Марина Эльденберт - Парящая для дракона. Обрести крылья [litres]

– Что же заставило вас изменить ваше мнение?

– Личное знакомство. – Солливер невесело улыбнулась. – Я была в резиденции, когда Торн… ферн Ландерстерг привез туда свою бывшую невесту, и я видела, как она от него шарахается. Лаура Хэдфенгер старалась держать дистанцию всеми возможными способами, что, признаюсь честно, нелегко, когда ты носишь ребенка мужчины, наделенного такой властью.

– Вы хотите сказать, что ферн Ландерстерг насильно удерживает ферну Хэдфенгер?

Солливер посмотрела в окно.

– Я бы хотела больше говорить о себе.

– Хорошо, – тут же переключилась журналистка. – Вернемся к вашему разрыву. Кем именно он был инициирован?

– Мной. Я поняла, что не могу и не хочу находиться рядом с мужчиной, который неспособен даже на малейшее проявление эмпатии.

– Ферн Ландерстерг не поддержал вас после потери ребенка?

– Скажем так, он был занят другим. Хотя я могу понять, что его работа достаточно напряженная, я не готова вступать в отношения с тем, кто зациклен на власти.

– Вы сказали «зациклен»? – Журналистка слегка побледнела, хотя казалось бы, куда уж больше.

– Мы приняли решение объявить о разрыве помолвки, потому что у нас разные взгляды на семейную жизнь.

– До заключения помолвки вы не обговаривали вашу совместную жизнь?

– Обговаривали. К сожалению, под оговоренными нами с двух сторон обязательствами мы с ферном Ландерстергом подразумевали совершенно разные вещи. Таких несоответствий было множество, но мне достаточно уже того, что он поставил под угрозу мою жизнь и жизнь всех, кто находился в резиденции, когда привез туда Лауру Хэдфенгер.

Женщина нахмурилась:

– Поясните.

Солливер снова выдержала паузу, а потом произнесла то, зачем, собственно, сегодня сюда пришла:

– Лаура Хэдфенгер обладает непонятной, неконтролируемой и очень могущественной силой.

– О какой силе вы сейчас говорите? Это сила иртхана? Иртханессы. Она полукровка?

– Дело в том, что этого не знает никто. – Солливер подчеркнула последнее слово и с тайным наслаждением произнесла: – Никто не знает, откуда взялась ее сила и как ею управлять. Даже ферн Ландерстерг.

Некоторые мгновения имеют свойство превращаться в вечность. Как сейчас, когда я смотрела на часы: по ощущениям, прошел уже час, а на самом деле – всего полминуты. Я уже изучила обстановку комнаты вдоль и поперек: каждый едва заметный узор на занавесках, напоминающий ледяной вихрь, тумбочки по обе стороны кровати, даже значки на медицинской аппаратуре, но сейчас изучала все это по десятому разу. Попытка отвлечься с помощью сценарного курса с треском провалилась, когда я посреди онлайн-урока поймала себя на мысли, что представляю летящие к границам пустоши боевые флайсы и в одном из них – Торна.

Я словно была там с ним: видела его сосредоточенный взгляд, сильные руки, расстилающуюся передо мной пустошь, на границе которой бились о щиты драконы, и кордон боевых флайсов, мергхандаров, уже стоящих на земле. В результате я поняла, что не услышала ровным счетом ничего из сценария, то есть из записи преподавателя, поэтому видео пришлось остановить.

Теперь я сидела, кусала губы и переводила взгляд с медицинской аппаратуры на занавески, с занавесок – на Ардена, с Ардена – на мергхандаров. Четверо стояли в комнате, еще четверо – за дверью. Я это знала, потому что перед уходом Торн объявил им, что они за меня отвечают головой.

Так меня еще никогда не охраняли.

С другой стороны, налетов в Ферверне тоже не было уже очень и очень давно.

Как-то мы с ними совпали. С налетами.

Разумеется, когда я заикнулась о том, чтобы пойти с ним, Торн посмотрел на меня как на безумную.

– Но я же смогла отправить этих драконов домой. Или отпустить. – Я заглянула ему в глаза.

– Драконов, которые пришли тебя защищать.

– Тогда мы этого не знали!

– Зато сейчас знаем точно, что ты остаешься здесь. Надеюсь, мне не надо тебя убеждать в том, что мне будет гораздо проще работать, зная, что ты в безопасности.

– Ты взял меня в Ниргстенграфф, – напомнила я.

– Тогда была совершенно другая ситуация.

Примерно так мы с Торном и попрощались, а теперь я сидела и ждала новостей. Наверное, в прошлом я бы сцепилась с ним из-за того, что он не позволяет мне лететь, но сегодня просто пожелала ему удачи.

– Возвращайся скорее, – сказала я.

В ответ Торн очень странно на меня посмотрел, а потом появились мергхандары и Арден.

– Ты виделся с Эллегрин?

Для Ардена это прозвучало неожиданно, как и для меня. Похоже, что, находясь рядом со мной, он одновременно находился в совершенно другой реальности, где места для меня не было. Точно так же, как в моей места не было никому, кроме Торна. Поэтому сейчас, когда мы смотрели друг на друга, это выглядело как два соединенных разрозненных пазла из разных частей картинки.

– Нет. Я не могу, – ответил наконец Арден.

Седина на его висках сейчас обозначилась четче: по крайней мере, мне казалось, что две недели назад нитей инея в его волосах было меньше.

– Не можешь?

– Я думал, Торн тебе объяснил. Мы не знаем, что может привести к активации отложенного приказа.

– Но не твое появление же. Ты с ней виделся!

– Да. В тюрьме.

– Но сейчас…

– Сейчас я ничего не могу для нее сделать, Лаура! Ни-че-го! Ты меня понимаешь?

Он настолько повысил голос, что к нам повернулись все мергхандары, а Арден поднял руки вверх.

– Прости. Не думаю, что нам стоит обсуждать эту тему. Мне нелегко в этом признаться.

Я хотела сказать, что все понимаю, но в следующий момент опять оказалась «в Торне». Причем на этот раз настолько реалистично, что слышала хруст снега под моими ногами. Чувствовала силу ледяного пламени, текущую сквозь мое тело. Ко мне приближался один из командующего состава и… Сэфл.

– Как я уже сказал, ферн Ландерстерг, это происходит повсюду. Сейчас правящие держат оборону, о прорыве щитов пока сведений не поступало, но ситуация критическая.

Торн коротко кивнул и шагнул вперед.

– Действуем по протоколу.

От бьющегося за щитами пламени темнело в глазах. Сила, отзывающаяся на звериную, клубилась в груди и в кончиках сжатых в кулаки пальцев. Казалось, я сама стала этой силой и шаг за шагом приближалась к тем, кто издавал отчаянные, дикие крики, кружась над пустошами.

Черная кайма – трещина между снегом и глубинными водами океана, словно разделяла это место на две части. Первородная стихия Севера поднималась вихрями, когда драконы опускались слишком низко.

– Ферн Ландерстерг!

Мергхандар в респираторе, справа от меня, указал на падающего дракона. Дракон не парил. Не атаковал. Он просто падал, а остальные зашлись в таком рычании, что даже прозрачный от критично низкой температуры воздух содрогнулся. Он содрогнулся повторно, когда дракон, огромный мощный зверь, только что круживший вместе со всеми, без всяких видимых повреждений рухнул в снег. Дернулся.