Лаура Кардеа - Осколки серебра и льда [litres]

– А почему должно быть какое-то «или»?

Его тихие слова заставляют мое сердце сбиться с ритма. Неужели он такой хороший актер и игрок, что может заставить пешку считать себя королевой? Или все же какая-то крошечная, оттаявшая частичка его сердца искренна со мной?

Мое тело вибрирует, как слишком туго натянутый смычок скрипки, который вот-вот лопнет при следующем прикосновении. Внутри у меня все еще хуже. Поэтому я подношу руку с яблоком ко рту и откусываю большой кусок. Принц быстро отпускает меня. Интересно, это знак того, что он добился чего хотел? Но я игнорирую свои подозрения. Яблоко сочное, но удивительно мягкое.

– Я думала, что власть будет слаще на вкус.

– Оно горькое? – обеспокоенно спрашивает он.

Я качаю головой:

– Вкус вообще ни на что не похож.

– Тогда достаточно одного кусочка. Ваше тело будет отторгать власть. В буквальном смысле. Откусите слишком много, и она станет такой горькой, что придется все выплюнуть. А если продолжите есть, она выжжет вас изнутри.

Я проглатываю мягкую кашицу.

– Какие радужные перспективы. Действуют ли вообще эти яблоки на людей?

К моему ужасу, он пожимает плечами.

– Сейчас увидим.

– Так это эксперимент? – Я быстро бросаю укушенное яблоко на землю, будто обожглась. – А если я действительно отравлюсь?

– Я спасу вас.

– А если не сможете?

Он сужает глаза.

– В Ригосе нет никого могущественнее меня, и все в королевстве подчиняется моей власти. Жители, погода, растения и животные.

– Но Изена не живет в Ригосе, как и остальные ваши братья и сестры. Значит, они не подчиняются вашей власти? Вы никогда не говорили о них… – Мы медленно возвращаемся на тропу с ивами.

– Вы знаете, что я хранил от вас тайны. Вот почему мы здесь. – Он вдруг останавливается и поворачивается ко мне. – Кстати, не хотите прямо сейчас совершить обмен?

– Что вы хотите узнать на этот раз? – Мое тело напрягается от томительного ожидания.

– Кто будет править Аурумом после ваших родителей?

Мои легкие болят, словно кто-то вдавливает в них раскаленное железо.

– Не знаю, – задыхаюсь я. Не хочу говорить об этом независимо от того, что пакт сделает со мной. Я не могу делиться такими тяжелыми воспоминаниями, это слишком больно.

Я пошатываюсь, и принц хватает меня за плечи.

– Я не хотел…

Он останавливается, и я поднимаю глаза. В его взгляде мелькает, как взмах крыльев, что-то вроде приглушенной паники.

– Что случилось? – спрашивает он.

Я знаю, что он теперь не успокоится, пытаясь выяснить, почему вдруг я проявила слабость. Но моя слабая сторона хочет, чтобы я доверилась ему. Она хочет утешения, заботы и понимания. Неважно от кого.

– Мое рождение было… очень травмирующим для моей матери. Я точно не знаю, что там произошло, но осложнения поставили под угрозу ее жизнь. Она никогда не говорила об этом, но, конечно, я часто спрашивала у нее, когда у меня будут братишки и сестренки, как у других детей, – каждое слово мне приходится проталкивать через жесткий обжигающий комок в горле. – А она плакала каждый раз и после этого на несколько дней замыкалась в себе. Однажды отец рассказал мне чуть больше об этом случае. Лучшие врачи позаботились о ней, и ее организм полностью восстановился. Но не ее дух. Из-за меня, – к горлу подступают рыдания.

Принц кладет руку на мой затылок и привлекает меня ближе к себе, но не позволяя нам прижиматься друг к другу. Склоняю голову, чтобы было незаметно, как слезы катятся по моим щекам.

– Это не ваша вина.

– Знаю, – мой голос такой тихий, что я едва слышу себя. – Ребенок не может быть виноват. Я бы сказала так любому. Но все же…

– Вы ни в чем не виноваты. – Что-то прохладное скользит по моему лбу. Мягкая кожа. Легкое дыхание. Этот поцелуй так переполняет меня, что стирает любую мысль. Принц словно укрывает меня теплым одеялом утешения. И неважно, что это происходит необдуманно, что это просто не может быть настоящим, искренним. Потому что, прислонившись к его груди, я чувствую слабую глухую пульсацию, которая, должно быть, очень утомительна для его замороженного сердца. Последняя «живая» струйка воды замерзшей реки.

Но все же слезы высыхают, а боль отступает. Я не говорила об том с тех пор, как состоялся тот грустный разговор с отцом, в котором он просил никогда не огорчать маму. Я даже с Изобеллой об этом не говорила. Не знаю, почему сейчас смогла. Возможно, это из-за пакта. Я знаю только, что мне стало лучше. Легче.

Вытираю щеки и выныриваю из-под его руки. Нужно сменить тему.

– Я ведь тоже не часть вашего королевства. Я не под вашей властью и, значит, могу, как и ваши братья и сестры, стать угрозой?

Я ожидаю, что он возразит. Скажет, что я просто маленькая человеческая девушка, которая едва может справиться с куском яблока. Но он выглядит спокойным, почти довольным.

– Иногда, – шепчет он, и его рука снова скользит по моей щеке, – мне кажется, что это я нахожусь под вашей властью.

Вечер в компании соплеменников Майи разительно отличается от приема у яров. Длинный шатер наполнен смехом, терпким запахом вина из десятков графинов и теплым, пропитавшимся ароматами блюд воздухом. А после десерта – фламбированных персиков с розмариновыми орешками, которые мы с Элирией ели на турнире, – я окончательно перестаю стесняться полуголых тел. Мне начинают объяснять традиционную игру с напитками под названием «Кубок короля», только я все равно не понимаю сложных правил. Но после третьего раунда мне становится все равно, и я чувствую лишь покалывание во всем теле.

Я медленно потягиваю четвертый крошечный стакан ежевичного ликера, когда кто-то неожиданно трогает меня за руку. Поворачиваюсь и вижу Майю, чьи щеки горят.

– Могу я поговорить с тобой? – она улыбается, но голос звучит настолько серьезно, что я мгновенно трезвею.

– Конечно, – отвечаю я и с ее помощью встаю.

Мы покидаем большой шатер и через залитую луной поляну выходим к берегу озера. Вдвоем ложимся на большой валун, который настолько высок, что можно болтать ногами над водой и не бояться, что туфли промокнут. Я щурюсь, чтобы разглядеть подводные пещеры.

– Как там, под водой?

– Замечательно. Для большинства существ их дом со временем становится чем-то обыденным, но для нашего племени глубина никогда не потеряет своей привлекательности. – Майя неторопливо водит пальцами ног по воде.

Я немного откидываюсь назад, наслаждаясь прохладным вечерним воздухом.

– Тем не менее, вы каждый год ищете новый дом?

– Наш дом в каждом море, в каждом озере, в каждой речушке. В любое время, – она разговаривает со мной так же мягко, как говорила бы с новорожденным. Я хочу расспросить, как они создают свои пещеры, как едят, как дышат, но Майя с тревогой смотрит на меня: – Ты была у сестры Невана?