Елена Звездная - Книга вторая. Магическая экспедиция

Зэрнур, повторно оглядев всех, приказал:

— Всем есть. Молча.

Развернулся и вышел. Совершенно молча.

Вачовски пристально посмотрел на принца и молча, но очень выразительно провёл себе большим пальцем по шее. Королевич испуганно сглотнул. Вачовски же, переступая через пытающихся отползти с его дороги, направился к стойке, на ходу сообщив:

— Деревенские мы, но одаренные. Воронир сказал так — магия на тебя, парень, не действует, сила после работы в кузне немеряна, и характер поганый. Про характер я не зря сказал, ну, вы поняли, да?

Все всё поняли, поэтому, когда, слившись со своей иллюзией, Владыка забрал весь поднос с рыбными палочками и пошёл к ближайшему столику, всех студентов, сидевших за этим столиком, сдуло как ветром. Один, правда, чуть задержался, зацепившись мантией за стул, за что и поплатился.

— Стоять! — лениво скомандовал ему Владыка. — Так, сейчас метнулся мне за чаем, а потом сходил и нашёл мою сладенькую вкусняшечку.

Оторопевший студент испуганно икнул и переспросил:

— К-кого?

— Радович, естественно, — как само собой разумеющееся, сообщил Владыка.

Меня пошатнуло.

Потом пошатнуло госпожу Иванну, когда стало ясно, что аппетит у нового студента волчий, и наготовленные на всех рыбные палочки он практически умял в одиночку. Ну, как практически — пока мы стояли и смотрели на Вачовски, он их и умял. Все. Всё блюдо.

— Пожалуй, я пойду, — осторожно отступая от стойки, прошептала я. — Хочу ещё в библиотеку заскочить перед лекциями.

Никто не возразил, тем более Голод. Видимо наевшись, он в итоге задремал всё там же, на покрывале. Поэтому я, вымыв руки и прихватив чашку с чаем, поспешила в библиотеку.

В книгах никакой информации по грассам я не нашла. Вообще. В перечне магических существ они упоминались лишь как неудачный, ныне исчезающий экспериментальный вид. Но мне повезло — четвёртый помощник библиотекаря, господин Суре, подсказал, что нужная информация может оказаться среди монографий в шестой лаборатории.

Шестая лаборатория была не тем местом, куда бы мне хотелось спускаться, учитывая, что драконы сейчас работали именно там, но любопытство оказалось сильнее.

Все два прошедших месяца представители крылатого народа практически не выходили из лабораторий. Исследовали всё, в особенности протоколы и отчёты по проведенным опытам, в основном по древним. И от преподавательского состава, и, естественно, от студентов всё держалось в секрете. Драконы вообще работали в условиях абсолютной секретности, и если в первый раз мы все бросились к окнам, когда один из них выскочил из подвала и взмыл в небо драконом, стремясь унести что-то явно опасное, то разу к двадцатому уже успокоились, но чётко уяснили — опасного в УМе оказалось предостаточно. Так что спускалась я с некоторой опаской, тем более что идти нужно было на шестой подземный уровень. А это уровень, который могли посещать только мы, стипендиаты, аспиранты и преподаватели, причём мы и аспиранты лишь на шестой, а вот уже преподаватели могли спускаться на седьмой, восьмой и девятый. На десятый — исключительно собрание архимагов. О том, что там находилось, не знал никто, и по факту мы даже не догадывались.

В момент, когда я спускалась на первый уровень, раздался первый предупреждающий о начале занятий звонок, второй будет через десять минут, так что я ускорилась.

Торопливо сбегая по ступеням вниз, мимоходом отметила, что с лестницы полностью исчезли пыль, плесень и мох. Причём мха ранее тут было полно, особенно на стенах, а сейчас сверкал один серый камень, и ведь действительно сверкал, словно его оттёрли до блеска.

Сбежав ещё на два пролёта, поняла, что реально оттёрли. Шесть умертвий разного вида и размера старательно трудились над чистотой, трое драили наждачной бумагой камни, двое следом натирали тряпками и воском, один впереди обрабатывал всё паяльной лампой.

И работали они так ровно до моего появления, а стоило мне оказаться в пределах видимости, как все обернулись, неестественно повернув головы настолько, насколько способны только мёртвые, и оскалились.

Чуть не загремела с лестницы с перепугу. Но тут же торопливо вывела знак Хорта, влияющий на любую нежить, подчиненную магией моей магической конфессии, и уже хотела сделать следующий шаг, как ощутила тянущую боль внизу живота. И поняла неприятное — умертвия были подчинены драконьей магией, а не нашей. Постояла, думая, что делать. Возвращаться без монографии не хотелось, тем более что на лекции профессора Иваса время на чтение у меня будет, но и бежать, рискуя собой, было не слишком разумно, к тому же их тут шестеро, да ещё и наполненных драконьей магией. И что делать?

— Всегда было интересно, как вы, люди, ощущаете нашу магию, — раздалось вдруг за спиной.

Обернувшись, я увидела дракона в снежно-белой мантии и испуганно ответила:

— Животом.

— А-а-а, — протянул дракон. — Значит, на уровне первобытного страха. Да, мог бы и догадаться. Щит Римаха.

Я совершила пасс и окружила себя призрачной гранью до того, как осознала, что щит Римаха вообще-то маскирует запах, и только.

— Теперь используйте заклинание Гортуа.

Торопливо проговорила фразу на эльфийском и только потом подумала — а нечёткость очертаний мне к чему?

— И можете смело проходить мимо, — завершил дракон.

Обернувшись, я очень вежливо поблагодарила и бросилась вниз — времени оставалось совсем мало.

Сбежав по ступеням до шестого уровня, натолкнулась ещё на две бригады убирающейся нежити, которая меня теперь не видела, что несколько противоречило догмам классической магии, и, постучавшись в дверь так, чтобы обозначить, что я студент — шесть раз, два быстрых и четыре с промежутками, вошла.

В лаборатории было жутковато.

Казалось, здесь разобрали до винтиков всё — столы, стулья, полки, аппараты для нагнетания магической энергии, сложные двух-трёх-пятисоставные колбы, а также ящики, ящички и прочее. Все это находилось, с одной стороны, громадной кучей, размером на весь нижний уровень лаборатории, с другой — всё оставалось целым, подозреваю, что не надолго. Потому как у дальних стеллажей работали два дракона в серебристых мантиях, а возле кучи всего разобранного сидел с журналом описи профессор Артон.

При моем появлении преподаватель обернулся и холодно спросил:

— Что?

— Доброе утро, профессор Артон, мне бы хотелось взять монографию по грассам, — со всем почтением проговорила я.

Молодой мужчина, всего года два как из аспирантов перешедший в магистры, нахмурился, потёр переносицу и неуверенно сказал:

— Девятый стеллаж, шестая полка. Где-то там.

— Благодарю вас, — я поклонилась и поспешила в указанном направлении.