Д Штольц - Небожители Севера

Конь довольно фыркнул и взял теплыми губами сладко-кислые ягоды с ладони, затем проглотил. Похоже, что угощение жеребцу понравилось — он привстал и подошел вплотную к хозяину за добавкой. Серебрушка, которая учуяла лакомство, тоже потянулась к вампиру. Дав еще по несколько ягодок довольным и фыркающим лошадям, Уильям завязал мешочек веревкой и спрятал его обратно. Кони посмотрели на седельную сумку и потянули свои головы уже к ней.

— Эээ не, друзья… Это для Вериатель, а то обидится, — пригрозил коням вампир, и те послушно легли на землю.

— Умеешь ты налаживать контакт с животными, — улыбнулась Йева, сидевшая неподалёку.

— Да это ж не моя заслуга, а Вериатель! Бедный сэр Рэй… Быстрее бы уже расколдовать Тарантона, а то не по себе мне от такого конского внимания, — ответил негромко Уильям и посмотрел в сторону капитана.

Словно чувствуя, сэр Рэй обернулся и, держа в руках миску с костями, хмуро глянул на своего коня. Тот, в свою очередь, нагло и весело заржал, оскалил желтые зубы.

— А вот характер вредный остался, — рассмеялась Йева. — Я Тарантошу помню еще жеребенком. Мы как-то приехали за город, на кобыльи конюшни, где разводят лучших Солровских коней. Вот я тогда решила погладить его, а он оторвал в ответ кусок моей юбки. Полтора года ему было, представляешь?

Найхлист, вороной жеребец графа, поднял большую голову и с укором посмотрел на развеселившегося после угощения Тарантона, а затем снова прилег отдохнуть.

— Да, характер Тарантона можно воспевать в легендах, — улыбнулся Филипп, оторвавшись от чтения. Он почесал своего коня за холкой. — Я предупреждал прошлого капитана гвардии, уважаемого Эри Мальгерба, о том, что жеребенок вырастет с норовом, но он не внял моим замечаниям. Хорошо хоть к сэру Рэю жеребец привык… Ну, пока не появился Уильям.

Йева и Уилл заулыбались.

— Да я исправлю этот казус, господин!

— А если не исправишь? Я так понимаю, что твоя Вериатель тоже с характером. Вдруг она не станет ничего делать?

— Нуууу, — нахмурился Уильям, — я не думаю, что она откажет… Но тогда придется упрашивать Тарантона послужить капитану Рэю.

— Он будет рад такой медвежьей услуге, — рассмеялся Филипп. — Он у тебя уже выпытал насчет того, кто твоя подруга?

— Да.

— Ну как же иначе, это же сэр Рэй! — ответила Йева и весело сверкнула зелеными глазами, поглядывая на сидящего у главного костра рыцаря. — Если бы Вериатель попалась ему, он бы уже с уздечкой исступленно бегал за удирающей Кельпи.

Граф, Йева и Уилл расхохотались, представив себе эту презабавную картину.

— Господин, а кто-нибудь накидывал уздечку на кельпи, когда вы жили в Алмасе? — вдруг поинтересовался Уильям.

— Нет… Хотя сказки такие бродили средь молодняка. И вроде бы находились желающие, дерзкие и молодые, которые пытались это сделать с гуляющими на берегу кельпи, — ответил граф, задумчиво поглаживая подбородок. — Но успехом ни разу не оканчивалось… Порой даже находили растерзанные трупы этих храбрецов. А ты хочешь попробовать?

— Нет-нет, что вы! И мысли такой не было. Просто полюбопытствовал, — замахал руками Уильям. — Мне кажется, что это кощунство — накидывать уздечку на подобное существо. Не для того оно было рождено.

— Может, поэтому Кельпи и разрешает тебе быть рядом с ней… А может, твоя душа понравилась ей на вкус, кто знает…

— На вкус?

— Да. Я же тебе говорил, что кельпи могут питаться душами. Так и твоя Вериатель могла первое время присасываться к тебе и истощать. А потом, быть может, и прониклась к тебе симпатией.

— Звучит жутко, господин граф… — смутился Уильям — Вериатель не желала мне зла!

— Почему она тогда тебя сразу не убила, когда была возможность?

— Мне кажется, что она просто одинока, господин граф. Ну, была, — сказал тихонько Уильям.

— С чего ты это взял? — поднял бровь Филипп.

— Не знаю, просто кажется… Это мне еще тогда почудилось, в восемь лет, на берегу Сонного озера. Она выглядела одинокой и выла так, словно ей тоскливо на душе. Хотя это могут быть и мои глупые догадки.

— Возможно, твоя Кельпи принадлежит к очень древним созданиям. Может, она устала от долгой жизни и удалилась на Сонное озеро в поисках тишины. Но не знаю, насколько это правдиво в отношении водных демонов, которые мыслят иначе, — нахмурился Филипп.

— Но как можно устать от долгой жизни? — искренне удивился Уильям. — Ведь вокруг столько интересного, и тысячи лет не хватит, чтобы обойти… Наверное.

— Все везде одинаковое. Суть одна, а отличается лишь внешний вид: пейзажи, одежда, характеры и культура. Но за 200 лет и это приедается, и все кажется уже старым и знакомым. Чтобы удивиться, нужно постараться.

Уильям тоже нахмурился, задумался. Он оглядел темные ночные болота, что освещались лишь странными огоньками, посмотрел на небо с россыпью звезд и покачал головой.

— А если это все приедается, зачем тогда вообще долго жить?

— Хороший вопрос. Обычно Старейшины находят себе какое-нибудь дело. Как ты мог заметить из моих рассказов, многие Старые вампиры — это графы, бароны, герцоги, в общем, при власти. Это не прихоть, а опора, ответственность, что держит нас в этом мире. Ну а те, кто не хочет контактировать с миром и нелюдим, — Филипп вздохнул, — как, например, Марко — такие уходят в глушь, селятся в пещерах и впадают в забытье на столетия, время от времени просыпаясь от дикого голода и уничтожая ближайшие деревни за раз. Потом снова засыпают. Либо отдают свой дар кому-нибудь другому.

— А Гиффард? Он не правил, но и не сидел в пещерах.

— Гиффард фон де Аверин — это исключение из правил. Он… — Граф вспомнил своего старого друга и замолчал на мгновение. — Он был очень образованным, интересным и умным созданием с невообразимой харизмой и обаянием.

Филипп остановил свою речь и, посмотрев на сияющие звезды, грустно улыбнулся, чуть прищурившись.

— Но и его не обошли стороной усталость и чувство одиночества. В последнее время он часто жаловался, что больше не видит смысла существования. Гиффард даже совершил путешествие, или, как он это называл, паломничество к жизни, на Юг. Побродил несколько лет в этих опасных землях, где нет снега, и вернулся. И сообщил, что там — все тоже самое. И нет смысла ему больше цепляться за жизнь, которая ему опостылела.

Йева грустно вздохнула, подтянув колени к подбородку. В ее памяти мелькнули картины вырезанных деревянных игрушек, что дарил ей старина Гиффард, улыбки и забота этого причудливого Старейшины. А теперь она смотрела на такого же, в чем-то необычного, молодого вампира, которого должна будет осушить после вынесения приговора.

— А как же тогда живут самые древние Старейшины? Вы говорили, что некоторым по полторы тысячи лет, — прошептал Уильям.