Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

Правда, в ней действительно оказались лакуны. Тонкая Кишка оказалась права, вшестером не получалось.

– Нам нужен кто-то, кто разбирается в ядах, – загнул палец Поддувало. – И еще кто-то, кто разбирается в субтерме.

– А чо в ней разбираться? – спросил Харкун. – Кинул, да жахнул.

– Жахнуть надо так, чтобы сломать то, что надо сломать, – объяснил Сраный Дракон. – А не себя или то, что собираешься украсть.

– И еще нужна хотя бы одна единица с ножом, – загнул третий палец Поддувало.

– У нас у всех есть ножи, – напомнила Тонкая Кишка.

– Кто-то, кто обращается с ножом лучше, чем мы. Типа Ублюдка… только не такой ублюдок.

– Ладно, а зачем мы нужны кому-то вроде Ублюдка, который хорошо обращается с ножом?

– Тонкая Кишка, мы будем решать проблемы по мере поступления!

– Я думаю, еще нам нужен лекарь, – сказал Брехун. – Может, с Глистогоном договоримся?

– Накира нам лекарь? – посмотрел на свою ладонь Поддувало. Все три пальца были уже загнуты. – Глистогон с нами не пойдет, а других в квартале нет.

– Как это накира? Ты чо, не помнишь, что с Хлебалом случилось?

– А что с Хлебалом случилось? – не понял Хлебало.

– Да ничего, – покосился на него Поддувало.

– Не, ну не надо, так и не надо, – пожал плечами Брехун. – Давайте побережем Глистогона, он у нас один.

Глистогона даже во время больших разборок старались не задевать. Даже когда Лесорубы дрались с Кишкорезами, лечебница Глистогона была заповедной территорией. А потом выжившие сидели в одной очереди, пока старый лекарь штопал их и материл.

И он ведь действительно уже старый. Ученики у него как-то не заживаются. А когда помрет – кто лечить-то всех будет?

– Кстати, пойду-ка я в лечебницу все-таки, – сказал Поддувало. – А то еще рука сгниет.

Через три дня гоблины собрались в харчевне Поварешки. На нейтральной территории – встретиться с новыми членами банды… кандидатами в члены банды. Тесак как раз до завтра уехал из города – отправился калякать с какими-то уродами вроде себя.

Но все равно Поддувало шел осторожно, с парадного входа. Тесак, будучи гоблином старой закалки, с парадного входа не заходил, предпочитал черный. И даже так Поддувало вначале высунулся из-за угла, осмотрелся и осторожно пошел мимо толкачих. Две прелестные гоблинши кружили перед ступенями, зазывали прохожих, подмигивали им призывно и распевали рекламную песенку:

Гоблины странным образом сочетают лживость и честность. Они врут все время, но делают это с такой обезоруживающей искренностью, что вы принимаете это как само собой разумеющееся. Культурную особенность.

Поддувало явился последним, остальные уже сидели за столом. Кроме старых членов банды пришли Отравитель, Гном и Заточка. И если с первыми двумя сомнений, в общем, не было, то насчет Заточки Поддувало размышлял долго.

Отравитель работал отравителем. Он это дело любил с детства, поэтому и имя такое получил. При этом в Грандтауне его никто не знал – Отравитель только на днях прикатил с запада, из Чеболдайска. Отравил там кого-то, кого не стоило травить, ну и сделал ноги. Решил попытать счастья в столице, у своей кузины Тонкой Кишки.

Гном на самом деле был не гномом, а гноблином, сыночком гнома Бердеббы и гоблинши Щекотки. В Грандтауне такие смески не редкость, здесь народ не зашоренный. Гном был помельче обычного гоблина, с необычными ушами и пышной черной бородой, но в остальном такой же, как все жители квартала. Кроме того, он знал толк в субтермагии, хотя и так, средне.

Ну а Заточка… Заточку нанимали редко, потому что убивать-то она умела даже лучше Ублюдка и Тесака, но испытывала к этому делу какую-то совсем уж нездоровую страсть.

– Может, зря мы с ней связались? – спросил Поддувало, пока Поварешка бинтовала ему плечо. Заточка, разозлившись, что Поддувало опоздал, пырнула его ножом.

Хотя на самом деле это она только сказала так, чтобы Поддувало не подумал чего неправильного. На самом деле Заточке он просто понравился, а гоблины часто как-то так выказывают симпатию.

Поддувало вообще нравился гоблиншам. Вроде и ничего особенного, гоблин как гоблин, но вот – тянуло к нему девок, словно магнитом.

Брехун ему за то ужасно завидовал. Он тоже мог уломать любую бабу, но стараться приходилось изо всех сил. А Поддувало просто глянет, взглядом огненным обожжет – и гоблинша уже ноги раздвигает.

– Может, и зря, – сказал Брехун. – Этой психованной суке слова не скажи поперек.

– Болтуна бы она точно зарезала, – согласилась Тонкая Кишка.

– Ага, бедный Болтун. Хорошо, что мы его сами зарезали, а то бы ему точно с Заточкой тяжко пришлось.

– Да ладно, чего вы сразу, – сказала Заточка, играясь ножом. – Я режу не всех, с кем знакома.

Выслушав предложение, Отравитель согласился сразу. Он был в городе недавно, связей завести еще не успел, сидел без работы и без денег. А вот Гном хотя и не был против, но запросил столько, что все аж присвистнули.

– А что? – спросил гноблин. – Без меня не справитесь же. Так что будет справедливо, если мне треть куша… и это я еще мало прошу, я могу и половину потребовать.

– Да справимся мы и без тебя, – сказал Поддувало. – У нас субтерма у самих есть. Только мало. А надо много.

– У меня есть много. И я вам ее дам за треть куша.

– Гном, ты посчитай нас тут всех, – сказал Брехун. – Нас тут девять. Какую тебе треть?

– Нас тут десять, – сказала Поварешка, разливая сивуху.

– Ты с нами на дело не идешь, нас тут девять.

– Если не поделитесь, я тятеньке скажу.

– Ладно, поделимся, – неохотно сказал Поддувало.

– А можно мне орочий кыскыдыр? – спросил Отравитель, проглядывая меню. – Он вкусный вообще?

– Ребят, вы мои друзья, а я хорошая хозяйка, так что не советую вам его, – сказала Поварешка.

Сзади закашлялся кыскыдыром услышавший ее слова посетитель. Но все же доел – уплачено же.

– Возьмите лучше погребок с червями, – посоветовала Поварешка. – Кобольдское блюдо. Черви свежие, только сегодня в мясе для кыскыдыра были. К тому же погребок гораздо дороже.

Черви действительно оказались свежие, обжаренные до корочки, с вялеными томатами, золотистым картофелем и тянущимся сыром. Гоблины аж причмокивали, уплетая это великолепное блюдо.

– Зря стараешься, Янгфанхофен, – сказал Дегатти. – И убери от меня эту дрянь.

– А я буду, – взял порцию погребка Бельзедор.

А пока они ели, Гном продолжал торговаться. Словно оказывая величайшую милость, он согласился работать за четверть куша – но и четверть ему одному никто отдавать не собирался.