Марина Эльденберт - Парящая для дракона. Обрести крылья [litres]

– Договорились. Работаем вместе.

– Работаем вместе, – подтвердила я.

Вслух говорить не стала, но мысленно пообещала себе (и ему), что, если Эллегрин действительно невиновна, я сделаю все от меня зависящее, чтобы она оказалась на свободе. И чтобы тот, кто все это устроил, занял ее место в тюремной камере. Надолго. Если не сказать – на всю жизнь.

Торнгер Ландерстерг

Раньше я даже представить не мог, что буду бегать между Хайрмаргом и резиденцией по десять раз на дню. С другой стороны, раньше в моей жизни не было Лауры Хэдфенгер.

Утром я едва успел провести встречи по финансам и экономике, переговорить с Кадгаром о предстоящей пресс-конференции по поводу оборота, получить от Роудхорна информацию о том, что по Кроунгарду Эстфардхару нет никаких сведений, хотя задействованы все спутники и все силы мирового сообщества, включая усилия Мирденхарда, а в довершение – от Крейда, что Стенгерберг тоже исчез, когда узнал, что у Лауры случился всплеск пламени.

Его более или менее удалось стабилизировать, но более или менее – это не то, что я хотел знать и слышать в отношении матери своего первенца. Поэтому и только поэтому Арден сейчас оставался в резиденции с ней, а я снова шел по коридорам Айрлэнгер Харддарк, совершенно не представляя, что мне со всем этим делать.

По-хорошему, ничего.

Охрана у нее лучшая из лучших, все, кто защищает резиденцию, отобраны Роудхорном. Арден из тех, рядом с кем Лауре действительно ничто не угрожает, он знает о ледяном пламени все, он лучший врач Ферверна, если не сказать всего мира. Вот только почему-то при мысли о том, что он останется на ночь в ее спальне, дракон внутри обрастал ледяными шипами.

И, наверное, надо уже себе в этом признаться, не только дракон.

Я тоже.

С учетом того, что я еще не переговорил с Солливер о случившемся утром, это напоминало не просто дурной тон, а какой-то дешевый фарс. Утром мы с ней вместе прошли через телепорт, не сказав друг другу ни слова. Разошлись каждый со своим сопровождением, я – в сторону Айрлэнгер Харддарк, она в свою квартиру. Разумеется, я знал о ее местонахождении, и, судя по донесениям службы безопасности, квартиру она не покидала.

Что было на нее непохоже: раз в день Солливер посещала спа-салон, в обязательном порядке делала уход за лицом, волосами и массаж. Бегать в парке после случившегося она не могла по понятной причине, но у нее был абонемент в закрытый элитный фитнес-центр – и спорт, которому она уделяла два-три часа в день, сегодня тоже остался в стороне.

Я не мог об этом не думать.

Равно как не мог не думать о том, что мне нужно с ней переговорить, но до пресс-конференции это представлялось возможным только по видеосвязи, а такие вопросы не решаются по видеосвязи.

Стоило мне войти в приемную, как Одер вскинула голову:

– Ферн Ландерстерг, вас искал Кадгар. Сказал, это очень срочно.

– Пригласи его ко мне.

Она кивнула, а я едва успел войти и опуститься в кресло, как пресс-секретарь влетел ко мне в кабинет так, словно за ним гнались глубоководные фервернские. Правда, тут же опомнился и приблизился к столу уже совершенно спокойно, чего нельзя было сказать об окружающем его эмоциональном фоне и лихорадочно блестящих глазах.

– Что-то случилось? – поинтересовался я.

– Да, ваша вторая… то есть ваша будущая первая ферна, ферна Ригхарн, выложила у себя в живой ленте сообщение, что приходит в себя после ранения и благодарит всех за участие.

– И?

– Это всколыхнуло самую настоящую волну в сети. Все интересуются, как она себя чувствует – не столько после ранения, сколько после того, что вы привезли с собой ферну Хэдфенгер, которая к тому же беременна вашим первенцем. Разумеется, от ферны Ригхарн никаких комментариев не последовало, и я думал, что мы обойдемся без этого… Изначально предполагал, что зацепим тему видеообращения ферны Хэдфенгер, но сейчас понимаю, что этого будет мало. Нам нужна ферна Ригхарн. Нужны ее официальные комментарии, если мы не хотим скандала и лишних домыслов.

– Лишние домыслы будут всегда, Кадгар.

– Но не в таком ключе. Нам нужно, чтобы она сказала о своих чувствах по этому поводу. Два-три вопроса, не больше.

Я даже представлять не хочу, что Солливер может сказать о своих чувствах по этому поводу.

– То, что она сейчас приходит в себя после ранения, никого не смущает?

– Боюсь, что нет. Ее фото уже есть в сети – в смысле, что она уже выходила из квартиры, поэтому ферну Ригхарн обязательно нужно представить журналистам и людям. Нужно озвучить ее реакцию, ферн Ландерстерг.

– Хорошо. Я тебя понял.

– Я подготовлю список допустимых вопросов и свяжусь с ферной Ригхарн…

– Подготовь список допустимых вопросов, с ферной Ригхарн я поговорю сам.

– Хорошо.

Пресс-секретарь поднялся и вышел, а я заблокировал дверь и коммуникатор и набрал номер Солливер. Она ответила не сразу, но, когда ответила, ее голос звучал глухо. Так, будто она только что плакала.

– Я тебя слушаю, Торн.

Нужно быть последним наблом, чтобы после такого сказать: «Я хочу, чтобы ты участвовала в пресс-конференции». Поэтому я сказал совершенно другое:

– Нам нужно встретиться в самое ближайшее время.

– Зачем?

Когда женщина, а особенно – обиженная женщина, начинает делать вид, что ничего не понимает, это нормальная ситуация. Я считал, что Солливер выше этого, а может быть, по-другому видел наши отношения. Кажется, это не первый раз, когда я ошибался за последнее время.

– Ты считаешь, что нам не о чем говорить?

– Я считаю, что не хочу делать это сейчас.

– А я не хочу говорить то, что собираюсь сказать на пресс-конференции, не переговорив об этом с тобой. Впрочем, решать тебе, Солливер. Мы можем встретиться в Айрлэнгер Харддарк, или ты все узнаешь из СМИ.

– Ты мне угрожаешь, Торн? – Кажется, слезы у нее кончились, потому что в голосе звенел металл.

– Я начал разговор с того, что хочу тебя видеть. Надеюсь, не мне одному кажется, что сейчас не время для взаимных обид. Водитель и сопровождение у тебя, через два часа будет отлично.

Прощаться я не стал, поскольку был уверен, что она приедет. В чем в чем, а в недальновидности Солливер Ригхарн было сложно обвинить. Кадгар прислал вопросы минут через пятнадцать, но я лишь мельком на них взглянул. Погрузившись в работу, почти не заметил, как пролетело время, и, когда Солливер вошла ко мне в кабинет – стильная и безупречная, как всегда, на миг вспомнил нашу первую встречу.

Тогда мне казалось, что это будет идеально: союз, построенный на договорных отношениях. В мире правящих так бывало часто, особенно частыми были браки иртханов, заключаемые по силе. Иногда жениху и невесте было лет по пять, когда их родители проверяли пламя детей и договаривались о том, что они станут супругами. В современном мире, казалось бы, такого не должно было быть, но, когда речь заходила о пламени, а именно о сильном пламени, которое позволяло семьям надолго задержаться у власти, все решалось именно в пользу последней.