Надежда Соколова - Ведьма развлекается

Знакомое изменение пространства, и вот уже возле стола появляется Альт. Сущность, видимо, выдернула его из постели, так как одет он был в домашний байховый халат и тапочки на босу ногу. Недоуменно взглянув на меня, приятель тут же заметил дочь и нахмурился:

- Что она теперь натворила?

- Расскажешь сама? – повернулся я к провинившемуся ребенку. – Или я порадую твоего родителя повествованием о твоих подвигах?

- Я защищалась, - буркнул колючий ёж в лице моей нерадивой адептки.

- Интересная защита: менять телесную оболочку и сознание у родственников.

Альт, услышав, тихо застонал: по-хорошему, любой маг, проделавший такое, должен был быть серьезно наказан, вплоть до полного запечатывания его магической силы, и то, что я не созвал комиссию, а всего лишь вызвал ближайшего родственника провинившейся, было чересчур большой уступкой с моей стороны.

- И в кого она их превратила? - мрачно поинтересовался приятель.

- В домашнюю птицу. Догадываешься, зачем я тебя вызвал?

- Да, дай мне несколько минут, чтобы переодеться и собраться.

И профессор Альтер ант Церский исчез в портале.

Даниил:

Да, в этот раз, как ни удивительно, ничего смертельно опасного с нами не произошло, и я уже ночью смог оказаться дома.

Хельгира, еще один дух цирха. Магдалена с каждым днем просто обрастает «свитой».

Да и сам замок получится занятный: живое строение с обитающим в нем разумным привидением. Вот уж жители этого чудного места порадуются… Интересно, сама ведьма планирует остаться жить в этом чуде? Или же только поселит в нем кого-то из своих многочисленных родственников?

Магдалена:

Мой личный родовой замок вышел на славу: высокий, в три этажа, внушительный, созданный из цельного исканского камня[18], с тянущимися вверх изящными башенками, украшенными необычными узорчатыми шпилями, с гербом моего рода на массивным железных воротах, просторный и светлый внутри, освещаемый в дневное время необычной овальной формы окнами, а самое главное – способный по моему желанию изменять и пристраивать помещения.

Мебели в замке не было, но это – дело времени. Сперва нужно пообщаться с Элеонорой и рассказать ей обо всех особенностях их с Пашкой нового жилища.

К присутствию думающего и говорящего призрака тётушка, как ни странно, отнеслась довольно благосклонно:

- Отлично! Хоть будет с кем пообщаться! А то Павлик бывает иногда таким букой!

Пашка? Букой? Да, я явно мало знаю о своем будущем родственнике… Боги, крестьянин-лапотник вскоре станет моим дядей… Такое мне даже в самом страшном кошмаре присниться не могло…

- Дед не появлялся?

- Папа? Был один раз. Я расплакалась, и он сразу же исчез.

Я восхищенно посмотрела на собеседницу:

- Ну, Эли, ты даешь. Сразу же применяешь запрещенное оружие.

Тётя самодовольно улыбнулась:

- Как любит говорить прислуга в замке у твоей матушки: «Не мы такие, жизнь такая». Если бы он меня не доводил до истерики своим упрямством, то и слёз не было бы.

Угу. Так я и поверила.

Обряд бракосочетания должен был пройти на следующее утро. Все те несколько дней, что оставались у моей родственницы для подготовки, она провела в нервных хлопотах: деньги, подаренные ей на свадьбу Елисеем, она практически полностью потратила на шикарное свадебное платье себе и чуть менее дешевый костюм Пашке. Я считала это недальновидным поступком, но не спорила: хочется тёте почувствовать себя настоящей невестой – пусть. Чем бы ни тешилась, лишь бы счастлива была.

С самого утра Элеонора была возбуждена и заметно нервничала: она разумно опасалась, что ее отец каким-то образом узнает о свадьбе и постарается сорвать обряд. Я втайне думала так же и даже готова была оправдать любые действия деда заботой о совей неразумной младшей дочери, но волнующуюся Эли все же всячески успокаивала.

Пышные бело-розовые юбки, практически полностью облегающий фигуру тети лиф, расшитый золотыми нитями, шуба из соболей, скрывающая это одеяние, копна волос, уложенная в какую-то странную прическу, больше напоминающую стог сена, привычный вызывающе яркий макияж, - и моя родственница готова стать замужней женщиной.

Спустились вниз. Во дворце замка уже стоит карета, запряженная четверкой элитных лошадей из царской конюшни. Внутри уже сидит Василиса, одетая просто, но элегантно. Елисей, узнав о намерении жены присутствовать при заключении данного неравного брака, недовольно нахмурился, но спорить со своевольной супругой не стал.

Обряд должен был проводиться на Площади богов, так как жених и невеста были подданными разных государств, а значит, и веровали в разных богов. Поэтому вначале их брак должны были одобрить в храме Роси, а уж затем – во фрезийском святилище.

Пашка уже ждал нас на площади, возле росийского храма. Да уж, шелковый праздничный костюм крестьянину явно не идет. В подобном одеянии он похож на гнома-переростка. Но мы с Василисой тактично промолчали, и молодые зашли в святилище Семи богов.

Раннее утро, никого из зевак еще нет, из свидетелей только мы с царицей. Я бы на месте тети обиделась на такое невнимание, но Элеонора, похоже, не придала данному факту ни малейшего значения. Наоборот, она вся сияла от счастья.

Обряд был самым простым: жрец, зевая спросонья, уточнил у жениха с невестой, добровольно ли они вступают в брак, поинтересовался у свидетелей, есть ли какая-нибудь причина, по которой сочетать этих двоих свадебным обрядом никак нельзя (естественно, есть! Неравное социальное положение! Но я, конечно же, промолчала), выслушал ответы, прочитал древнюю роскую обрядовую молитву, и на запястьях у жениха с невестой появились черные знаки – свадебные браслеты, по рисунку точь-в-точь напоминающие друг друга.

Так, полдела сделано. Теперь нужно отметиться во фрезийском храме.

В нашем с тетей святилище обрядовое действие проходило гораздо более долго: сначала – молитва жреца о благополучии молодых, затем – молитва Элеоноры Азине с просьбой благословить брак, и только после служитель храма занес имена тети и Пашки в специальную храмовую книгу, записав заодно и их социальное положение, и объявил брак состоявшимся. По окончании его речи Эли с мужем обзавелись еще одной отметкой, там же, на запястьях, чуть пониже браслетов. На этот раз рисунок был ярко-оранжевым и изображал соловья, птицу, считавшуюся во Фрезии священной, так как она принадлежала Азине. Чем дольше супруги будут жить вместе, тем менее ярким будет становиться рисунок, но полностью не исчезнет даже после их смерти, показывая, что и на небесах этим двоим предназначено быть рядом друг с другом.

К Ведьминой горе кучер нас вез с опаской. Согласился он ехать туда только после обещания щедрого денежного вознаграждения. Подъехав, мужик долго с изумлением разглядывал замок, выросший за одну ночь на вершине той самой «нечистой» горы.