Д Штольц - Небожители Севера

— А младший сын? Неужели нельзя было его посадить на трон? — удивился Уильям.

— А толку? Шило на мыло? Самое страшное уже произошло — рыба сгнила с головы и королевство раскололось. Некоторое время я поддерживал мир, теша себя надеждами на будущее воссоединение Стоохса с Крелиосом. Буквально тридцать лет назад я, путем долгих переговоров с двумя сторонами, смог свести короля Стоохса — Артрона Буйного, тогда еще весьма прозорливого, умного и рассудительного юношу, только взошедшего на престол, и короля Крелиоса — Элисона Грозного. Они были прямыми потомками тех братьев, о которых шла речь ранее. Но тут опять вмешался злой рок, — развел грустно руками Горрон.

— Что же произошло?

— А произошло следующее. Гонец буквально за пару часов до переговоров доставил Элисону Грозному послание о том, что его старший сын погиб. Я не успел перехватить письмо, увы. Мальчика придавило упавшим деревом, здесь не было никаких интриг или заказного убийства, я проверял. Но уже тогда, будучи в возрасте сорока лет, Элисон начал проявлять зачатки безумия, он имел склонность к резким припадкам ярости. Он обвинил Артрона в заговоре. Едва не произошла поножовщина, потому что Элисон стал неуправляем и попытался напасть на короля прямо за столом переговоров. Артрона спас граф Роршар фон де Ларгоон, но, как вы поняли, слияния не произошло. Элисона с позором выдворили за границы Стоохса, и он поехал оплакивать любимого сына, убежденный, что это была не случайность, а вмешательство людей Артрона.

— Это ужасно… Что за несчастное стечение обстоятельств… И с вампирами, и с этой нелепой смертью. Это звучит как страшная сказка! Получается, весь ваш труд был уничтожен просто чередой невезения. — Уильям посмотрел на бывшего советника, а ранее и короля Крелиоса, с удивлением.

— Вся наша жизнь — это стечения обстоятельств, предсказуемых и неожиданных. Рано или поздно любая империя рушится — это лишь вопрос времени.

— Что же вы сейчас будете делать?

— Я… — Горрон де Донталь замер, вслушался и затем довольно потер ладони, облизываясь. — Ах, у нас прекрасные гости, Уильям!

В дверь тихонько постучали. В коридоре послышались смеющиеся женские голоса, и двое слуг ввели пять барышень явно легкого поведения в комнату. Подвыпившие и разящие алкоголем особы весело хохотали и, скинув свои легкие плащи, не предполагающие долгого нахождения на улице, оглянулись. Все как одна были одеты в платья одинакового кроя на легко распутывающихся красных завязочках.

— Откуда следуете, господа? — кокетливо произнесла молодая стройная девушка с двумя тоненькими косичками светло-рыжего цвета и карими глазами. В ее волосах красовалось дешевое украшение из ткани, похожее на дикую розу.

— Издалека, дорогая леди, — наигранно произнес Горрон и протянул руку барышне. — Идите ко мне, а то я уже горю от нетерпения попробовать вас.

Та, хихикая, ослабила ленты на своих косичках и, растрепав их, прыгнула на колени к герцогу. Горрон де Донталь спустил платье с плеч и, истосковавшийся по женскому телу, принялся целовать симпатичную барышню в районе шеи, иногда спускаясь к оголенной груди и лаская их по очереди.

Три другие барышни расселись на коленях слуг, а темноволосая девушка с распущенными волосами, с серыми глазами чуть вытянутой формы, очень худенькая, но живая, стрельнула глазками в Уильяма. Тот словно прирос к кровати и, набрав в рот воды, молча взирал на девушку легкого поведения, взирал с ужасом. Его смятение развеселило особу, и она, еще красивая и свежая в силу возраста, с хохотом подскочила к опешившему мужчине.

— Какой здесь скромный и красивый раненый воин, — игриво высоким голоском произнесла девушка, с удовольствием рассматривая бледное лицо вампира с повязкой на черных как смоль длинных волосах.

— Уильям, мертвецы в могилах и то поживее вас! Придите уже в себя, мой юный друг, — прохрипел насмешливо Горрон, стаскивая с рыжеволосой девушки платье и забираясь на нее сверху. — Девушка требует внимания к себе!

С самой дальней кровати, расположенной в полутемном закутке, в углу комнатки, донеслись стоны — Роллан, задрав у высокой и крепкой девушки платье до пояса и спустив лямки, что едва сдерживали полную грудь, уже в быстром темпе наслаждался женским телом. Лежа под ним, особа легкого поведения наигранно постанывала и подбодряла мужчину ответными движениями бедер.

Сероглазая девчушка взобралась на колени сидящего на кровати Уильяма и, обхватив его ногами, с улыбкой хищницы ловкими пальчиками стала сама распутывать черные завязочки на своем красном платье. Тот же, чуть придя в себя, вдохнул сладкий аромат женского юного тела и, не в силах сопротивляться соблазну, начал помогать девушке, правда нерешительно. Наконец верхняя часть платья была спущен, и возбужденный Уилл прильнул к шее и груди особы, осыпая их поцелуями.

Неожиданно чуткий нос уловил сладкий и резкий запах крови. Уильям, Горрон и двое слуг одновременно повернули головы в сторону угловой кровати. Там Роллан, лежа сверху на голой девушке, приобняв ее, поднимался и опускался в медленном темпе. Со стороны казалось, словно они вдвоем еще не до конца закончили, но бледная и свисающая с кровати женская рука и стойкий запах крови, витающий в воздухе, возвещали о том, что блудница уже была мертва.

Горрон, стащив с себя штаны, вдавил рыжеволосую особу в кровать, а та, обхватив его ногами, застонала, тонко и протяжно. До ушей Уильяма донесся едва слышимый хруст шеи с другой кровати, и сознание затуманилось от нахлынувших ароматов. Клыки заломило, челюсть заболела от желания вгрызться в пульсирующую вену на тоненькой и белоснежной шее. Он спустил штаны и, чуть рыча, слился с игривой темноволосой девчушкой, которая, так же, как и рыжеволосая, обхватила его ногами и отвечала на его движения встречными движениями бедер. Он закончил быстро, словно давно не был с женщиной, но все еще покачивался над телом девушки в нерешительности, не в силах совершить задуманное.

Веселая и озорная, сероглазая девушка поглаживала его плечи и торс и смотрела на него с хитрой и опытной улыбкой, покачиваясь в такт мужчине. Но что-то в ее взгляде вдруг поменялось, она испуганно вздрогнула, увидев потемневшие глаза, ее лицо исказилось, а рот уже открылся для крика. Все произошло очень быстро. Вампир, закрыв ей рот рукой, вгрызся в шею и принялся пить. Замахав изящными и тоненькими ручками в воздухе, юная блудница пыталась отбиться, но тщетно. Уильям дрожал, руки тряслись, но запахи были так сладостны и притягательны, что уже через полминуты вечно смеющиеся серые глаза блудницы остекленели и уставились в потолок.

Больше в комнате никто не хохотал, а в коридор уже не доносились тихие стоны блудниц. Над постоялым двором повисла мертвая тишина. Прижавшись к ещё теплым женским телам, вампиры осушали их медленно, с прикрытыми глазами, смакуя каждый глоток.