел из котла, надо изрубить его в куски и сжечь их. Пули его не берут. Да, а еще он полностью подчиняется Хранителю котла, как марионетка.