Надежда Соколова - Ведьма работает

«Обе виноваты…»

Все еще без эмоций:

«Что случилось?»

Ну вот как ему об этом рассказать? Убьет же…

«Дарна всех повлюбляла…»

Изумление в голосе:

«Дарна – что?»

Да вот то самое…

«Ну… Она стихотворение одно прочла перед толпой женщин. Теперь у

нас в городе ни одного мужчины не увидишь. Все по подвалам

попрятались… От женщин подальше».

Молчит. Долго молчит. Видимо, осознать пытается, как так все

произошло. Потом задает правильный вопрос:

«Почему она была без амулета?»

Лучше правду скажу. Может, не так сильно бить будет…

«Он ей к платью не подходил…»

И никакого потока ругательств. Вот что значит самообладание. Лишь

приказ, выданный мрачным тоном:

«Немедленно открывай портал».

Открыла.

Как всегда, в костюме. Смотрится, как картинка из мужского журнала

мод. Только картинка, до невозможности разозлённая. К такому лучше и на

расстояние пушечного выстрела не подходить. Живее будешь.

- Где эта вредительница?

Кошусь в сторону кровати. Та тут же взлетает в воздух, и нашему взору

предстает Дарна, мирно посапывающая на грязном и пыльном полу. Сирин

взлетает в воздух следом за кроватью, попутно, явно специально, прикладывается лбом о железную ножку злосчастной мебели, немедленно

просыпается, резко открывает глаза и в ужасе смотрит на взбешенного

ректора:

- Я не хотела!

На улицах Китежа ярко горят фонари, несмотря на позднее время, никто и не думает спать. То тут, то там раздаются полные ужаса мужские

крики и довольный женский хохот. Женщины явно пьяные. Остается только

гадать, где они взяли выпивку. Видно, разграбили все городские магазины.

Идти страшно. Пусть даже на нас троих накинут полог невидимости. Всё

равно. Эта пьяная толпа разгульных баб сейчас способна на всё. Но Цирин

упорно идёт к главной площади, упрямо чеканя шаг, никуда не сворачивая и

ни на что не отвлекаясь. И мы с Дарной покорно тащимся следом, молясь, чтобы боги хоть сейчас помогли нам и дали возможность исправить

содеянное..

Вот и площадь. Широкая, пустая. Тут, вопреки тому ужасу, что

творится во всех углах этого спятившего города, тихо и спокойно. Не иначе

как храмы всех богов священное место охраняют.

Цирин встает ровно посередине, шепчет еле слышно старинное

заклинание, и прямо от него начинают расходиться по улицам и проулкам

мужские фантомы. Их много. И несведущему человеку невозможно отличить

их от обычных мужчин, настолько качественно создана эта иллюзия. Мы

молчим. Ждем чего-то. Нас с сирин ректор в свои планы посвящать не

собирается.

Наконец со всех сторон слышатся возбужденные женские крики, мы

видим возвращающихся спокойной походкой фантомов, и площадь начинает

наполняться возбужденными женщинами. Кто-то одет, но в большинстве

своем они полуголые. Или совсем голые. Срамота. И все они старательно

обходят то место, на котором стоит наша троица.

Как только на площади не остается больше свободного места, Цирин

начинает негромко читать очередное заклинание, и женщины валятся на

жесткие камни мостовой и практически мгновенно засыпают. Потом

непонятно откуда появляются мужчины. Они, как сомнамбулы, ходят среди

спящих женщин, наклоняются и всматриваются в лица. Видимо, каждый

ищет свою. Или своих. Найдя, они сразу же взваливают тело или тела на

плечи и уносят с площади. Идут, покачиваясь, явно находясь под

заклинанием. Иначе не смогли бы унести домой и одну даму, не говоря уже о

нескольких.

- Завтра они проснутся, ничего не помня о произошедшем, - говорит

устало Цирин и открывает портал во дворец.

Глава 7

Чем выше дерево, тем завистливее ветер

На этот раз я проснулась от нежных поцелуев. Блаженно улыбнулась: Даня.

- Рассказывай давай, - хмыкнул леший вместо приветствия, проведя

рукой по моим волосам. – Что вы вчера с Дарной такого натворили, что

Цирин нас с Арни выдернул к себе в кабинет и буквально час читал лекцию о

вашем дурном поведении и нашем нежелании присматривать за вами.

Выглядел он как настоящий лич, между прочим. Так и хотелось взять и

упокоить.

Рассказала. Мой жених только головой покачал:

- Сексуально озабоченные женщины. Да, сирин умеет удивлять. Ее

попросили о любви, она поняла буквально. Интересно, о чем она в тот

момент думала?

Я виновато потупилась:

- О еде. Мы обе были с ней тогда жутко голодные. Я сказала: прочитай

что-нибудь, и пойдем наконец поедим. Ну вот что смешного? Даня! Ну

прекрати!

Леший чуть не катался по постели от хохота. И я всерьез опасалась, что

мой жених все-таки свалится с кровати на пол, а свалившись, продолжит

кататься там.

- Еда, - выдавил он из себя, чуть успокоившись. – Они смотрели на

мужчин, как на еду. Девушки, вы обе – страшное оружие. Вас ни на секунду

нельзя из поля зрения выпускать.

- Дарна, ты хоть иногда думаешь, о чем просишь? Тебе во дворце

приключений мало? Какая ярмарка? Там, вообще-то, половина Китежа

соберется, если не больше! А если ты что-то сотворишь, в очередной раз не

подумав? Снова Цирина звать нужно будет, чтобы он помог последствия

убрать?

Цирх недовольно распекал раздраженную его отношением сирин, та

терпела пока, но, похоже, собиралась скоро начать огрызаться, а это грозило

перерасти в мелкомасштабную войну между ними. Мы с Даней наблюдали за

их перепалкой, параллельно готовились к прогулке.

Ровно в середине лета в Роси вообще и в Китеже в частности

праздновали день Радужницы. С утра все, кто верил в богов, посещали храм, приносили богине свои подношения, богатые и скудные, разницы не было.

Главное – порадовать богиню. Потом, уже после сытного домашнего обеда, наставало время отдыха. Народ устраивал массовые гуляния, открывались

ярмарки, люди соревновались в меткости, силе, ловкости, участвуя в

различных конкурсах. Царь-батюшка каждый год в этот день выставлял

тонны дармовой еды и питья, в том числе и алкоголя, и любой желающий

мог сегодня наесться от пуза. Вот на такую ярмарку мы с Даней и собирались

идти.

- Арни, успокойся уже, - не выдержав прессинга своей подопечной, вмешалась я в их общение. – Наши с Дарной проклятия нас везде найдут. От

того, что ты ее здесь запрешь, никому легче не станет. Дарна, давай

собирайся. Скоро выходим.

Да, красивый все-таки город. Каждый район еще и украсил его к

празднику, и мне было одинаково приятно идти как по пышным, богато

расцвеченным кварталам аристократов и купцов, так и по чистеньким, но

ухоженным и выложенным полевыми цветами кварталам бедноты.

Радужницу-затупницу любили все. И все обращались к ней при малейшей