Д Штольц - Яд и Меч

— Я не знаю, как в твоем жалком и гнилом теле умудряется еще жить сотрапезник, Пацель, но я не позволю использовать себя, как кто-то использовал когда-то тебя. Прощайте.

Взглянув на труп бывшего товарища, тело которого, как решил веномансер, уже несколько десятилетий не принадлежало ему, Вицеллий подошел к Мариэльд. Он убедился, что она беспомощна и слаба, а затем залил ей в горло остаток пузырька с Зиалмоном. Старый вампир развернулся и пошел назад, возвращаясь к особняку. Там нужно было срочно взять коня, выгрести золото Лилле Адан из потаенных мест, о которых он давно выведал, и покинуть Ноэль как можно скорее. Мариэльд пробудет в таком состоянии, по подсчетам Вицеллия, около суток, а мертвый Пацель более был не опасен. Мыслями веномансер был в Элегиаре и пытался понять, зачем этим двоим потребовалось отправлять Вицеллия на верную погибель.

Письмо пришло от вампира Нактидия гор’Наада, когда-то обычного банкира из Элегиара, а теперь, судя по самопредставлению, от помощника Казначея Его Величества. Нактидий приглашал Вицеллия к себе и напоминал о вкладе в восемьсот сеттов. «Что за чушь! Все знают, что мне нельзя возвращаться в Элегиар. И как мог Нактидий узнать, где я нахожусь? Это невозможно, это ложь и подлог!» — с отвращением думал веномансер, бредя по камням.

Неожиданно чуткий слух уловил шевеление. Старик обернулся. Глазам его представилось жуткое зрелище. Обезображенное тело мага, словно изрубленная змея, извивалось и подбрасывалось в бешеных приступах. Однако Пацель был уже мертв…

— Это… не сотрапезник… — мстительно хохотнула Мариэльд, а затем прокашлялась, отчего по серому платью побежали ручьи крови.

Некая сила пыталась вырваться из трупа. Вицеллию не довелось слышать о подобных созданиях, но он не стал смотреть, что же явится на свет. Знал лишь, что это нечто угрожает его жизни, грозит стать ужасом. Как мог веномансер пустился во весь опор к особняку, истошно вопя.

— Помогите! Госпожу убивают!

Стражники на калитке вздрогнули от далекого крика и с бледными лицами бросились на помощь.

Спустя 4 дня

Дела заняли у Юлиана куда больше времени, чем он рассчитывал, а потому к дому мужчина возвращался утомленным, но радостным. Морда загнанного Тарантона понуро склонилась к земле, и седок спрыгнул у ворот с мерина и ласково его погладил.

— Ну, извини, Тарантоша! Что поделать, неделя выдалась беспокойной.

Конь впечатался мягкими губами в плечо мужчины, а Юлиан поцеловал Тарантона в теплую шею. Энергичным шагом граф буквально влетел во двор, таща за собой едва переставляющего ноги жеребца. Завидев родную конюшню, конь сам пошел в ее сторону, предчувствуя нормальный отдых. Ну а Юлиан направился к дому. Там, в гостиной, у потухшего камина, сидели в близко приставленных друг к другу креслах Мариэльд и Вицеллий. Сухая рука веномансера нежно поглаживала раскрытую ладонь графини, отчего пожилая женщина прикрыла в истоме глаза и провалилась в сладкую полудрему. Она даже не услышала шаги сына, а, очнувшись, чуть дернулась в кресле и медленно убрала руку из цепких пальцев Гор’Ахага.

Вздернув в удивлении брови, с добродушной усмешкой на лице граф смерил взглядом матушку, которую до этого дня и подозревать не мог в отношениях со стариком-веномансером. Но, видимо, они доселе слишком хорошо скрывали близость, в которой сомневаться теперь не приходилось.

— Ах, тихо же ты ходишь, Юлиан! — улыбнулся Вицеллий и приветственно кивнул.

Спина старика распрямилась, он стал собраннее и принял обычный вредный вид. Однако граф уже все, что нужно, увидел и теперь хитро поглядывал то на невозмутимую матушку, то на нахохлившегося веномансера.

— Здравствуйте, матушка. И Вам доброго дня, учитель! — произнес чуть заговорщическим голосом Юлиан де Лилле Адан и подошел обнять мать.

— Ты сделал все свои дела, сын мой?

— Да. В Луциосе все хорошо, более никто не угрожает спокойствию вод Лилейского пролива! После собрания Плениума мы снарядили гонцов на отбывающих судах в дальние порты. Наги хоть и не верят до конца, но обещают вернуться. В Лорнейских вратах, как и в Луциосе, вовсю готовятся к ярмарке Валгоса.

— Я рада, что ты успел все сделать.

— Успел? В каком смысле, матушка? — Юлиан уловил в голосе Мариэльд нечто предвещающее. Но хорошее или плохое, нужно было выяснить.

Вицеллий тихонько, но выразительно прокашлялся в кулак с целью привлечь к себе внимание. К повторному удивлению Юлиана, Мариэльд, обычно игнорирующая вампира, в этом раз поглядела на старика с уважением, хотя и постаралась придать своему лицу обыкновенную холодность. Граф был обескуражен.

— Пару дней назад гонец принес письмо из Элегиара, Юлиан, — начал говорить веномансер. — Оно в кабинете.

— Адда! — громко позвала Мариэльд и приказала буквально из ниоткуда появившейся женщине. — Принеси из кабинета позолоченный футляр! На столе.

— Как скажете, тео Мариэльд.

Спустя пару минут пергамент передали в руки Юлиану, и граф внимательно пробежался глазами по тексту.

«Мой дорогой друг Вицеллий! Я имею честь и удовольствие сообщить, что те 300 золотых сеттов, что ты буквально оторвал от сердца и передал мне, за полвека доросли до значительных 800. Это немалая сумма, мой великодушный друг, и любой другой бы умолчал да затаил это золото, и даже не вспоминал ни о нем, ни о тебе. Но я помню ту услугу, что ты мне оказал, и как велика была помощь, что вытащила меня за волосы из черного омута нищеты. Я буду рад увидеть тебя в своем особняке в Восточной Части Золотого Города, дабы воздать должное за проявленное бескорыстие. Если ты в силах, то явись хотя бы под чужим именем».

— Неужели вы отбудете в Элегиар, учитель?

— Да.

— Помнится, вы говорили, что ни за какое золото бы не вернулись туда.

Граф выглянул из-за пропахшего приятными ароматами пергамента и прищурился. Вицеллий лишь повел плечами.

— За тридцать лет там сменилось несколько поколений, мне ничего не угрожает в Золотом городе.

— Ну… С Вашей славой… — Юлиан покачал головой. — Я бы не советовал рисковать.

— Я отпускаю Вицеллия в Элегиар, Юлиан, — Мариэльд ласково улыбнулась. — И хочу, чтобы туда поехал и ты.

— Я? — тут уж граф не на шутку удивился и взметнул ввысь брови. — Матушка, уж мне-то зачем в Элегиар?

— Ты сам грезил увидеть воочию Золотой Город.

— Но как же Вы?

— А я как раз собиралась навестить Амелотту в Лоракко и вместе с ней отбыть на суд Лагота.

Юлиан нахмурился, но в его глазах зажглось любопытство, которое медленно нарастало.