Елена Звездная - Город драконов. Книга четвертая

Но в момент, когда дамы перешли к обсуждению рецептов чистящего средства для придания блеска фарфоровым тарелкам, лорд Гордан не выдержал, и часть стола, где напротив друг друга сидели мы, отделил бледный бело-голубой контур, погружая меня в унылую, полную осознания собственного ничтожества тишину.

— Мисс Ваерти, мне бы хотелось обсудить с вами нечто крайне важное, — начал молодой дракон.

Сделав глоток чая, который уже был изрядно прохладным, я вздохнула, заставляя себя собраться с мыслями, подняла взгляд на лорда Гордана и вежливо произнесла:

— Я вас слушаю.

Не трудно было догадаться, что речь пойдёт о моём разговоре с лордом Арнелом, а пуще того — о недопустимости нашего поведения и моего согласия на помолвку, но я надеялась, что лорд Гордан не потребует от меня объяснений. Ведь сложно объяснить тому, кто не был в объятиях дракона, о том, что у находящихся в этих объятиях, едва ли работает критическое мышление.

Но я ошиблась, младший следователь вовсе не собирался говорить об Арнеле. И глядя мне в глаза, он произнёс:

— Мисс Ваерти, мне очень жаль, но второй Зверь это я.

И чашка выпала из моих рук… благо падать ей было недалеко, и она рухнула на стол, даже не расплескав находящегося в ней чая.

Несколько секунд я молчала, потрясённо и растерянно глядя на молодого полицейского, затем судорожно выговорила:

— Но ваша кожа не отреагировала на прикосновение к золоту.

Лорд Гордан отставил от себя чашку с блюдцем, и медленно стянул перчатки. Ожоги! Внушительные, ярко-алые на его бледной коже, пузырящиеся ожоги! Свой крик я удержала, лишь прижав ладонь ко рту, но ужас… ужас всё равно испытала в полной мере. — Мисс Ваерти, мне очень жаль, но второй Зверь это я.

— Вижу, я напугал вас, — медленно произнёс лорд Гордан.

До крика! Но я не стала говорить об этом.

Протянув руку, произнесла необходимое:

— Argentum sanitatem, — и напряжённо проследила за тем, как словно нехотя, с невероятной для этого заклинания неспешностью исчезают раны.

— Отсроченная реакция, — произнёс младший следователь. — Я с самого детства отставал во всём. В развитии, в росте, в весе, в здоровье. Я, пожалуй, был самым болезненным ребенком в Вестернадане, потому как любые лекарства действами лишь через время. Через весьма продолжительное время.

Я молчала всё то время, пока исчезали, заживляясь, страшные отметины, и лишь после этого подняла взгляд на лорда Гордана.

— Моя мать, — продолжил полицейский. — Никогда особо не жаловала меня в детстве. Мне всегда казалось, что причина в моей болезненности — в то время как другие мамаши гордились успехами своих карапузов, о моих «успехах» можно было бы лишь промолчать. Но потом появились вы, Анабель, и ваши слова о вивернах, произнесённые в кабинете лорда Давернетти потрясли меня страшным осознанием — моя мать не рожала меня. Благодарю.

Он быстро натянул перчатки, скрывая уже исцелённые ладони, сжал ладони перед собой, вновь посмотрел на меня и продолжил:

— Моя мать не могла иметь детей. Я считал себя виновным в этом, ведь именно мои роды, по легенде, вещаемой всем родственникам, прошли столь тяжело, что матушка утратила способность дарить жизнь. На деле же — мой отец обрюха… — и лорд Гордан осёкся.

Его переполняли эмоции, но как воспитанный джентльмен, он всё же не опустился до неприличных слов и выражений.

— Моей настоящей матерью была девушка, о чьей принадлежности к оборотням он не ведал. Она умерла, производя меня на свет. Некоторое время после, отец потратил на то, чтобы пробудить во мне сущность дракона, и в Вестернадан мои родители вернулись лишь после того, как мои глаза приняли отличительную для драконьего народа черту.

Светло-синие глаза лорда Гордана вдруг изменились, и зрачок и радужка приобрели округлую форму, и лишь затем вновь вертикально вытянулись. Я потрясённо молчала, в полнейшем ужасе взирая на дракона, который являлся таковым лишь наполовину.

— Моя «тринадцатая луна», видимо, началась, когда мне исполнилось девятнадцать, — продолжил полицейский. — Это был сложный период, я часто терял сознание, был вынужден покинуть академию правопорядка и пролежал в беспамятстве почти неделю, пока отец не нашёл меня, отправившегося по случаю наступления выздоровления на прогулку в горы. Сопоставив всё сказанное вами, я, теперь, понимаю, что это было. Тогда же я находился в нашем горном поместье почти безвылазно, родители не пригласили доктора ни разу… полагаю, вы догадываетесь, почему.

Я догадывалась — потому что врач мог обратить внимание, на некоторые «особенности», казалось бы, чистокровного дракона.

— Та ночь, — лицо лорда Гордана сделалось бледным, его голос стал хрипловатым, в нём словно затаилась странная, приглушённая угроза. — Я видел вас.

Я замерла.

— Видел вас и слышал слова, сказанные леди Энсан-Карио. И, как вы уже знаете, её убийцей был я.

У меня появилось непреодолимое желание закрыть уши, и лицо, и устранить отсюда, с места где она была более чем уязвима, мою миссис Макстон, и с ней заодно миссис Эньо, но лорд Гордан предугадал мои действия и произнёс:

— Клянусь своей кровью — я никогда не причиню вреда тем, кто сейчас находится под крышей вашего дома.

«Клянусь своей кровью» — фраза оборотней. И клятва оборотней. Но от этой клятвы веяло уверенностью, и я поверила, впрочем, был ли у меня выбор?

— Убийство Елизаветы Карио… — произнесла с трудом. — Вы помните его?

Лорд Гордан медленно кивнул.

Затем опёрся локтями о стол, слегка сгорбившись, и не глядя на меня, начал рассказывать:

— Я уже говорил вам о том, как влиятельны женщины в обществе драконов. Ранее это было выражено более наглядно, с приходом же к власти лорда Арнела положение изменилось и стало подобным положению в вашем обществе. Патриархальное устройство естественно не устроило женщин. Но, как и всегда, дамы предпочитали решать дело мирно — с помощью брака, однако Арнел оказался на удивление стойким в плане женских чар, и за более чем пятнадцатилетие усилий, всё ещё остается холост.

Взгляд на меня, затем на кольцо, которое мне было не снять — я уже нервно пыталась это сделать.

— Леди Елизавета, — продолжил лорд Гордан. — В качестве супруги Арнела не устраивала никого. Дамам требовалась та, что сможет управлять Арнелом, но леди Энсан принадлежала к человеческому обществу, ко всему прочему до беспамятства влюбилась, следовательно, была готова подчиняться, но никак не подчинять. И тогда ей было выставлено условие — научиться оказывать влияние на Арнела, или же убираться прочь — драконьи леди обыкновенно выражаются безапелляционно и точно. Леди Энсан гарантировала, что сумеет выполнить условие в их с женихом первую брачную ночь. Именно поэтому в тот вечер я оказался у охотничьего домика.