Андрей Стригин - Кирилл Обломов и его невероятные миры

— Всё, мы уходим, — Игнат стрельнул взглядом в сторону Кати, сделал отмашку палкой, хлопнул ладонью по спине Юру и они не торопясь, направились в сторону чёрного замка.

— Берегите себя! — неожиданно выкрикнул Витя.

— И вам того же желаю, — слышится насмешливый голос Игната.

— Что это с ним? — вздыхает Витя.

— Бурно проходит один из этапов взросления, — без насмешки отвечает Катя, в её глазах сожаление и беспокойство. — Не надо было им идти, — мрачнеет девочка, глядя, как беззаботно они идут по самому центру дороги.

Долго провожаем их взглядами, вот они скрываются за изгибом дороги, но в глазах всё ещё стоят их силуэты.

Катя отвлекается от дороги, лицо сосредоточенное, губки плотно сжаты, в руках держит подарок Игната, аккуратно выструганную палку, меньшую по размеру, чем наши, как раз для её маленьких пальчиков. На её рукоятке намотано много изоленты и разных цветов, а у нас только синяя и кожаный ремешок, чтоб можно её перекинуть через плечо, а на наших — обычные капроновые верёвки. Видно Игнат старался, когда делал для неё это оружие, странный он, однако, мальчик.

— Постучимся в эту калитку или попробуем перелезть через забор? — нерешительно спрашиваю я.

— А там точно наш ноутбук? — в размышлении морщит нос Катя.

— Нас выкинуло прямо из этой точки, — я хочу надеяться, что это так, поэтому стараюсь говорить уверенно, но душу гложут смутные сомнения.

— Будем считать, что это так, — соглашается девочка. — Вероятно компьютер в том сарае.

— Ну, что, стучимся?

— Нет, Кирилл, не стоит, лезем через забор.

— Высоко здесь, значительно выше, чем в санатории.

— А я высоты боюсь, — неожиданно звучит голос Вити.

— Слушай, а что ты не боишься? — вспыхиваю я.

— Я не говорю, что не полезу, — смущается мальчик, — просто я говорю, что боюсь высоты.

— Во, мужчины пошли! — с презрением хмыкает Катя.

— Я полезу! — с отчаянием выкрикивает Витя и бросается к забору, подпрыгивает, смешно дрыгает ногами и сползает вниз, но вновь предпринимает очередную попытку, вновь безуспешно.

— Слезай, герой, будешь в дозоре стоять, если, что — мяукни. Умеешь мяукать?

— Умею, — краснеет Витя.

— Вперёд, Кирилл, — она перекидывает палку через плечо, уверенно хватается за грубые доски и достаточно легко лезет вверх.

Опять первая, думаю я, стараясь догнать её, но она уже сидит на верху, напряжённо вглядываясь вдаль, а не во двор.

— Там, что-то происходит, — в голосе звучит тревога.

Сажусь рядом на верхнюю перекладину, заглянул во двор. Он в полумраке, лишь Луна серебрит молчаливые хозяйские постройки, в тесном хлеву толкается скотина, виднеется собачья конура, но к моему изумлению, закрыта дверцей и защёлкнута щеколдой. Такое ощущение, жители не хотят, чтоб ночью от их дворов исходили какие-то звуки.

Катя толкает меня в бок:

— Сколько огней, там что-то происходит, — вновь повторяет она.

Отрываюсь от осмотра двора, смотрю в сторону замка. Навесной мостик давно опустили, по дороге, ведущей к посёлку, движется отряд конников. У каждого факел, они взмахивают ими, крутят в руках, описывая огненные круги. По центру колоны движется карета, с воткнутыми по периметру пылающими факелами. Передние всадники отрываются от общей колоны, скачут во весь галоп, вот уже доносится улюлюканье, хохот, радостные выкрики.

— Они кого-то гонят, — глухо говорит Катя, смертельно, бледнея. — Не наших ли это ребят?

Меня колотит словно от озноба, я полностью уверен, так оно и есть, ладони мигом вспотели и скользят по сырому дереву, едва держусь на заборе, сердцу сжимает страх и за себя и за друзей. Первое желание — спрятаться, забиться в щель, не издавать ни звука, как та умная собака в будке. Но против воли, прыгаю вниз, вытаскиваю палку. Витя сжался, увидев мои приготовления к бою, но и он приготовил своё оружие, но держит неуверенно, как девочка швабру. Катя прижалась к моему плечу, дрожит, может, от страха или от возбуждения, порывисто дышит.

— Кирилл, что нам делать? — голос у неё почему-то такой жалкий и она такая беззащитная, глаза заполнены слезами, готовые в любое мгновение пролиться на светлое лицо. Но … в руках цепко держит палку, приподнятую вверх, не завидую я тому, кто попадёт под её разящий удар.

— Не знаю, — честно сознаюсь я и как в параличе стою на дороге.

Тем временем погоня врывается посёлок, слышатся злые выкрики, свистят плети, вскрикивает от боли Юра, кричит Игнат. Я в шоке, мне кажется, всё происходит в другой реальности и это не со мной, Катя толкает меня в сторону, но я не сдвинулся с места, поднимаю над головой палку. Рядом всхлипывает Витя, но стоит рядом, на этот раз трясёт в руках палку и старается, что-то выкрикивать, наверное, хочет напугать всадников.

Игнат увидел нас:

— Уходите!!! — заорал он. Но его сбивают с ног, едва не топчут копытами, рядом падает Юра, со свистом взвивается плеть, рвёт ему спину. На глаза опускается красный туман, теряю остатки разума, бросаюсь на хохочущих конников, меня отшвыривают, словно котёнка, падает Витя, сбитый на землю толстой плетью, Катя мельтешит по кругу, смешно взмахивая палкой, а вокруг гарцуют смеющиеся всадники.

— Давно не было такого развлечения! — слышится звонкий девчачий голос. — Э, смотрите мне, не забейте их насмерть, на дыбу отправлю!

С чёрного жеребца спрыгивает девушка двенадцати-тринадцати лет, в сияющих латах, на голове рыцарский шлем с открытым забралом, смотрит на нас смеющимися глазами, в руках держит короткую плётку.

— Откуда такие чудные? — хохотнула она, оглядывая нас снизу доверху.

С трудом встаю, помогаю подняться Вите.

— Будьте любезны, а где мы, куда нас занесло? — копируя интонации Игната, весело говорит она. — Чудные. Вы же знаете, ночь не ваше время, сидите по своим дворам и не высовывайтесь, когда мы охотимся.

— На кого? — против воли вырывается у меня.

Она хватается от смеха за живот, гогочут всадники, громыхая доспехами.

— Вы наша дичь! — у неё даже слёзы выступили на безупречном, без малейших изъянов, лице, невольно залюбовался её, но мгновенно отдёргиваю себя, она настоящее чудовище, хотя и девочка.

— Слушай, тебя никогда не стегали ремнём по заднему месту? — голос Кати вызывает шок у присутствующих. Мгновенно наступает тишина, все теряют дар речи, вероятно, такие выражения здесь не приняты.

Лицо девочки искажается от гнева, становится некрасивым и отталкивающим, в глазах появляется звериное выражение и сулит смерть. Я пугаюсь за Катю, зачем она провоцирует эту злобную фурию. Катя сама опешила от своих слов, вероятно, они вырвались против воли, не привыкла она к такому отношению к себе, но это может быть смертельно в данной ситуации.

— Ты … кто такая, маленькая дрянь? — с угрозой, но с великим недоумением спрашивает девушка.