Марина Эльденберт - Парящая для дракона. Обрести крылья [litres]

На кухню Гринни с Верражем не пустили. По понятной причине – не хотели лишиться уже приготовленного ужина. И заодно запасов, которые молодые растущие организмы явно воспринимали как необходимые источники сил и энергии.

Нашему с Арденом появлению тоже не сказать, что обрадовались. Я почувствовала сгустившееся напряжение, едва мы переступили порог. Повар и его помощники, которые воплощали сочиненное мной меню, будто замерли. На мгновение. Потом сразу же вернулись к работе, но напряжение не ушло, оно только усиливалось, а стоило мне шагнуть ближе и спросить:

– Как у нас дела? – полыхнуло страхом.

Я остановилась, будто споткнувшись об осознание: они боятся меня.

Всю свою жизнь я была хорошей девочкой. Не то чтобы она была такой долгой, эта моя жизнь, но я всегда старалась поступать так, как правильно. Как будет правильно для отца. Как будет правильно для кого-то еще. Я всегда думала о том, не обидела ли кого-то и как можно понять мои слова, перед тем как их высказать. У меня получалось обижать кого-то только по дурости (если не считать Торна и Бена, но после встречи с Торном у меня вообще произошел сбой системы), поэтому сейчас я чувствую себя очень странно. Я понимала, что моя прошлая жизнь осталась в прошлом, но то, что меня вот так будут бояться, что я превращусь в страшилку из ужастика, как-то не приходило мне в голову. А ведь их таких (людей, которые меня боятся) – целый Ферверн. Не весь мир пока исключительно потому, что интервью Солливер еще не успело разлететься по другим странам. Хотя, может быть, и успело. Может быть, я просто оптимистка по жизни.

– Готовим ужин, – сдержанно отвечает шеф, но мне даже приближаться к нему не нужно, чтобы понять, что он готов попятиться, спрятаться за столешницей и отбиваться сковородой до последнего. – Соусы, закуски и жаркое в процессе. Десерт пока еще не начинали, но мы за него возьмемся, когда ферн Ландерстерг уже будет в пути.

Логичнее было бы браться за жаркое, когда ферн Ландерстерг будет уже в пути, но я это никак не комментирую (привет, хорошая девочка), просто киваю, разворачиваюсь и выхожу. Признаюсь честно, я оказалась к этому не готова. Все мое общение в последнее время сводилось к общению с Торном, Арденом, медиками, которые появлялись исключительно в присутствии первого или второго, и мергхандарами, которые привыкли смотреть в лицо опасности. С людьми я не встречалась.

Не считая отца и Даргела, но это было давно, еще до того, как я стала ну совсем непонятно кем. Возможно, дело было и не в интервью Солливер, а в том, что все эти люди знали, что я учудила и что вокруг нашей резиденции была дружеская сходка драконов, которая превратилась во временную стоянку.

Не считая кочевых драконов, я сформировала яйцо внешнее и, кажется, готовлюсь сформировать внутреннее. Да мне самой уже страшно, что уж говорить о других.

– Проверять, как накрыт стол и украшена комната, я так понимаю, ты уже не хочешь?

Почему-то именно слова Ардена заставляют меня остановиться, а потом развернуть всю нашу процессию (я, Арден, Верраж, Гринни, мергхандары) в сторону спальни Торна. Во мне просыпается какая-то нездоровая злость, а еще упрямство. Я никому из этих людей не сделала ничего плохого, поэтому бояться меня – это только их выбор. А мой выбор заключается в том, прятаться от мира дальше и подтверждать их мнение или же начинать общаться с людьми хотя бы в пределах этой резиденции.

Комнату еще украшают, но история с напряжением повторяется. Только в отличие от поваров горничные просто застывают как вкопанные. Отнюдь не потому, что мергхандары выталкивают успевшего прорваться в комнату Верража и просочившуюся за ним Гринни в коридор.

Нет, они смотрят на меня и, кажется, забывают о том, что умели дышать.

– Вас что-то не устраивает, ферна Хэдфенгер? – тихо пищит одна из девушек.

– Нет, я просто хочу посмотреть. Продолжайте.

Они продолжают, но двигаются как в замедленной съемке, нет-нет и поглядывают на меня (видимо, не превращаюсь ли я в снежную страшилку-убийцу, которая собирается их сожрать вместе с костями). Так и подмывает сказать: я ем людей только по выходным. Вместо этого я прохожусь по комнате, наполняясь ощущением присутствия Торна. Странно, что я не поняла этого раньше: именно его близость всегда помогала мне со всем справиться. Честно говоря, я и справляться-то со всем начала только тогда, когда он появился в моей жизни. До этого просто летела по ветру, как дракон-переросток, который не хотел уходить из гнезда и которому придали ускорения волевой родительской лапой.

Присутствие Торна здесь ощущается буквально во всем (даже несмотря на то, что он здесь почти не бывает). Это его стиль, который я изучила: стальные оттенки, темно-синие цвета, тоже отдающие металлическим холодом, простор – то есть минимум мебели. Здесь, например, помимо кровати только небольшая ниша над ней – дизайнерское решение, в которой, если включить подсветку, дракон летает над заснеженными пустошами, – две тумбочки, мягкое покрытие под ногами. Сейчас здесь еще стол, почти полностью накрытый, и два стула. Никаких люстр, только встроенные светильники, даже лампы встроенные, по обе стороны от кровати. Три двери. Одна ведет в коридор, вторая – в гардеробную, третья – в ванную комнату.

Туда я и направляюсь. Здесь между ванной и душевой можно играть в гратхэнд или кататься на коньках, если залить пол и слегка подморозить. На край ванны я и присаживаюсь, представляя, как здорово будет оказаться здесь вместе с ним и как будут мерцать специальные мини-светильники, которые я заказала вместе с лепестками и пеной.

Арден останавливается в дверях, складывает руки на груди.

– Я все время думаю, – говорю я ему, – что было бы, если бы я тогда не уехала. Или если бы вернулась с тобой.

– То, что в твоей ДНК, все равно бы проснулось. Я не вижу причин полагать, что это связано со стрессами, стресс – это скорее реакция на внешние факторы, а вот то, что в тебе раскрылось, – следствие беременности. Я изначально об этом говорил.

Я улыбаюсь.

– Да нет. Я говорю не о своем чудо-состоянии, а об отношениях. О том, что Солливер Ригхарн не дала бы это интервью, и о том, что… – Я кусаю губы. – Торну не пришлось бы сейчас стоять на этой пресс-конференции.

– Ну ты сейчас так договоришься, Лаура. На пресс-конференции ему бы все равно пришлось стоять, не по поводу тебя, так по поводу налетов. Те, кто все это провернул, вряд ли не имели запасного плана и делали ставку только на тебя. Твои силы могли и не проснуться – если они спали все эти годы, если твоя кровь была кровью обычной женщины и до определенного момента в ней не было вообще никаких посторонних маркеров… Тут, знаешь ли, выбирать тебя в качестве основы для заговора было по меньшей мере неосмотрительно.