Вероника Иванова - Раскрыть ладони

Я должен поговорить с главой Совета. Но как? Была слабая надежда на госпожу Смотрительницу. Не оправдалась. Кто еще остается? Вилдия? Нет, эту женщину мне стыдно просить о большем, чем она уже успела для меня сделать. А если вспомнить, что дядюшка вполне может точить на нее отдельный зуб, стоит отбросить даже малейшие фантазии. Пусть Дом призрения живет безмятежно.

— Благодарю, что снизошли до разговора со мной, dyesi.

Таира еле заметно скривилась:

— Можешь считать меня, кем угодно, но я сказала правду.

— И мое уважение к вам останется все столь же неизбывным.

— Но приправится ненавистью?

— Почему же? Я понимаю причину, по которой вы отказали. И не могу ни просить, ни обижаться. Все равно каждый решает сам, как поступить.

Глаза Смотрительницы блеснули неожиданным теплом:

— Да, каждый. Из нас и не только. Ты давно это понял?

— Признаться, не очень. Мне… помогли понять.

— Друг? Или просто хороший человек?

И что ответить? Ни то, ни другое, ни третье? Другом Джер не мог мне ни быть, ни стать. Человеком он и подавно не был. Хороший? А что вообще такое «хороший человек»? Тот, кто делает добро, или тот, кто не творит зла? Наверное, что-то среднее. Ведь невозможно быть уверенным, что совершаешь добрый поступок, если не имеешь понятия, что значит злиться и ненавидеть.

Да, именно так. Среднее. Посередине. Между чашами весов, замерших в равновесии.

— Неважно. Помог, а большего и не требовалось.

— Ты простишь меня?

— Я не вижу за вами вины, чтобы прощать. Лучше попрощаюсь.

— Больше не заглянешь?

Таира отводит глаза, значит, время прямых взглядов закончилось. Жаль, но такова жизнь.

— Вряд ли. Повода в ближайшем будущем не возникнет. А если мне все-таки что-то понадобится от Регистровой службы… Вас уже может не оказаться в этом кресле.

Она вздохнула, но нашла силы улыбнуться:

— Ты прав. Я живу долго, но не бесконечно.

— Счастливо оставаться!

— Счастливо уйти! — слышится вслед.

Хорошее пожелание. Очень нужное мне именно сейчас. Уйти от всех трудностей. Обойти все преграды и достичь поставленной цели. Хотелось бы… Но пока все дороги, уходящие с перекрестка, скрыты туманом. В какую сторону шагнуть?

Силема, вновь торопящаяся по каким-то делам, задевает меня полами развевающейся мантии, и я чувствую, как в мою ладонь тычется что-то. Маленькое. Скомканное.

Можно пройти мимо, не заметив, можно поймать бумажную птаху. Что выберу? Конечно, второе! Как говорят в народе? Дают — бери. Правда, у этой фразы есть еще не слишком приятное продолжение… Но бить меня вроде бы пока никто не собирается.

Расправляю записку уже на улице, порядочно удалившись от Регистровой службы и любопытных глаз.

«Я могу вам помочь, но в обмен на одну услугу. Если пожелаете, приходите ближе к вечеру, на пятом ударе колокола после полудня».

И заковыристый адрес. Прийти? Приду. Удача это или нет, неважно. Если уж отсекать все возможности, то сразу и резко. Чтобы болело недолго.

— Эй, мастер! — обращаюсь к малышу, возводящему крепость из камешков рядом с крыльцом уютно расположившегося в саду дома. — Не подскажешь, где живет госпожа Силема?

Мальчик не поддался на лесть и с минуту или дольше разглядывал пришельца, словно решая, считать меня врагом или другом.

— Да прямо здесь. Обойдете с другой стороны и найдете. Можете прямо по саду пройти, только цветы не потопчите! И ветки не поломайте.

— Буду осторожен, обещаю.

— И тетю Силли вы, того… не обижайте. И не смотрите, что я маленький. Я вырасту, и тогда…

— Понял. Обижать не посмею. А госпоже Силеме передам, что на ее защите стоит доблестный рыцарь.

Одуряюще пахнущие кусты межевника по обеим сторонам садовой дорожки. Утверждают, что это растение способно цвести и плодоносить только там, где живет настоящая любовь. И мне тоже когда-то хотелось, распахнув окно своего дома, вдохнуть аромат бледно-розовых пышных кистей… Когда-то. Да года не прошло со времени тех мечтаний! А кажется, целая жизнь закончилась и канула в небытие. Значит, сейчас я начинаю все заново? Ну да. И пожалуй, мне нравится.

Стучу костяшками пальцев по двери. Несильно, почти робко, потому что уже перед самым порогом меня снова одолевают давно знакомые чувства. Нет, не сомнения. Кое-что похуже.

Ненавижу ощущать зависимость, а особенно от неизвестности. Вайли был понятен и предсказуем, Карин немного удивила, но не оказалась загадкой, Трэммин добавил мерзких штрихов к своему портрету, впрочем, не изменяя, а лишь дополняя суть. Но что могло от меня понадобиться этой женщине? Ведь по мнению окружающих (дядюшку вычеркиваем, потому что он всегда стоял и будет стоять особняком между мной и миром) я больше не способен действовать, как маг. А в прочих качествах толку от меня и раньше было так мало, что похвастаться нечем. И все же Силема рассчитывает… На что?!

— Вы всегда так точны?

Хм, увлекся размышлениями и не заметил, как оказался нос к носу с хозяйкой дома.

— Я всегда стараюсь выполнять поставленные условия. Если принимаю их, конечно.

Она поняла намек и оценила попытку спрятать нерешительность за бравадой, потому что улыбнулась. Коротко, вежливо, без каких-то видимых чувств, но честно показывая, что и сама находится в не менее затруднительном положении.

— Пройдете в дом?

— Как пожелаете. Хотя и ваш сад — чудесное место для разговора.

— Почему вы считаете, что сад — мой?

— Потому что только добрая, любящая и любимая женщина могла вырастить вокруг дома такую красоту.

— Любимая? — Ее щеки слегка побледнели, хотя по всем правилам принятия похвалы должны были порозоветь. — Кем?

— Хотя бы мальчуганом, играющим с другой стороны дома. Он готов с доблестью истинного рыцаря защищать вас от любых врагов.

Силема выдохнула, не скрывая, что мои слова развеяли неожиданно возникший страх. Пусть развеяли не полностью, но уже не мешая продолжать разговор.

— И все же, лучше пройти внутрь.

— Как пожелаете.

Следую за женщиной в прохладу каменных покоев. Странно получается: родился и вырос в Саэнне, никогда не видел ничего другого, а привыкнуть все же не смог. И каждый раз с нескрываемым удовольствием меняю иссушенный воздух городских улиц на… Да хоть на сырую жару кузни!

— Присаживайтесь.

— Благодарю, это лишнее, потому что не уверен в заметной продолжительности нашей беседы.

Она понимающе кивает и тоже не спешит садиться, заставляя меня сгорать от стыда. Как можно было забыть?! Хозяин по законам гостеприимства не волен ублажать свое тело удобствами, если гость в полной мере не наделен таковыми. Что же, еще один повод не ставить меня высоко, как человека. Правда, Силему моя опрометчивая грубость почему-то не смущает и не злит. Что же нужно от меня помощнице Таиры?