Грейс Дрейвен - Сияние [litres]

– Нет. Он был в гуще сражения, когда я мельком видела его в последний раз.

Она понимала: когда прибудут каи, один из них сообщит, что несет в себе огонь жизни Бришена. От этой мрачной мысли стало трудно дышать.

– Не падайте духом, Ильдико. – Серовек отказался от формальностей, пытаясь успокоить ее. – Его не убьют. По крайней мере, сразу.

Его слова ничуть не уняли ее страх за Бришена.

Руины, к которым привел их Серовек, упирались в пологий склон, окруженный деревьями. Даже не владея магией, Ильдико почувствовала присутствие силы. Беладинские скакуны не захотели приближаться к храму. Привыкший к гулу и шепоту магии, которой обладал каждый каи, каким бы слабым он ни был, мерин Анхусет беззаботно прогарцевал среди камней. Остальные лошади вскоре последовали за ним.

Жестом, столь понятным остальным и озадачившим Ильдико, Серовек отдал приказы солдатам. Трое спешились и растворились в тени, окружавшей храм по периметру. Оставшиеся трое собрали лошадей и повели их вглубь руин, чтобы укрыться за гребнями сломанных стен и рядами колонн. Вдалеке в лунном свете раздался знакомый вой. Ильдико вздрогнула. Только не снова.

Она последовала за Серовеком, который пронес Анхусет через низкий дверной проем крошечной часовни в развалинах храма. Темнота внутри была такой плотной, что казалась осязаемой. Послышался шорох и писк потревоженных крыс. Ильдико отпрыгнула в сторону, когда что-то подозрительно прошмыгнуло по полу рядом с ее ногой.

– Никакого огня, Ильдико. – Глубокий голос Серовека походил скорее на гул. – Мы подождем.

Они стояли в душной тишине, прислушиваясь к тому, как потрескивают сломанные ветки и шелестит листва под башмаками сапог бегущих в их направлении. Потом раздалось протяжное рычание и сопение.

Ильдико стиснула зубы и постаралась не дышать. Ее сердце стучало так громко, что, казалось, этот грохот с легкостью их выдаст.

– Ну что там? – раздался голос на всеобщем.

– Свежие следы, но слишком большая группа с беладинскими подковами, а не каи, – последовал ответ.

– Тогда дозорные. Мы на территории Беладина, но это Верхний Салюр. Ублюдок Пангион повесит нас за внутренности быстрей, чем мы успеем моргнуть. Не стоит ждать радушия от его солдат. Поехали.

– А ты не хочешь обыскать храм?

Ильдико почувствовала, как стоящий рядом Серовек напрягся еще сильнее и вовсе перестал дышать.

– А зачем тратить на это время? Посмотрите на ищеек. Просто скулят и вынюхивают. Наверное, учуяли барсучий или олений помет. Гаури едет верхом с каи. Если бы они были здесь, мы бы уже знали об этом. Выдвигаемся. Мне не хочется оказаться на пути патруля.

– А я не горю желанием переходить дорогу этой каи. Ты же видел, что она сделала на поляне. Прикончила всех трех ищеек.

– Значит, нужно быть предельно осторожными. Пошли.

Минуты молчания растянулись в вечность тишины, пока снаружи не раздался крик ночной птицы.

– Они ушли, – довольно громко произнес Серовек. Зашаркали сапоги. – Ваше высочество, давайте выйдем туда, где сможем видеть дальше своего носа.

Лунный свет казался полуденным солнцем после долгого пребывания в могильной темноте часовни. Ильдико моргнула и увидела, как Серовек присел на корточки, осторожно укладывая Анхусет на землю. Несмотря на зловещую неподвижность, грудь каи спокойно поднималась и опускалась. Ильдико облегченно выдохнула.

Серовек поднялся.

– Останьтесь с ней, – приказал он. – Мне нужно взять припасы с лошади.

Он остановился дать указания двум стоящим на страже солдатам, прежде чем исчез среди деревьев, окружавших храм.

Серовек вернулся с небольшой сумкой, одеялом и бутылкой и опустился рядом с Ильдико, которая убирала волосы с лица Анхусет. Лорд порылся в сумке и достал посуду странной формы. Ромбовидную, с небольшим загнутым внутрь со всех сторон краем. Она смутно напоминала ложку, хотя Ильдико не представляла, как такой можно помешать кашу, не говоря уже о бульоне.

– Что это? – спросила она.

Серовек взял висевший на поясе нож и разрезал шнурки на кольчуге Анхусет.

– Ложка для удаления стрелы [3] В Средневековье наконечники боевых стрел не всегда приклеивались к древку намертво, чаще пользовались теплым пчелиным воском. После выстрела подобными стрелами древко стрелы без труда доставалось, а вот наконечник нередко оставался внутри тела. Специально для таких случаев была разработана ложка для удаления стрел, сконструированная таким образом, чтобы зажать кончик стрелы и вытащить его из тела, не причиняя ущерба от зубцов наконечника. Чаще всего использовали две ложки. Их располагали по обе стороны от древка, а затем проталкивали в рану до тех пор, пока чашеобразные части ложек не окружали наконечник. После стрелу с ложками, окружавшими зазубренную головку, можно было извлечь из тела. В конце оставалось только прижечь рану раскаленным железом, чтобы остановить кровотечение и предотвратить инфекции. . Если повезет, мне не придется ею воспользоваться.

Он не стал вдаваться в подробности, а разрезал швы вокруг бронированной чешуи, которая была пришита к подлатнику и окружала укороченное древко, торчащее из плеча.

После этого Серовек разрезал стеганый подлатник и одежду под ним. Он отложил нож в сторону.

– Я собираюсь поднять ее. Мне нужно, чтобы вы сняли кольчугу и одежду. Быстро, но аккуратно. Справитесь?

Она кивнула, и они принялись за работу. Анхусет по-прежнему лежала в объятиях Серовека, пока Ильдико снимала с плеч кольчугу, подлатник и рубашку. Серовек положил каи на правый бок и наклонился, чтобы получше рассмотреть рану на плече.

– Я думаю, это бронебойные бодкины [4]. Однако, пока не вытащу, сказать точно не смогу. – Ильдико побледнела, а в ответной улыбке Серовека не было ни капли веселья. – Какое счастье, что она находится под действием марсерета. Мне придется работать быстро, пока действие сока не закончилось.

Он разрезал штаны Анхусет, а Ильдико сняла сапоги. Обнаженная на холодном воздухе серая кожа покрылась мурашками. Анхусет слегка задрожала. Ильдико накрыла ей ноги одеялом и своим плащом.

Серовек достал из сумки маленькую свечу и с помощью кремня, стали и обуглившейся ткани раздул фитиль. Он передал свечу Ильдико.

– Я не каи и не способен заниматься раной в темноте, поэтому держите крепче и не позволяйте пламени погаснуть.

Он облил лезвие содержимым бутылки, которую принес с собой. От лезвия тонкими завитками поднялся дым. Серовек взглянул на Ильдико, у которой округлились глаза.

– Слезы Пелеты. Отличное питье и не дает ранам гноиться.

– Вы это пьете?

Она слышала о слезах Пелеты. Названное в честь богини драконов, это варево способно убить любого, кто осмеливался его попробовать. Естественно, все, что заставляет дымиться сталь, явно опасно для употребления.