Елена Звездная - Книга вторая. Магическая экспедиция

— Миладушка, ну покорми ты его, видишь, у меня сердце не на месте. Я ж спать не смогу, если он голодный будет. Я… — в глазах главного повара УМа блеснули слезы.

Это был запрещённый приём, но… но я повелась. Одной рукой стремительно выплетая щит Даргона, способный, с одной стороны, слишком явственно обозначить мой уровень магии, но, с другой — отбросить даже оголодавшую нежить, не то что огромного невидимого пса в муке, я подошла, очень осторожно присела под пристальным взглядом монстра и пододвинула к нему поднос.

Псина даже носом не шевельнула.

А позади меня раздалось азартное:

— Ставлю три серебрушки на то, что сожрёт.

— Ставлю пять против.

— Десять на то, что атакует, но Миладка его щитом Коруса шандарахнет.

Тот, очень неприятный момент, когда понимаешь, что прислуга на кухне умнее, чем ты! Щит Коруса, точно, на него энергетические затраты в четыре раза меньше, а сила удара более выверенная, вот я… Чем я думала?! Стремительно сбросила с пальцев незавершённое плетение Даргона, но не успела сплести Коруса, как пес, этот жуткий, размером с меня пёс вдруг подался ко мне и с силой втянул носом воздух.

Все даже дышать перестали, и в наступившей тишине стала слышна отдалённая магическая сирена — руководство среагировало на сигнал об опасности. По идее, сейчас половина магов университета должна сбежаться сюда… Может, успеют спасти?!

— Ммиладушка, щит-то выплети, — испуганно взмолилась госпожа Иванна.

Я побоялась. Когда сталкиваешься нос к носу с собакой подобного размера и вида, как-то не особо готова к каким-либо движениям в принципе. Пес, судя по выражению узкой морды, тоже не был готов к происходящему, но спустя секунд тридцать молчаливого взирания в мои перепуганные глаза снова потянул носом воздух и уставился на поднос с подношениями. На секунду, после чего вновь посмотрел на меня.

У меня возникло желание оползти назад, пусть даже на четвереньках.

— Да покорми ты его! — прикрикнула госпожа Иванна.

И, дёрнувшаяся от её крика, я влетела рукой в мясо. Пёс молча и выразительно воззрился на мою окровавленную ладонь. После чего, оскалив клыки, наклонил голову, осторожно, не воспользовавшись возможностью оттяпать мне руку, взял мясо, придвинул к себе, разместив между передними лапами, и принялся аккуратно, с самым аристократическим видом есть.

Именно в этот самый момент и распахнулась дверь, являя магистра Аттинура в длинной, до пят, рубахе, ночном колпаке и с сотней-другой амулетов и артефактов, драгоценными россыпями украшавших его запястья, пояс, шею, щиколотки, пальцы и даже уши. За ним, не менее украшенными особами, застыли другие преподаватели УМа. В кухне кто-то хохотнул. Магистр Аттинур, медленно багровея, перевёл взгляд с чинно завтракающего невидимого пса на меня с окровавленной и наглядно доказывающей факт передачи мяса ладонью. Я гулко сглотнула, понимая, что вляпалась. Опять!

— Это вопиющее нарушение всех правил университета! Приволочь запрещённое животное в стены УМа! Чем вы думали, Радович! Не умом точно! Как вы… Да покормите вы пса!

Магистр Аттинур, до этого момента расхаживающий по своему кабинету в длинной чёрной и развевающейся от резких движений мантии, под которой была всё та же ночная рубашка и сотни амулетов, остановился, нервно поправил в очередной раз попытавшийся сползти ночной колпак и вперил в меня суровый взгляд.

Пришлось присесть, взять с подноса ещё кусок рыбы и передать невидимой собаке. Я не знаю, на что его натаскали Горски и его сообщник, но пока что было очевидно только одно — зверюга ест из моих рук. Исключительно. Только то, что дам лично я. И пёс об этом знает, а ещё он оказался достаточно умным, и когда я поплелась вслед за ректором в его кабинет, монстр пошёл следом, держа поднос в зубах и не растеряв ничего из снеди.

— Раритетный экземпляр, — несколько отрешённо произнёс магистр Аттинур, глядя на то, как пёс из моей ладони осторожно забирает рыбье мясо и принимается аккуратно есть. — Когда-то, — продолжил маг. — За одного грасса давали тысячу золотых, заказы в лабораториях были расписаны на десятки лет вперёд… В детстве я бы отдал за него всё…

— А пппотом? — передавая монстру, который, оказывается, грасс, ещё рыбки, спросила я.

— Потом? — задумчиво отозвался магистр Аттинур. — Потом выяснилось, что грассы разумны. Условно разумны, но им хватило разума для того, чтобы в один день синхронно атаковать все лаборатории Любережи и уничтожить производство им подобных. Восстановить метод их создания пытались, но каждый раз, когда очередной маг начинал опыты по магическому скрещиванию живых существ, он погибал. Маг погибал, Радович. Потому как уничтожившие лаборатории грассы рассеялись по всем королевствам, и невидимость позволяет им очень многое.

Аттинур помолчал, затем стащил надоевший колпак с головы, отшвырнул его и продолжил:

— Грасс, которого вы в данный момент имеете наглость кормить в моём кабинете, за что я, несомненно, влеплю вам выговор, очень молод. И судя по тому, что его все ещё обрисовывает мука, его держали без еды около месяца, может, двух. К слову, госпожа Иванна, как несомненно великолепный специалист, не зря я плачу ей такие деньги, подобрала идеальную еду для него, но булку я бы на вашем месте давать не стал.

Торопливо забрала выпечку с подноса, огляделась, ища, куда бы её положить, и не нашла ничего лучше, чем сунуть в кадку ближайшего зеленого куста, под которым во все той же кадке уже находились застарелый огрызок яблока, недокуренная сигара и ошметки от какого-то бутерброда. Магистр Аттинур побагровел и предельно откровенно сообщил:

— День, когда я вышвырну вас из университета, станет самым счастливым за всю мою карьеру, Радович.

Я это восприняла как разрешение оставить булку там.

— А что мне делать с грассом? — растерянно спросила я, протягивая собаке ещё мяса.

— Откормите… за мой счёт! — прошипел глава университета. — Потом сам уйдёт. Вероятно, он по глупости попался, и где-то в Горлумском лесу сейчас рассекает свежий снег вся стая в поиске этого…

Пёс, который, между прочим, жевал, опустил голову и тяжело вздохнул.

— Вам должно быть стыдно! — не ограничился одним замечанием Аттинур. — Насколько же тупым надо быть, чтобы стать первым грассом, которого поймали за последние двадцать лет!

У пса опустились уши.

— И в целом, неужели так сложно было сожрать Радович, а? — продолжил бушевать ректор.

Мы с грассом одновременно возмущённо посмотрели на него, но, ничуть не устыдившись, Аттинур мечтательно произнёс:

— Мм-м, какое это могло быть восхитительное утро… — и тут же ледяным тоном продолжил: — Студентка Радович, два выговора — за то, что по вашей милости в моём университете появилось это, и за кормление животного в моём кабинете. Свободны. По итогам откорма этой тупой скотины я, несомненно, вычту из вашей стипендии всё, что смогу, не привлекая внимания драконов. Теперь вон из моего кабинета!