Сьюзен Пфеффер - Жизнь, какой мы ее знали [litres]

– Я тоже тебя люблю. И с ребенком будет все хорошо. Вообще все будет хорошо, я точно знаю.

– Я тоже это знаю, – сказал папа, и мы обнялись.

А потом сидели молча, потому что обоим было понятно – слова лишь испортят момент.

Затем папа встал и пошел наверх к Лизе. А я еще посидела на крыльце, размышляя о младенцах, бабочках и о том, каким будет остаток моей жизни. Когда я передумала все-все, что можно передумать, до последней мысли, я пошла в дом и там какое-то время просто слушала тишину.

4 августа

Папа с Лизой уехали сегодня в шесть утра.

Мы все встали в это время и вместе позавтракали. Мама раскопала банку клубничного варенья, которое ушло с остатками хлеба. Еще были персики и растворимый апельсиновый напиток. Папа с мамой выпили кофе. Лиза – чай.

Папа всех нас обнял и всех поцеловал на прощание. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не цепляться за него. Все отдают себе отчет, что мы можем больше никогда не встретиться.

Он пообещал писать при любой возможности и непременно сообщить, как бабушка.

Лиза села за руль. Думаю, потому, что папе вести машину очень мешали бы слезы.

6 августа

Проснулась с мыслью, что больше никогда не увижу Сэмми. Никогда не увижу Дэна.

Ужасно страшно, что никогда не увижу папу.

И не знаю, как я выживу, если больше никогда не увижу солнца.

7 августа

Пошла к Мэтту посмотреть, нет ли у него библиотечных книг, сдать их завтра.

Мэтт вошел, как раз когда я их искала.

– Какого черта ты здесь делаешь? – заорал он.

Я так опешила, что просто стояла столбом.

– Я весь день рубил дрова, – выпалил он. – Устал как собака, весь в грязи и голодный, мне приходится каждую гребаную минуту иметь дело с Джонни, и клянусь, я готов убить папу за то, что он не остался здесь и не позаботился о нас.

– Мне жаль, – заикаясь, сказала я.

– Мне тоже. Кому от этого легче?

9 августа

Все подавлены. Казалось бы, в доме есть еда, и это должно нас радовать, но нас ничто не радует.

Я заметила, что мама опять пропускает завтраки, и уже два дня не видела, чтобы она обедала. Мэтт весь день занят дровами, так что и он без обеда, видимо. В последнее время он не больно разговорчив.

Никто не говорит мне, что я должна делать, но, наверное, надо вернуться к хворосту.

Страшно, что мама ест меньше, когда еды стало больше. Значит, она не верит, что привезенных папой продуктов и того, что было у нас до него, хватит надолго.

Временами думаешь – хоть что-то в этом мире должно бы уже наладиться. А я не помню, когда у нас в последний раз было электричество, пусть даже среди ночи и всего на несколько минут. Мама каждый день по очереди отправляет нас в город на почту – проверить, нет ли каких новостей (теперь тут городская доска объявлений) и не выдают ли продукты, но мы возвращаемся с пустыми руками.

Становится все холоднее. Сегодня температура едва доползла до пятнадцати градусов.

11 августа

Первые заморозки. Только ночью, но тем не менее.

– Почему мы торчим здесь? – спросил меня утром Джонни. – Все остальные уезжают на юг.

– Вот и не все, – ответила я, в основном, потому, что меня этот вопрос застал врасплох.

Джонни никогда не был особенно болтлив, но после лагеря стал совсем молчун. Словно вся эта заваруха состарила его, не дав побыть подростком.

– Половина ребят из лагеря собирались уезжать с родителями, – сказал он. – И в лагере было меньше половины из списка. Вчера в городе я наткнулся на Аарона, и он говорит, уехало уже столько школьников, что идут разговоры о закрытии нескольких школ.

– Аарон не самый надежный источник информации.

– У него отец в попечительском совете.

– Ладно. Аарон надежный источник информации. Но мы никуда не собираемся, и тебе лучше не заводить эти разговоры при маме.

– А ты как думаешь, может, нам надо уехать? – спросил он.

Странное ощущение, я таким же тоном задаю подобные вопросы Мэтту.

– Мы не можем бросить миссис Несбитт. И что нам – просто сесть в машину и куда-то поехать, не зная, где остановимся, будет ли там еда и ночлег? Некоторые люди так могут. Но мама нет.

– Может, один из нас должен поехать, Мэтт или я. А ты можешь остаться здесь с мамой и миссис Несбитт.

– Тебе еще лет маловато. Так что брось эту мысль. У нас все будет нормально. Еда есть, дрова есть, даже чуть-чуть дизельного топлива для отопления есть. И должно же когда-то стать лучше. Куда уж хуже-то?

Джонни ухмыльнулся.

– Все так говорили, – сказал он. – И все ошиблись.

14 августа

Сегодня за ужином (консервированная курица и овощи) Джонни вдруг заявил:

– У меня скоро день рождения, но я не жду никаких подарков, так что не беспокойтесь на этот счет.

А я начисто забыла про его день рождения.

В список вещей, по которым я скучаю, попадают еще магазины.

Мама сказала, что это очень по-взрослому со стороны Джонни, и она вынуждена признаться, что подарка для него не приготовлено, но это не значит, что нельзя устроить особенный день. Предполагаю, речь идет о дополнительной порции овощей на ужин или, может, консервированных фруктах в качестве десерта.

А может, откроем ту вторую бутылку вина от Питера и напьемся все.

Меня немного бесит, что Джонни совершает такие взрослые поступки, а я нет. Было бы глупо сейчас говорить «не беспокойтесь о моем дне рождения», потому что день рождения у меня в марте, а нам, наверно, еще много о чем придется беспокоиться до марта.

Я снова ем дважды в день, но здесь это уже не прокатывает за взрослый поступок.

А еще, хотя никто не произносит этого вслух, мы все волнуемся, потому что нет вестей от папы. Почта работает криво, иногда письма идут неделями, и многие, вероятно, вовсе не доходят. Никто не обещал, что к этому моменту письмо от них дойдет, но все равно страшно думать, что папа с Лизой укатили в неизвестность.

Мама каждое утро слушает радио, и, если бы остатки Соединенных Штатов испарились или типа того, она бы упомянула об этом, я уверена. Так что, наверное, папа с Лизой в порядке, где бы они ни были.

Но все же нам очень хочется получить весточку.

15 августа

Спросила маму, стало ли лучше, чем было. Прекратились ли наводнения, землетрясения и извержения вулканов?

Она ответила – нет. Дескать, теперь, когда луна изменила силу притяжения, ничто не вернется в прежнее состояние.

Но хотя бы не стало хуже, спросила я.

Мама очевидно не желала отвечать на вопрос.

И насколько хуже может стать?

Мама ответила, что вулканы извергаются в самых неожиданных местах вроде Монреаля. Похоже, там всегда дремал вулкан, который не действовал просто потому, что был прикрыт толстым слоем земной коры, но теперь, с новой огромной силой притяжения луны, лава смогла пробить этот слой и изливается наружу. Вулканы вызывают пожары, и землетрясения вызывают пожары, а цунами становятся все больше и больше, так что берега остается все меньше и меньше и люди бегут из мест, где вулканы, землетрясения и цунами, поэтому все становится хуже даже на устойчивых территориях.