Наталья Щерба - Сонный Дом [litres]

Фини передернуло.

С другой стороны, размышляла она, заворачивая за куст в виде сердца, если бы она оказалась поближе к господину Говарду – например, стала бы его ученицей, – то наверняка узнала бы, где сейчас находится Сонная Рука. Но опять же, не стоит забывать, что все это очень опасно. И ведь именно в Арт-Хаусе она наверняка встретит Криса, метнувшего в нее кинжал, его противного друга Фица или этого мнимого слепого Жага… А вдруг кто-то из них действительно ее вспомнит?

Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, Фини решила добраться до голубой свечи и хорошенько ее рассмотреть. Интересно же, почему та возникла в ее вещем сне?

Фонарь по-прежнему стоял на нижней ступеньке. К немалому удивлению Фини, за стеклянными стенками оказалось пусто. Возможно, кто-то перенес свечу в беседку? Кажется, там стояло много свечей разного цвета.

Фини, которая в любом случае собиралась прогуляться по саду, – а вдруг снова повезет встретить оленя Эдварда? – пошла по дорожке из разноцветного гравия. Она постоянно оглядывалась по сторонам, но, кроме группы шатунов, сидевших на траве с закрытыми глазами, будто медитировали, никого не увидела.

Зато в беседке, прямо на столе, устроились три рыжие лисы с огромными пушистыми хвостами. Они играли в карты. Фини поздоровалась с ними, и лисы, не прерывая игры, вежливо покивали в ответ.

– Смотрите, это новая Хозяйка! – зашептались они, совершенно не стесняясь девочки.

– Пока не Хозяйка, ведь год еще не прошел…

– Да-да, всякое может случиться…

– Тоже пропадет, как и госпожа Фантагрюэль…

– Скажите, пожалуйста, вы не видели здесь голубой свечи? – громко спросила Фини, которой надоело их перешептывание.

Лисы замолкли и одновременно замотали головами в разные стороны, но столкнулись носами и попа́дали лапами вверх. Карты фейерверком взметнулись над ними.

– Э-э… спасибо, – поблагодарила Фини и быстро покинула беседку, слыша, как лисы недовольно ворчат за спиной.

Впопыхах она чуть не налетела на огромную голову в соломенной шляпе, увешанной колокольчиками. Голова сидела на нижней ветке яблони и что-то напевала себе под нос. Увидев Фини, голова хотела кивнуть в знак приветствия, но не удержала равновесия и упала в траву – оттуда донеслось ее рассерженное бормотание.

Чувствуя все бо́льшую неловкость, девочка поспешила скрыться за поворотом. Она замедлила шаг, лишь оказавшись в самой зеленой части Сада, где когда-то олень Эдвард подарил ей лунный знак. Но, увы, здесь царила тишина, не было даже шатунов.

Наконец, раздвинув кусты сирени, Фини вышла на каменную террасу, с которой открывался замечательный вид на горы и озера вдали. Как и в первый раз, у нее дух захватило!

Неподалеку журчал ручей, над ним вились стрекозы. На плоском камне все так же стоял хрустальный кувшин и чашка. Фини подошла к самому обрыву, не забыв кинуть взгляд на запертую калитку, и вдруг увидела стол, полностью накрытый к завтраку. Чего на нем только не было! На круглом серебряном подносе лежало песочное печенье, стояла ваза с черешней, голубой чайник и голубая чашка с серебряной буквой «Ф» на боку – наверное, из того же набора, что и чашка с каминной полки. А еще молочник, вазочки с медом, вареньем и даже кусочками засахаренных фруктов. Но самое интересное, что в центре стола возвышалась та самая голубая свеча из решетчатого фонаря! Когда Фини подошла ближе, на ее фитильке зажегся огонек.

Наверное, это Садовница постаралась.

У Фини заурчало в животе – она поняла, что сильно проголодалась. Ее всегда удивляло, почему во сне тоже хочется есть, как и в реальности.

А может, это угощение не для нее? Но на салфетке, лежавшей возле блюдца, была вышита надпись «Финиста».

Это окончательно убедило Фини, она села на один из стульев, ухватила печенье и откусила. У него оказался приятный сладковатый привкус розового варенья, оно даже пахло розами.

У чая тоже был аромат роз, но после сладкого печенья Фини хотелось пить, поэтому она все-таки налила себе полную голубую чашку. Как только Фини поднесла ее к губам, все вокруг потемнело; она уже была не в саду, а в комнате с высокими и узкими витражными окнами.

Сюда еле проникал дневной свет, дробясь калейдоскопом мутных разноцветных бликов на полу и даже на столе, за которым сидела Фини. Из полумрака у дальней стены выступали шкафы темного дерева, за стеклянными дверцами которых что-то загадочно поблескивало. Здесь пахло пылью, воском, старой бумагой, красками и еще чем-то приторно-сладким, пожалуй, розовым маслом.

Возле крайнего правого окна стоял человек и рассеянно водил пальцем по линиям рисунка на стекле. На нем было широкое одеяние с неимоверно длинным, до самого пола, капюшоном, сужающимся на конце.

Фини застыла, крепко сжимая в руке голубую чашку. Кровь прилила к вискам, сердце бешено застучало: сейчас этот человек обернется, и ей надо будет как-то объяснять свое присутствие. И что сказать? «Я хотела выпить чаю в саду, но вот я здесь»?

От волнения ее пальцы соскользнули по ручке чашки, и несколько капель чая пролилось. Но Фини только крепче ее сжала, поскольку чашка в этом странном месте была единственным знакомым предметом.

– Я должен это сделать! – неожиданно воскликнул человек и вскинул руки, сжав их в кулаки. – Должен! Должен!

Резким движением он распахнул створки окна и с шумом втянул носом воздух, словно давно не выходил наружу. Солнечный свет вычертил его профиль – кажется, это был подросток, не намного старше Фини. У него были темные вьющиеся волосы, длинный нос с горбинкой и тонкие, упрямо сжатые губы.

Послышался шорох. Фини скосила глаза в ту сторону – оказалось, это сдвинулась вбок дверца одного из шкафов, открывая темный проем потайного хода. Из него в комнату ступила девочка. В тот же миг вспыхнули светильники, взявшиеся неизвестно откуда. Один из них, канделябр с семью свечами, даже оказался на столе прямо перед Фини. Парень, стоявший возле окна, обернулся и вскрикнул от ужаса.

В общем-то Фини его понимала – более странной особы она еще не видала. Девчонке на вид было лет тринадцать, но темное бархатное платье с белым кружевным воротником и манжетами делало ее старше и как-то угрюмее, хотя в целом внешность этой особы можно было бы назвать ангельской: высокий чистый лоб, прямой носик, крошечные розовые губы. Серебристо-белые волосы, скрученные в два небольших пучка на затылке. Хрупкая фигурка, тонкие руки, маленькие ножки в аккуратных туфлях с пряжками. Все портили глаза – огромные и слегка навыкате, с маленькими точками зрачков в бледно-голубой радужке, почти сливающейся цветом с белками. Взгляд этих глаз – холодный, изучающий, неподвижный, словно остекленевший, – по-настоящему пугал. Фини девчонка сразу не понравилась.