Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

Зильдона представляла астроворов, эту преступную группировку, состоящую из мистерийских ренегатов и их учеников. Ливайн был и того хуже, он говорил от лица Черной Корпорации. Зильдона выглядела, в общем, обычной девушкой, только бледноватой. Лицо же Ливайна будто состояло из сотен чешуек, которые иногда отслаивались, осыпались… а за ними что-то дымилось.

Кого попало сегодня не пускали. Вышибалы Картежника пристально всех осматривали и обычных игроков заворачивали. От гоблинской диаспоры явился самый цвет – Длинный Нос, Крупожор, Плесень и Шмакодявка.

Все важные, напыщенные. Длинного Носа сопровождали его уродливые сыновья-полугоблины. Плесень притащила дочь и трех внуков. При Крупожоре был боевой конструкт, а на поясе висел жахатель. И только Шмакодявка явилась одна, но словно невзначай поигрывала пальчиком, на котором сверкало огневое кольцо.

Поддувало приглашения не получал. Но он тоже возглавлял банду, пусть и не самую авторитетную. Все-таки был достаточно известен в квартале. И когда он с Брехуном и Отравителем подошли к дверям, их не остановили. Только Картежник, который лично встречал гостей, окинул их насмешливым взглядом и спросил:

– Что, Поддувало, пришел за порцией ссанья в рот?

– Из чужого рта не хлебаю, прости, – лениво ответил Поддувало.

Картежник и остальные заржали, Поддувало пропустили. Отзыв на пароль он произнес правильно.

Для участия в игре гоблины вычистили остатки активов, да еще и одолжили денег у Поварешки, пообещав вернуть вдвое. И играл в основном Поддувало – Брехун без устали болтал, а Отравитель плотно обосновался у стола с напитками.

– Герцог – убит! Десятка – дана! Двойка – убита! Солдат – дан! – кричали у одного стола.

– Справедливость!.. Край пропасти!.. Хвост феникса!.. ха-а, глаза Савроморта!.. – выкрикивали у другого.

– Раз-два-три… давай! Чет-чет-чет-чет!.. – ревели у третьего.

Летали карты, катались кости, стучали бабки, хрустели пальцы. Играли в простые азартные игры – «Кто больше», «Жизнь или смерть», «Дай-дай-дай». Картежник, как главный банкомет, стоял на возвышении у большого стола, где собрались самые жирные тузы. Там громоздились кучки октогонов, золотые кругляхи то и дело переходили из рук в руки.

В центре большой залы стоял черный сундук с прорезью в крышке и надписью «Пожертвуйте голодным сиротам». Неважно, кто и сколько выигрывал – с каждого выигрыша он бросал туда полновесный октогон. А поскольку играли все присутствующие неустанно, их деньги постепенно перемещались в жертвенный ящик.

И это была бы воистину императорская добыча. Но на нее Поддувало покушаться не собирался. Во-первых, сундук зачарован, просто так его не взять. Во-вторых, на него прямо сейчас таращатся десятки самых опасных искусников Грандтауна. Тому, кто покусится на общий взятковый фонд, лучше сразу мылить веревку или бежать из Грандпайра как можно дальше и до конца жизни ходить с оглядкой.

Так что на уме у Поддувала было кое-что другое. Картежник ведь и сам по себе богатей. У него есть собственная кубышка. А прямо сейчас он сам здесь, и большая часть его дуболомов тоже здесь. Ему никак не отлучиться, он стережет черный сундук. И в то же время здесь целая толпа воров и взломщиков. Если Картежника грабанут – у него будет целая толпа подозреваемых.

Но Картежник это тоже знал, а потому смотрел на всех нервно и с подозрением. Ему льстило, что именно в его берлоге собрались козырные тузы Грандтауна, но он не мог дождаться, когда это все закончится.

Отравитель потихоньку колдовал с напитками. Хороший отравитель должен уметь не только сварить отраву, но и правильно чечпока угостить. Так что Отравитель то как бы невзначай проходил мимо и незаметно опрокидывал в графин пакетик, то вообще забрасывал зернышко издали, плевал из трубочки. Ухитрился даже отравить вино в запечатанной бутылке – ввел яд полым шилом через пробку.

Травил не сильно. Не сдохнут, скорее всего, просто руки дрожать будут, да голова кружиться. Может, продрищется еще кто, но это уж совсем беда невелика. Отравитель сам регулярно дристал, потому что отвары свои на себе первом пробовал.

Тьфу, тля. В свой-то бокал зачем добавил? Как-то машинально получилось.

– Я… император… космических… прерий… – прошептал Отравитель, глядя на свое отражение в бокале.

И допил отраву.

Тем временем Тонкая Кишка, Харкун и Заточка спускались по тонкой веревке. Тонкая Кишка аккуратно высадила окно, юркнула внутрь, высунулась из-за угла и поманила остальных.

План у Поддувала был простой, но хитрый. Пока они с Брехуном делают самое легкое, отвлекая самого Картежника, а заодно делая банде алиби, две красотки и божий избранник выполняют самую сложную и опасную часть. Проникают внутрь и все разведывают. Тем временем еще три дурака роют снаружи подкоп, и к тому времени, как они его выроют и влезут сюда с бочкой субтермы – красоткам нужно сделать им спокойную площадку.

Это Тонкая Кишка по дороге объясняла Заточке, потому что на брифинге та все прохлопала, таращась на Поддувало. Да и вообще ее не интересовали детали – ее интересовало резать.

– Когда будем резать? – спрашивала шепотом Заточка.

– Когда кого-нибудь встретим, – терпеливо повторяла Тонкая Кишка.

– Скорее бы.

– Если слишком жаждать резни, можно получить ее слишком много, – умудренно говорил Харкун. – Гораздо больше, чем может вынести гоблин. Таково проклятие нашего рода, отданного Энзирису. Фуракл нам мать, а Энзирис – мачеха.

Возможно, Фураклу не понравилось, что его назвали матерью. Возможно, оскорбился Энзирис. Возможно, Харкун нечаянно изрек пророчество. Возможно, Заточка накликала беду. Так или иначе, сунувшись за очередной угол, Тонкая Кишка отпрыгнула и спряталась за спины остальных – потому что там были другие гоблины.

И не трое, а пятеро.

Не дуболомы Картежника. Другие гоблины – тоже в масках, тоже с воровским инструментом. Похоже, Поддувало не единственный оказался такой предприимчивый.

– Мы вас видели! – донеслось из-за угла. – Идите сюда, базарить будем!

– Тока тиха! – добавил другой.

– Остряк, это ты? – нахмурилась Тонкая Кишка.

– Нет, не я, – очень быстро ответил Остряк.

– Спокойно, девочки, это Остряк, – расслабилась Тонкая Кишка.

– Он свой? – спросил Харкун.

– Не, он просто слабак. Так что спокойно.

– Хе, слабак ли тот, кто с четырьмя друзьями? – хмыкнул Остряк. – Захотите меня убить – сначала их всех убейте.

С той и другой стороны гоблины пошептались, а потом Тонкая Кишка и Остряк подкрались друг к другу и пошептались уже между собой. Сводился их разговор к следующим дипломатическим приемам:

– Пошли на кир отсюда!

– Нет, это вы пошли на кир!