Гарт Никс - Леворукие книготорговцы Лондона [litres]

– Но у нее обе руки в перчатках.

– Ничего удивительного, она же носильщица! Руки надо беречь. От чемоданов знаешь какие мозоли бывают?

– «Билли Джин» здорово нас выручила, – сказала Вивьен, снова переводя разговор на подростков у колонны. – Теперь все принимают нас за фанатов Майкла Джексона. С тех пор как вышел его клип, меня ни разу не спросили, почему я ношу только одну перчатку.

– Почему бы вам не носить перчатки на обеих руках? Тогда бы и вопросов ни у кого не было.

– Ага, тогда все спрашивали бы, зачем нам вообще перчатки, – сказала Вивьен так быстро, словно придумала ответ заранее.

– Пошли, поднимемся по лестнице, – сказал Мерлин.

У двух лифтов, до смешного тесных, стояла огромная очередь из дантистов, которые сами усугубляли положение: каждый раз, когда двери лифта раздвигались и на пороге возникал очередной сияющий улыбкой зубодер, первый в очереди узнавал в нем приятеля или знакомого, начинались приветствия, рукопожатия, а то и объятия. И все это время лифт лязгал дверями, напрасно пытаясь закрыть их.

– Какой этаж? – спросила Сьюзен, которая еще до выхода из Нового книжного устала от беготни по лестницам.

Оставалось только надеяться, что в этом отеле они хотя бы не ведут в такие странные места, как там. Да и вообще, она просто устала. Ночью ей не дала спать кекса, потом явился Мерлин, и понеслось…

– Седьмой, – ответил Мерлин. – Давайте быстрее! Я бегом.

Он сорвался с места и бросился по парадной лестнице наверх – Диана-охотница, да и только. Все встречные – и мужчины, и женщины – выворачивали шеи, глядя ему вслед. Сьюзен и Вивьен не только не прибавили шагу, но, наоборот, пошли еще медленнее.

– Он всегда такой? – спросила Сьюзен.

– Да нет, через раз, – ответила Вивьен. – Пусть бежит. Чем скорее переоденется, тем меньше нам придется ждать. – (Сьюзен удивленно вскинула бровь.) – Сама увидишь. Мерлин и одежда – это тема…

Все было так, как сказала Вивьен. Когда дверь номера 617 распахнулась, Сьюзен решила, что они по ошибке попали в гардеробную, но вовремя разглядела за плотными рядами вешалок узкую кровать. Колесные вешалки, видимо похищенные из магазинов или даже со складов одежды, прогибались под тяжестью разнообразных нарядов: мужских и женских, теплых и легких, цветных и однотонных, неброских и ярких. Там было все, на все случаи жизни – от бальных платьев и фраков до сарафанов и простых летних маек. Одну вешалку целиком занимали джинсовые штаны и куртки – стандартные ливайсы чередовались с замысловато изрезанными, художественно заплатанными и расшитыми произведениями портновского искусства, которые, вполне возможно, участвовали когда-то в показах мод.

Точно специально, чтобы сделать узкую комнатушку еще теснее, весь пол под вешалками занимали книги – сплошь дешевые издания «Пингвин букс» с оранжевыми корешками, разложенные, насколько могла судить Сьюзен, в алфавитном порядке, по авторам, стопками по шесть-семь штук. Книги были новыми с виду и их определенно читали: из многих торчали простые бумажные закладки. Одна книга – «Война короля. 1641–1647» Ч. В. Веджвуда – лежала на кровати, заложенная на середине плечиками для одежды.

Мерлина нигде не было видно. Но вот распахнулась незамеченная ими прежде дверь, толкнув ближайшую вешалку с одеждой, и взглядам посетительниц открылась крохотная туалетная комната с такой миниатюрной душевой кабинкой, что взрослый человек мог поместиться в ней только по стойке смирно. На пороге возник Мерлин – в черных кожаных штанах, белой сорочке с рюшами и кожаном жилете винно-красного цвета. Под носом красовались белокурые висячие усы – будто к верхней губе прилепился волосатый слизняк.

– Я готов! – объявил он. – Сьюзен, если хочешь переодеться, подбери себе что-нибудь.

– Мне нравится моя спецовка, – ответила она.

Вивьен нахмурилась:

– Мерлин, эти усы… в самом деле…

Мерлин любовно погладил новый аксессуар:

– Прелесть, правда? Их и еще кучу всякого барахла мне подарил друг из «Д’Ойли Карт» [10] «Д’Ойли Карт опера компани» (1870–1982) – профессиональная оперная труппа, более века занимавшаяся постановками комических опер У. Гилберта и А. Салливана. , когда они закрывались в прошлом году. Это усы генерал-майора из «Пиратов Пензанса» [11].

Сьюзен с облегчением кивнула – слава богу, он не отрастил эти усы в те считаные минуты, пока они его не видели. Он ведь говорил, что любит менять облик – кто знает, вдруг он имел в виду именно это.

Мерлин откашлялся и сильным барионом запел:

Тут Вивьен не выдержала, набросилась на брата и двумя руками вцепилась ему в горло. Оба закачались из стороны в сторону, расталкивая вешалки, с которых на них сыпалась одежда, пока Мерлин не завопил:

– Ладно-ладно! Твоя взяла, больше не буду петь.

– Вот умница, – ответила Вивьен. – А теперь пошли есть. Я умираю с голоду.

Но у Сьюзен были другие планы. Она подошла к двери и привалилась к ней спиной, не давая никому выйти.

– Почему я должна и дальше вам подыгрывать? Никуда я с вами не пойду и кормить вас не буду, пока вы не объясните, почему другие книготорговцы не должны ничего знать о том, что сказала о моей родне ваша бабушка, – твердо заявила она. – Сейчас мне ясно одно: я в абсолютном море дерьма, и я хочу знать хотя бы направление – куда мне плыть, чтобы из него выбраться.

– По-моему, «абсолютно» лучше поставить перед «дерьмом», а не перед «морем». Ты в море абсолютного дерьма… – начала Вивьен.

– Отвечай на вопрос!

Мерлин моргнул и приподнял бровь, а Вивьен нахмурилась.

– Она имеет право знать, – сказал Мерлин сестре.

– Без тебя знаю! Слушай, Сьюзен, наша Бабушка считает, что ты не простая смертная.

– Продолжай.

– Мерлин, наверное, уже объяснял тебе, что мифический ландшафт многослоен и почти всегда напрямую связан с подстилающей его местностью – локусом. Но сущности и их локусы – это не только пространство, но и время: они зависят от дня и ночи, фаз луны и тому подобного. Даже погода и та на них влияет: одни активизируются только после дождя, другие – в снегопад. И всегда ведут себя так, как предписывает им сказка или легенда. Правда, сегодня почти все сущности спят беспробудным сном. Таких локальных сущностей – десятки тысяч по всему миру. Над ними главенствуют другие существа, числом около девятисот. Их власть не знает географических, сезонных, временны́х или иных границ. Правда, сейчас они тоже в основном спят, но сон не уменьшает их силы. А когда просыпаются, то берут себе новых вассалов, с помощью магии добиваясь от них полного повиновения. Этих существ мы зовем Древними владыками, или просто Первыми, а иногда Верховными королями и королевами.