Петр Гурский - Закон Ордена [сборник litres]

– Я приду, когда устрою на ночлег нашу даму, – пообещал Кестель.

– Я еще раз выражаю свое восхищение вашей необыкновенной красотой, – изрек Дунтель. – Жаль, что мне не выпадет честь зарезервировать номер для вас – то есть не просто номер, а апартаменты. Конечно же, для вас одной.

– В другой раз, – сказала на это Алия. – Кестель тоже заботится обо мне. Не так давно в моем распоряжении оказался целый фургон и пуховая перина.

– Я вечером буду в баре отеля, – сказал на прощание Дунтель. – Если захотите встретиться, буду рад.

– Я приду, – пообещал Кестель и сказал Алие: – А тебе сильно повезет, если в камере отыщется хотя бы матрас.

Они шли по длинному залу, будто по проспекту. Отовсюду доносился разноголосый гомон, смех, крики продавцов. Вокруг сновали люди в одеждах Арголана, но полно было и чужеземных костюмов. В таком городе всегда полно приезжих.

– Послушай, Кестель, – сказала Алия, – ты меня протянул по подземельям, а сейчас хочешь запихнуть в нору. Мне как-то это совсем не по душе.

– Ну и что?

– Хоть покорми меня как следует. Мне уже вот так хватило твоего сушеного мяса.

Кестель и сам был голоден. Конечно, формальности с устроением Алии в камеру могу и подождать. Наверное, можно и сводить в харчевню.

И тут как раз проходили мимо таверны, откуда доносился соблазнительный запах глинтвейна и печеной птицы. У Кестеля мощно засосало под ложечкой.

– Ну, убедила, – сообщил Кестель.

Конечно, отчего не зайти? Чудесная ведь идея.

Лишь усевшись вместе с Алией в углу зала, Кестель обратил на них внимание, хотя должен был заметить сразу. Они сидели за соседним столом у стены – два десятка пьющих и орущих баб.

Как обычно, они вели себя будто стадо быдла. Неудивительно, что Алия удрала от них.

Боевые орденские бабы, воительницы Ама.

И уходить уже поздно – все, заметили, увидели, что у Алии связаны руки, и взбудоражились. В сторону Кестеля повернулось два десятка багровых потных харь, два десятка мутных пьяных взглядов исподлобья.

Конечно, оставалась надежда на то, что они не узнают Алию. Потому Кестель непринужденно уселся, расслабился. Может, и пронесет. Орден огромный, вряд ли все знают друг друга в лицо. Алия сделала вид, что ничего не замечает, лишь в уголках губ притаилась лукавая усмешка. Если среди пьющих были ее давние друзья… или недруги… или если ее искали… Кестель наклонился к Алие, вытащил кинжал и приставил к ее боку так, чтобы не замечали орденские бабы.

– Одно неверное движение – и все, – предупредил Кестель. – Мне дорога моя нынешняя жизнь.

– Понимаю, – спокойно сообщила Алия.

Вояки глазели на них, переговаривались. Алия отвернулась к окну, выходящему на задний двор харчевни.

– Ты знаешь кого-нибудь из них? – спросил Кестель.

Она кивнула. Похоже, ее внимание целиком заняли куча дров, два ряда бочек и четвертинки воловьей туши, висящие у самого входа.

Медноволосая, испещренная шрамами бабища встала и шагнула к Алие. Кестель ощутил, как обострились чувства, успокаивается разум, медленней и плавней течет время – как всегда перед дракой.

Никаких сомнений: боевые скоты Ама узнали Алию. Медноволосая глядела волком, взялась за рукоять кинжала. Кестель украдкой окинул взглядом остальных. Те не пытались встать либо достать оружие. Ага, медноволосая захотела поговорить. Значит, еще есть время. Молнией мелькнуло: надо ударить первым, убить.

Алия медленно обратила взгляд к подошедшей, тут же потеряла интерес и отвернулась. Медноволосая застыла, ее товарки умолкли, уставились на еду с таким рвением, будто крошки хлеба устроили перед ними парад и нельзя пропустить ни единого движения.

Медноволосая – наверное, начальница всей банды – уселась на место.

– Завершаем трапезу! – приказала она.

Ее голос едва заметно дрожал. За столом воцарилась тишина.

Другие едоки озадаченно озирались, удивленные внезапным молчанием.

– Уходим, – вполголоса приказал Кестель.

Когда они встали, ни единая женщина и бровью не повела. Кестель повел Алию по узким кривым улочкам, петлял – но, похоже, напрасно. Никто и не думал идти следом.

– Что ты сделала им? – зло спросил Кестель.

Его раздосадовало то, что поддался на уговоры и чуть не влип. Вышло до крайности глупо.

Алия развела руками.

– Мы друг друга не любим. Я ненавижу Ама как никого больше. Больше даже, чем тебя. И пусть никто оттуда и не думает лезть ко мне.

– Чего же они испугались?

– Конечно же, меня. Узнали ведь. А узнать меня – значит перепугаться.

Кестелю это легковесное объяснение не понравилось – равно как и то, как покорно и мгновенно отреагировали бабы-вояки на взгляд Алии.

– Хотя, если уж говорить о тебе, то я слегка покривила душой, – призналась Алия и усмехнулась. – Да я вообще тебя не ненавижу. Ведь с чего бы?

Ну да, так легко победил ее в бою, с такой легкостью довел до места. Расслабился. Потерял осторожность.

А ведь ее имя вписано в людскую память кровью. Изрядная часть этой крови принадлежит ему, Кестелю. Достаточная часть для того, чтобы, наконец, сделать должные выводы. Если раньше и были сомнения насчет того, по своей ли воле Алия оказалась в плену, то теперь они исчезли. Алия же послала к дьяволу вояк Ама, не позволила им вмешаться.

Само собой, Алия хочет мозаику. Может, каждую секунду обдумывает, подсматривает, ищет, анализирует каждое его слово в поисках подсказок, намеков. Если бы она только знала…

– Так с едой уже никак? – равнодушно спросила Алия.

Кестель подумал о том, какой переполох один ее взгляд возбудил в целом орденском отряде. Теперь она шла рядом, такая красивая, спокойная, а он то и дело спрашивал себя: как же так вышло, что те оскотинившиеся, не знающие страха и стыда бабы вдруг стали послушными, как телята?

За Алией закрылась тяжелая решетка. Кестель ошибся: в камере оказалась кровать и постель, а стражник пообещал, что принесет пленнице книги из библиотеки.

– Бой произойдет через пять дней, – поглаживая острую бородку, предупредил он. – А вы, господин, пойдите и уладьте все с бумагами.

Не было безопаснее места прятать узников, чем Тюремные покои Арголана. Оттого ордера владыки Арголана были такими дорогими. Поимка щедро оплачивалась, а когда пойманный оказывался в Покоях, стражники тщательно следили за тем, чтобы он никуда не подевался до боя.

А потом организовывали бой.

Если хочешь с кем-нибудь свести счеты, но не можешь добраться до него – найми ловчих. Есть те, кто работает на городские власти, как Туут, и самостоятельные хваты, как Кестель.

Они отправятся на ловлю, добудут преступника, доставят в Покои, и дальше все пойдет по накатанному.

Эти дела лично отслеживал владыка Арголана. Если оно того стоило, владыка добавлял награду от себя, чтобы заохотить ловчих – как в случае Алии. Для нее владыка сам выставил немалую награду, поскольку Виана ДаХан могла предложить лишь скудную толику. Все зависело от того, как владыка оценивал интерес к бою и сколько ожидалось заработать на ставках и закладах. Но, чтобы получить ордер, надо было еще и объяснить причину, рассказать о своих обидах.