Андрей Васильев - Гонг и чаша [litres]

– В «Бочку»? – заинтересовался Азов. – С кем-то из наших?

– С Вежлевой, – ответил я и затих, ожидая реакции.

Азов замолчал, потом негромко хохотнул и сказал:

– Я не стану это комментировать, но дам тебе совет. Все, что говоришь, взвешивай десять раз и, попрощавшись с ней, пересчитай пальцы на руках и ногах. Как только попрощаешься – сразу убедись, что все они в наличии.

– Спасибо, Илья Павлович, я все понял. – Я и впрямь был признателен этому спокойному и деловитому человеку и за машину, и за совет.

– Во сколько ждать? – Вика очень спокойно поправила мой шарф и открыто посмотрела мне в глаза.

– Ну, не знаю, надеюсь, часам к одиннадцати-двенадцати, – пожал плечами я. – В семь мы встречаемся, да до ресторана, да там часа два-три, да обратно.

– И еще ее домой отвезти, – помахала пальцами Вика. – Это правила хорошего тона.

– Ну да.

Ситуация была диковатая, на мой взгляд.

– Отвезти, но не остаться там самому. – Пальцы сплелись в рогульку и ухватили мой нос, причем довольно больно. – Я тебя жду, и завтра рабочий день, так что не заставляй меня недосыпать. Я не хочу ходить с синяками под глазами и клевать носом!

– Я бонял, – прогугнил я. Однако вот и зубки прорезались. Как там? Тихая, спокойная, разумная. И цепкая.

Вика коснулась губами моей щеки и отправилась в мой кабинет – она все чаще сидела там в мое отсутствие. Я потрогал нос и пошел к выходу.

По дороге я заехал в магазин комнатных растений и купил большую цветущую бегонию – растение бессмысленное и никчемушное, зато в красивом горшке. Ну не букет же ей покупать, обозначая все-таки, что это свидание, незачем это. Тем более я обещал, что буду в валенках и с цветком в руке. Ну, валенки искать мне некогда, кстати, отличная для зимы была обувь, я в них все детство отбегал – сухо, тепло и удобно. А вот цветок – в наличии.

Вежлева выпорхнула из дверей «Радеона» ровно в семь. Длинноногая, с модной прической (это когда вроде как волосы и вразнобой, но вроде как и аккуратно. И как они это делают?), с загадочной полуулыбкой и формами, которые снятся подросткам пубертатного периода в предутренних снах.

Я вышел из машины, размахивая бегонией, и сообщил:

– Прости, барыня, не было ить валенок-то! Ну не было!

– Хм… Ну, хоть три корочки хлеба-то ты мне обеспечишь сегодня? Я бы съела сейчас что угодно, даже подметки ботинок, если их с соусом подадут!

– Вашество, всенепременно. Ну, подметок не обещаю, но думаю, что по куску вырезки да с гарнирчиком сложносочиненным мы употребим. Да еще салатику перед этим откушаем и, может, еще ассорти мясного…

– Киф, скотина! Я сейчас слюной захлебнусь! Хочу-хочу-хочу! Поехали скорее!

Мне понравилось, как она ела. Не жеманничая и не пуская в ход все эти женские штуки, вроде: «Вообще-то я худею, но сегодня, только ради тебя. Мм. Уже шесть вечера! После шести я не ем! А сколько тут калорий? Что значит – не знаю? Позовите мне вашего начальника, как он там у вас называется?» Нет, как только нас провели в кабинет, Марина цапнула со стола меню, четко объяснила официанту, каких салатов и закусок ей не надо и какие она желает откушать, какое мясо она хочет и какой степени прожарки оно должно быть, сообщила и впрямь сложносочиненный состав гарнира, отмела его доводы: «Но у нас гарнир…» – заметив, что вон тот Буратино довольно богат (ее пальчик с безупречным маникюром ткнул в меня) и все его, официантские, труды будут вознаграждены.

Чем дальше, тем больше. Даже против своей воли и вопреки рассудку я любовался этой женщиной. Она была абсолютно естественна во всех своих проявлениях, и это мне тоже очень нравилось. И она видела это, поскольку, судя по всему, к подобному давно привыкла. При этом мой инстинкт самосохранения просто вопил об опасности, поскольку увлечение такой женщиной – это верный путь на погост, в район семейной усыпальницы, на предмет подзахоронения. Или в дом скорби.

Утолив голод, она достала пачку недорогих сигарет, причем не этой тонкой модной ерунды, а «Лаки страйк», сигареты работяг и шоферов, и с аппетитом закурила.

– Так вроде нельзя в ресторане? – Я ухмыльнулся.

– Ой, не нуди. – Марина стряхнула пепел в пепельницу. – Если стоит пепельница, то можно. Сам же знаешь: все животные равны, но некоторые…

– Ну да, – достал и я сигареты. – Так оно и есть на самом деле.

Она засмеялась, тряхнула головой так, что прядки волос разлетелись в разные стороны, и положила свою ладонь на мою:

– Да не напрягайся ты, не нужен мне твой скальп в мою коллекцию. Без обид. Ты славный мальчик, но… Ты же все понял?

Я шумно выдохнул, изображая огромное нравственное облегчение, и продолжил ее фразу:

– Но я не та мишень, в которую нужно стрелять?

– Что-то в этом роде. И девочка твоя напрасно переживает, хотя, с другой стороны, ей это очень полезно – вперед наука будет. Но в принципе, если хочешь приключений на свою голову…

– Не хочу, – немедленно ответил я ей.

– Ну, я всегда говорила, что ты не дурак. – Марина потушила сигарету.

Интересно, а кому она это говорила?

– А зачем тогда? – Я обвел рукой кабинет.

– А почему бы и нет? Отдохнешь от своих игр, покушаешь, да и мне интересно с тобой пообщаться вот так, без официоза. Нам с тобой еще долго работать бок о бок, по крайней мере я на это надеюсь.

Я немного расслабился, и беседа потекла своим чередом. От вина Марина отказалась, я же был за рулем, и потому наш разговор был похож на небольшую партию в шахматы. Мы передвигали фразы, обменивались двусмысленными шутками, жертвовали факты, рокировались афоризмами. И вот что я вам скажу: по моему личному мнению, Зимину и Валяеву следовало по возможности не давать этой женщине заходить им за спину, чтобы Вежлева не всадила в нее самый неожиданный момент нож. Я видел и общался с разными людьми, но эта женщина была чем-то совершенно особенным.

Беседа текла плавно, мы обсудили то и это, поговорили о королях и о капусте и все-таки сошли на тему Файролла. Она невинными и отвлеченными на первый взгляд вопросами пыталась узнать у меня мое мнение о происходящих в игре событиях, я умело отбивался, пока наконец не прозвучало:

– А с кланами-то что творится, а? Прямо скоро глотки друг другу рвать будут.

«Чертов Зимин! Все знал!»

– Да не то слово, Марина. Я так думаю, что скоро большая драка начнется. Ну, как скоро… Будет, одним словом.

– Полагаешь, что будет?

– Уверен. Я слышал, что в это дело вписались «Двойные щиты», а это что-то да значит.

– Откуда информация? – благодушный секунду назад голос Вежлевой сменился лязгом затвора.

– Марин, не проси меня ответить на вопрос, на который я все равно не отвечу. Знаю.

– Киф, ты последний человек, с которым я хочу ссориться, но если ты мне не скажешь, откуда у тебя такие данные, то я все равно это узнаю. Только отношения у нас после этого будут другие.