Надежда Соколова - Ведьма развлекается

- Николас, и ты тут! Какими судьбами?

- Да вот, заехал Лену навестить. А вы куда так разоделись?

Женщина зарделась:

- На свидание, мой мальчик, на свидание.

Продолжить общение у этих двоих не получилось: в зал заглянул мажордом и объявил, что на пороге дворца мнется Пашка.

- О, Павлик! – оживилась тетя и выпорхнула из комнаты.

Мы бросились к уже знакомой портьере. Я в последнюю минуту накинула на всех звуконепроницаемый полог.

И снова вольная поза, и снова открытый рот у Пашки. Но в этот раз он сориентировался гораздо быстрей:

- Ты это, чей-то так легко одета седня? На улице холодно, замерзнешь-то.

- А мы пойдем на улицу? – нежно проворковала Элеонора, медленно вставая и призывно покачивая бедрами. – Как скажешь, милый. Я шубку надену.

Рядом прыснул Ники:

- Во твоя тетя зажигает.

Пашка тем временем, гулко сглотнув, посторонился, чтобы позволить Эли выйти из комнаты. Каким взглядом он ее провожал!

- Втюрился, - с ноткой сожаления проговорил Елисей. – Теперь уже и принцессы не нужны.

Да, похоже, что так. Герцогиня сумела за пару свиданий завоевать сердце простого крестьянина.

Мажордом между тем помог тёте облачиться в теплую меховую шубу и обуть сапоги, и оба объекта нашего внимания вышли на улицу. Мы, вместе с накинутым пологом, перебрались в холл-прихожую, поближе к окну, выходившему на улицу. Из него было отлично видно резное крыльцо и широкий двор, освещаемый магическими светильниками (я заряжала их магией раз в сутки).

Снег, шедший всю ночь, чуть подтаял, и где-то на окраинах Китежа днем дети весело играли в снежки. Видимо, Эли вспомнила об этом, или моей тете было мало положительных эмоций, так как, не успев выйти во двор, она наклонилась, слепила снежок и точным броском «приголубила» одного из стрельцов, шедшего по своим делам. Сразу же после сделанной пакости Эли резво спряталась за спину широко ухмыльнувшегося Пашки и показала язык обернувшемуся в недоумении стрельцу. Тот, сообразив, в чем дело, хмыкнул, наклонился за снегом, и уже через несколько секунд во дворе кипела снежная битва.

- Вот же шило у твоей тёти в одном месте, - восхищенно присвистнул Ники. – Это ж уметь надо: только вышла во двор и сразу же завела всех поблизости.

- У Лены получается ничуть не хуже, - «приласкал» меня смеющийся Елисей.

Ну спасибо, уж похвалил, так похвалил.

Максимилиан Цирин:

- Господин ректор, к вам адепт первого курса, Арнольд форнем Васкаринати, - открыв дверь, уведомил меня секретарь. Арни? Мы же только утром виделись. Что такого могло произойти?

- Пропусти, - велел я красавцу эльфу, работающему у меня в должности секретаря уже не первый год. Оилиуний Иенаринеус, младший сын Владыки Вечного Леса, обладал своевольным характером и не желал подчиняться установленным эльфийскими предками правилам. Место секретаря ректора магической академии было наилучшей защитой для той свободной жизни, которую он вел вдали от дома. Высокий, стройный, просто-таки божественно красивый, он ненавидел свою идеальную внешность и обладал неуживчивым, скверным характером. Общаться с ним больше двух-трех минут не мог никто. Мне же на его характер было откровенно плевать. Паренек был исполнительным, умным и преданным мне и академии. Остальное меня волновало мало.

Через пару секунд дверь отворилась вновь, и в кабинете появился цирх. Выглядел он явно не слишком хорошо: бледность лица, непонятно почему дикий взгляд, трясущиеся руки.

- Что еще произошло? – нахмурился я.

Вместо ответа паренек вынул из кармана своей студенческой формы сложенный вчетверо лист бумаги и с какой-то странной обреченностью протянул мне.

И что его могло так напугать?

Разворачиваю. Читаю. Стихи. Да, неплохо написанные, но всего лишь стихи:

Страстная, жаркая, дерзко-опасная,

Горько-смешливая и непорочная,

Вся, как янтарь, вдохновенно прекрасная,

Поступь - воздушная, святость - восточная.

Необъяснимая, слабая, нежная,

Тайная, лёгкая и безыскусная,

Приторно-сладкая, в мыслях небрежная,

Грешная, мудрая, сумрачно-грустная,

Верная, скромная, пряная, чуткая,

Часто - надёжная и безответная,

Странно бесстрашная, робкая, жуткая,

Гордость небесная, книга заветная.

Непостижима, с загадкою венчана,

Тайна вселенская, набожность кроткая,

Неповторимая, вечная, женщина

Словно из радуги царственной соткана.

- И? Что такого страшного в обычных стихах?

- Не в обычных. Это стихи одного нашего древнего автора, Аркани форнем Филисари. Я тогда, в подземелье, читал вам троим его стихотворение о вечных странниках, заблудившихся в Небе, помните? Так вот, это произведение тоже он написал.

А вот теперь я завис. Это что же получается, у меня в академии находится ещё один цирх???

- Да, - кивнул адепт, словно подслушав мои мысли, - кто-то еще, кроме меня, здесь точно знает этого автора. А он был известен лишь в узком кругу любителей. Так что только цирх.

- Не буду спрашивать, уверен ли ты. Спрошу только: как? Как такое могло произойти?

- Не знаю. Но по-другому этот листок со стихами я никак объяснить не смогу.

- Весело… И самое страшное во всем этом то, что помочь нам теперь может только один человек: Магдалена.

Арни недоверчиво посмотрел на меня:

- Вы серьезно? Она же здесь все разнесет?

- Ну, - пожал я плечами, - отучилась же она здесь в свое время. И, как видишь, академия до сих пор цела. Так что, да, я серьезно. Видишь ли, Магдалена получила за время наших странствий два уникальных дара: она стала официально признанной наследницей не только твоей расы, но и расы лернеев, живших задолго после тебя. Теперь она способна видеть и понимать многое из того, что нам с тобой непонятно и не видно. Если кто и сможет обнаружить здесь цирха, пусть даже и под серьезными, скрывающими сущность заклятиями, то только она.

- Ох, чувствую я, всем здесь будет очень весело, - пробормотал с несчастным видом адепт.

Магдалена:

Немного поиграв в снежки, наша странная парочка отряхнула с себя снег и куда-то направилась, мы же остались без развлечения. Впрочем, ненадолго.

«Магдалена, где ты сейчас находишься?»

Упс… Надо же… САМ Цирин меня осчастливил. То к нежити приравнял, даже выслушать не захотел, талифан мгновенно отключил, а то вдруг по мыслесвязи нарисовался.

Но учителю моему бывшему если не ответишь, только проблемы получишь, поэтому сказала, стараясь скрыть удивление:

«Во дворце Елисея, профессор».

И тут же удовлетворенное:

«Отлично, сейчас буду».

И действительно, портал раскрылся, и из него вышел Цирин.

Как всегда, подтянут и элегантен, настоящий аристократ: классический черный костюм с белой сорочкой под пиджаком, кожаные туфли, явно сшитые по последней фрезийской моде. Говорят, он – тайный советник императора Фрезии. Да и галантности у него не отнять: поцеловал руку зардевшейся Василисе, любезно поприветствовал Елисея и Ника и обернулся ко мне: