Сьюзен Пфеффер - Жизнь, какой мы ее знали [litres]

У нас дома полно книг, но мама настаивает, чтобы Мэтт, и Джонни, и я – все мы использовали библиотеку по полной. Видимо, не надеется, что она долго протянет.

Мы выбрали книжки. Свои и те, что взяла миссис Несбитт, я положила к себе в сумку. Мы с Дэном целовались за стеллажами, а потом, когда вышли из библиотеки, Дэн отправился в сторону своего дома, а мы с миссис Несбитт – к заправке, чтобы маме было не скучно.

Но по дороге увидели большую очередь перед игровой площадкой начальной школы. Там было, может, человек пятьдесят, и несколько полицейских следили, чтобы все оставались на своих местах.

Я сбегала узнать, что там происходит.

– Еду раздают, – сказал какой-то мужчина. – Один пакет на семью.

Я помахала миссис Несбитт, чтобы она подошла, и заняла ей очередь.

– Догоню Дэна, – сказала я. – Встретимся здесь.

И я побежала к дому Дэна, то есть буквально – бежала всю дорогу. На то, чтобы найти его дом и объяснить, что происходит, ушло не много времени. И мы оба припустили обратно к площадке. Прибежав, обнаружили, что между миссис Несбитт и нами человек двадцать. Ясно, что просто влезть в очередь рядом с ней было невозможно, но я крикнула, что мы здесь.

В очереди было спокойно, вероятно, потому, что за ней приглядывала полиция. Маленькие дети, которые могли бы ныть, вместо этого играли на горках и качелях, и было приятно посмотреть на то, как они веселятся. Мы все предвкушали этот пакет с едой, хотя было непонятно, что там в нем. Совсем как рождественский шопинг.

Через небольшие промежутки времени один из полицейских повторял нам правила. Один пакет на семью. Все пакеты одинаковые. Любая выходка – и никакого пакета. Пакеты бесплатно, но добровольные взносы приветствуются.

Даже когда начался дождь, никто не жаловался. Это был такой летний приятный дождик, а поскольку стоит ужасная влажность, мы надеялись, что он прольется, расчистит небо и снова станет ясно.

Мы с Дэном держались за руки, хихикали и радовались возможности побыть вместе. Продвигались вперед и заулюлюкали, когда миссис Несбитт наконец вошла в здание школы. И снова торжествующе закричали, когда она вышла с пакетом.

В конце концов зашли и мы. Внутри дежурили еще полицейские, очевидно охраняющие пакеты. Страшно – они с настоящим оружием.

Однако все вели себя примерно. Когда подходила очередь, надо было показать документ с адресом. К счастью, читательские билеты при нас. Нам обоим вручили по полиэтиленовому пакету и велели выходить, что мы и сделали. А когда выходили, услышали, как полицейские говорят, чтобы люди не занимали очередь, потому что запасы подходят к концу.

Миссис Несбитт поджидала нас рядом с игровой площадкой.

– Там рис, – сообщила она, – и фасоль, и всякое прочее.

От воодушевления я крепко поцеловала Дэна прямо на глазах у миссис Несбитт. Не сказать чтобы она была шокирована. Дэн обнял меня и попрощался.

– Моя мама будет просто счастлива, – сказал он, что, в общем, резюмировало всю эту ситуацию.

– Может, будет еще, – предположила я. – Может, это начало лучших времен.

– Будем надеяться, – ответил он, поцеловал меня еще раз и зашагал по направлению к дому.

Я взяла пакет миссис Несбитт, и мы пошли обратно на заправку. Я предвкушала, в какой восторг придет мама, увидев меня с едой.

До заправки оставалось примерно полмили, когда дождичек превратился в ливень, а вдали загромыхал гром. Я сказала миссис Несбитт, мол, жаль, у меня нет зонтика для нее, но она только засмеялась и проговорила:

– Не растаю.

Дойдя до заправки, мы не нашли там маминой машины, что означало – она уже поехала на другую. Пришлось пройти еще пять кварталов, и к концу пути мы с миссис Несбитт вымокли до нитки, но что за беда? Рис, и фасоль, и сухое молоко, и соль, и супы в коробках, и сушеные овощи, и кукурузные хлопья, и лаймовое желе.

Перед мамой было около десяти машин, когда мы подошли. С меня уже и так текло, поэтому я вызвалась вылезти наружу и заплатить. Так непривычно заходить в магазин на заправке и натыкаться на пустые полки и знаки «Кассир вооружен и умеет стрелять».

Вероятно, пока я платила за бензин, миссис Несбитт рассказала маме все про очередь и еду. Мне только ясно, что мама была в превосходном настроении, когда я выходила из машины, и стала очень притихшей, когда я вернулась.

Не знаю уж, решила ли она, что шести галлонов достаточно для одного дня, или же ей хотелось поскорее отвезти домой миссис Несбитт, чтобы та не простыла, так или иначе – мы поехали прямо домой, высадив соседку по дороге. Любые мамины попытки казаться вежливой, пока миссис Несбитт сидела в машине, были отброшены, как только мы остались одни.

– Ну что? – спросила я, едва мы очутились наедине. – Что я опять сделала не так?

– Обсудим это дома, – сказала она, стиснув зубы, как чревовещатель.

Мы вошли в кухню, и я закинула сумку с книгами и пакет с продуктами на стол.

– Я-то думала, ты обрадуешься. У нас теперь есть вся эта еда. В чем я виновата?

– Иногда я тебя просто не понимаю, – сказала она, словно я какая-то неведома зверюшка. – Ты видела, что все стоят в очереди, и что ты сделала?

– Встала в очередь. Требовалось что-то еще?

– Ты оставила миссис Несбитт и побежала за Дэном. Эту часть ты, кажется, опускаешь.

– Ну да. Я сбегала за Дэном, и мы встали в очередь.

– А что, если бы пакеты закончились до вашего возвращения? Тогда что?

– Тогда нам не досталось бы всей этой чудесной еды, – сказала я. – Риса, и фасоли, и лаймового желе. Я не знала, что продукты кончатся так быстро. И вообще, какая разница? Нам хватило, и он получил пакет, и я, и миссис Несбитт. Не понимаю, чего ты взъелась.

– Сколько раз тебе объяснять? Прежде всего – семья. Дэн пусть беспокоится о своей семье, а ты – о своей. И, прежде чем ты хоть слово скажешь про Питера, напомню, что он каждый раз приходит с продуктами, и полбуханки хлеба – это простая благодарность.

И да, я бы помянула Питера, если бы она не опередила меня. И уж конечно, я понимала, что стоит воздержаться и не напоминать, что миссис Несбитт не является членом семьи.

– Нам всем хватило продуктов, – сказала я.

– Просто повезло. Я не позволю Мэтту, Джонни или тебе голодать только потому, что вы хотите заботиться и о друзьях тоже. Не те времена, чтобы дружить, Миранда. Мы должны думать прежде всего о себе.

– Ты не так нас воспитывала. Что случилось с «делитесь» и «всем поровну»?

– Делиться – это роскошь. Сейчас это роскошь, которую мы не можем себе позволить.

На мгновение вид у мамы стал не сердитый, а печальный. Я помню этот взгляд с тех времен, когда они разошлись с папой.

– Ты считаешь, мы все умрем, – сказала я.

Вся печаль разом улетучилась, сменившись яростью.