Д Штольц - Небожители Севера

Тем временем солры поужинали и устроились на сон в кругу костров. По сравнению с равнинами, здесь, южнее, было теплее, и воины уже не дрожали под льняниками по ночам. Понимая, что скоро придется прервать разговор, Филипп заговорил быстро, но тихо:

— Самые древние — они уникальны в своем роде. У них большая жизненная сила, сильный характер и цель. Поэтому их авторитет непоколебим и они пользуются уважением в мире вампиров, Уильям.

В лагере наступала тишина, люди умолкали и погружались в сон. Уже позевывающая Йева тоже клевала носом и осоловело слушала отца, укутавшись в одеяло. Леонардо с Эметтой уже давно спали в обнимку, в стороне от других.

— Нам пора заканчивать. — Филипп взял в руку книгу, отложенную на время разговора.

— Тогда всем доброй ночи. — С этими словами Уильям лег на бок и отвернулся в сторону главного костра, прикрыв глаза.

— Доброй ночи, Уилл, — тихо прошептала Йева.

Укутавшись в одеяло, она смотрела на Уильяма. Тот лежал спиной, отвернувшись, но Йева знала, что он думал о словах графа, Йефасе, Старейшинах и Гиффарде. Он выглядел настолько спокойным, безмятежным и, возможно, счастливым, что её сердце учащенно заколотилось.

Йева вытерла рукавом шерстяного платья покрасневшие глаза и неожиданно встретилась взглядом с отцом. Тот из-под нахмуренных густых бровей как-то достаточно встревоженно взглянул то на свою дочь, то на Уильяма. Наконец, граф сделал глубокий вздох и, сложив руки под подбородком, сочувствующе и печально посмотрел на дочь, пожал плечами. Та, всхлипнув, отвела свои зеленые глаза, отвернулась. Она долго смотрела вдаль, успокаивая сердце, пока не погрузилась в беспокойный сон.

В лагере воцарился покой, лишь двое дозорных время от времени подбрасывали дерево в огонь, чтобы все костры горели. Где-то вдалеке раздавались всплески в болоте, но никто и ничто не приближалось к отряду. Маленькие болотные чертята прятались в траве, изредка болтали друг с другом тихим повизгиванием.

Филипп перелистывал страницы книги, не вникая в суть написанного. Он наблюдал за мирно дремлющим Уильямом, за Йевой, что пребывала в тревожном сне, за Леонардо, который уснув морщился и периодически нащупывал Эметту, дабы убедиться, что она рядом и никуда не пропала.

Легкий южный ветерок трепал края одеял и волосы путников.

Двое дозорных зевнули и неожиданно улеглись на льняники. Продолжая также безостановочно зевать, солры сложили мечи на землю и провалились в глубокий сон. Уже хотевший прикрикнуть на воинов Филипп услышал тихие шаги. Кто-то едва слышно брел по жухлой траве и мягким мхам.

Один из пограничных костров осветил невысокую фигурку девушки, облаченную в серое грубое платьишко по икры. Она шла к костру, в красивых сандаликах с ленточками, с длинными и черными как смоль волосами ниже пояса. Граф замер, понимая, что в данной ситуации он ничего не сделает демонице. Подойдя к огню, Вериатель не остановилась — она ступила в пламя, высота которого достигала груди, прошла по углям, вышла невредимой и двинулась в сторону Уильяма. Вода продолжала капать с волос демоницы и платья, а маленькие ножки хлюпали словно по лужам. Кельпи кинула взгляд в сторону окаменевшего Старейшины, посмотрела на него, как на пустое место, и подошла к спящему Тарантону, наклонилась к жеребцу и погладила его по красивой морде. Затем Кельпи развернулась и медленно побрела назад, к краю лагеря.

Филипп облегченно выдохнул, понимая, что Вериатель пришла лишь за тем, чтобы исправить свою шалость с конем. Но когда до ушей демоницы донесся вздох графа, она вдруг замерла. Ее голова резко и неестественно повернулась в сторону вампира, а голубые пустые глаза как-то не по-человечески и отрешенно посмотрели на графа, отчего тот побледнел и покрылся испариной. Сейчас эта хрупкая особа напугала Филиппа в разы больше, чем Ехидна в реке.

Вериатель улыбнулась, но в улыбке не было ничего человеческого. Она стояла с этой демонической улыбкой на лице, без единого движения, без единого вздоха, и смотрела на графа. И вдруг расхохоталась, ядовито и злобно, словно узрев в облике Филиппа изъян, а затем медленным шагом прошла через костер по направлению к кромке воды и пропала.

Наступило утро.

— Ооо, Тарантон! — радостно завопил сэр Рэй, когда конь утром сам подошел к нему и поластился теплыми губами. — Да ты же мой любимый, мой дивный конь! Как я по тебе скучал, чертяка!

Уильям смотрел с удивлением на то, как довольный капитан суетился возле своего коня, а тот стоял, пофыркивая.

— Вы ночью отвели его к воде? — спросил счастливый сэр Рэй.

— Нет, не отводил, — смутился Уильям. — Может, заклятие само спало… Позволите?

Капитан кивнул.

Уильям подошел к Тарантону, готовый в любой момент отпрыгнуть от клацающих над головой желтых зубов. Но вместо этого жеребец лишь радостно фыркнул и ткнулся головой в его руку. Выдохнув, вампир погладил коня по морде.

— Ладно, такой вариант меня вполне устраивает, — сказал сэр Рэй.

Удивленные люди подходили к Тарантону, чей злобный нрав стал легендой, но мерин доброжелательно реагировал на всех и позволял касаться себя. Лишь через некоторое время, устав от такого обильного внимания, он фыркнул и отошел к другим коням.

Филипп же мрачно наблюдал за этой переменой в гнедом жеребце. Хотя Кельпи и не трогала отряд, но само ее присутствие пугало графа — он понимал, что в голову демоницы в любой момент может прийти что-нибудь дурное.

Позавтракав вчерашним мясом, отряд напился собранной дождевой водой, оседлал коней и тронулся в путь. Болотный пейзаж с редким ольховником и кустарниками стал меняться. Уже к середине дня начался небольшой подъем, и кони пошли под уклоном. Земля стала заметно суше, но все еще встречались лужицы и озерца, подернутые ряской.

После полудня отряд прибыл в город Корвунт, расположенный по обеим берегам неширокой, но очень быстрой и глубокой реки Малая Рулкия, что спускалась с гор и устремлялась вниз, на Маровские болота, подпитывая их.

Обнесенный каменной стеной высотой в четыре человеческих роста, Корвунт стоял на юго-восточной границе Солрага и имел важное стратегическое и торговое значение для графства. Через ворота по главной улице, вымощенной брусчаткой, купцы попадали в город, где отдыхали, торговались, а затем двигались дальше на северо-восток Вороньей земли, а оттуда в независимый Филонеллон и подчиненные ему области.

А ещё можно было на развилке у городских ворот повернуть на запад, а там выбраться на Западный тракт, более широкий, безопасный и популярный среди торговцев и странников.