Юлия Ефимова - Игра на эшафоте

Алекс прикусил губу. Он разрывался между преданностью отцу и желанием вернуть прежние времена. К сожалению, ему даже посоветоваться не с кем.

— Как я осмелюсь поднять руку на отца? Вы просите невозможного. Боюсь, если вы продолжите в таком духе, мне придётся… принять меры, — слова давались Алексу с трудом. Теодор Ривенхед предлагал принцу стать изменником.

— Неужели вы предпочитаете наблюдать за тем, как ваш несчастный отец погружается в безумие?

— Безумие?

— Как ни больно мне это говорить, он обезумел от жажды крови. Эта проклятая Летопись… С тех пор как она появилась во дворце, я не узнаю вашего отца. Разве вы не видите ужасающих перемен, произошедших с ним за последнее время, Ваше Высочество? Поверьте моему слову, если так будет продолжаться, страна погрузится в новую гражданскую войну, намного более кровавую, чем при кровавом Райгарде, потому что тогда сражались за власть, а нам на грядущем поле брани придётся сражаться за самоё душу! — Теодор умел говорить красивые речи, Алекс помимо воли оказался под впечатлением. А вдруг доминиарх прав?

Алекс подошёл к открытому окну, вдохнул прохладный солёный воздух: ветер с моря разгонял летний зной. Бумаги на столе тихо шелестели, моряки на улице громко переругивались из-за чего-то, лошадь тащила из гавани телегу с бочками. Он видел мачты кораблей, стоявших в гавани, где-то на горизонте плескалось море, кричали чайки. Мнимое умиротворение, но всё же это привычная жизнь.

— Я должен подумать над вашими словами. Давайте поговорим завтра, — Алекс повернулся спиной к окну.

Теодор посмотрел на него с каким-то презрением, поклонился и молча вышел.

Рик вернулся с прогулки по Нугарду с Илзой, приехавшей вместе с доминиархом, и был бы счастлив, если бы не страх за будущее девушки и её семьи. Илза без конца твердила о погибших и арестованных родственниках, вспоминала Диэниса, порывалась вернуться к дяде, чтобы узнать, нет ли новостей об отце. Рик старался отвлечь её от беспокойных мыслей — она почти не слушала. В суматохе Новой гавани он намекнул, что любит её, и попытался поцеловать. Она отстранилась — он не решился продолжать. Потом они заговорили о Барундии, Рик пересказал, как сражался с Дайрусом, и порадовался, видя, что Илза немного оживилась. Илза спросила, не решится ли Дайрус на новый поход. Рик заверил её, что у него нет шансов на победу. Потом они заговорили о несправедливости короля. Рик смущённо слушал, как Илза обвиняет Маю и королеву в убийстве Тории. Илза считала, что её семья оказалась в опале из-за них. Рик заявил, что Мая не могла кого-то убить, Катрейна — тем более. В итоге Илза разозлилась и убежала, Рик помчался следом. У дома Алекса Илза заметила Теодора и кинулась к нему. Рик, с сожалением проводив их глазами, отправился к принцу.

Рик за последнее время стал главой отряда стражников, охранявших Алекса, отношения между ним и принцем были вполне дружеские. Алекс, в отличие от Криса, не стремился уничтожать недовольных: эктариане искали у него правосудия — он им не отказывал. Алекс не посылал людей громить остатки эктарианских приходов, а защищал их от враждебных нападок. Старался он успокоить и недовольных зарианцев — Рик видел, как тяжело принцу даётся общение с людьми другой веры. Занимался Алекс и делами купцов, мореходов, владельцев мануфактур. Принц умел находить компромиссы — этим он напоминал Ноэля. Рик скучал по отцу: события последнего года заставили его забыть о прежних ссорах. Надо будет по пути в Нортхед заехать в Тенгрот. Рик получил приказ короля: вернуться во дворец. Приказ запоздал, судя по тому, что датирован был месяц назад. Разлив Калсы оказался неприятным сюрпризом для многих в это время года. Первый гонец, как выяснилось, потерял в воде запечатанный печатью короля приказ и вернулся за новым. Доминиарх тоже жаловался, что добираться пришлось чуть ли не вплавь. Рик надеялся, что не сегодня-завтра река вернётся в свои берега, иначе ему самому придётся вспоминать уроки Дима.

Рик сразу понял, что Алекса обеспокоил визит доминиарха. Наверняка Теодор искал помощи принца. Чего именно он хотел? Помириться с королём или выступить против него? Рик знал о последних событиях не очень много — в основном слухи, — но и этого хватало, чтобы бояться за Катрейну и Илзу. Беспокоило Рика и усиление религиозного противостояния. Пока открытых драк было мало, но их число росло даже в Нугарде. Рик отлично помнил, что могут сделать листовки и карикатуры в умелых руках. Ривенхеды, похоже, использовали методы Айвариха в борьбе с ним. Ещё немного, и войну не остановить. Рик никогда особо не интересовался гражданской войной при Райгарде, зато раны, оставленные ею, он постоянно видел на лицах и конечностях Холларда Ривенхеда, Георга Ворнхолма и собственного отца. Та война знати с королём привела к свержению Райгарда, а чем кончится эта? Рик считал, что после неё от Ривенхедов не останется никого. Это казалось несправедливым. Он не раз думал о том, чью сторону он выберет, если до этого дойдёт, и каждый раз упирался в неприятный выбор: измена или бездействие и гибель близких людей. Рик точно знал, что Илза не виновата, но как быть с Теодором? Или Холлардом? Изменники они или жертвы предательства?

Алекс ждал его в кабинете на втором этаже:

— Рик, я еду с тобой в Нортхед! — Алекс собирался сделать это, услышав о смерти Тории, однако известие дошло с опозданием. Потом прибыл доминиарх — Алекс побоялся оставлять его одного среди зарианцев Нугарда.

— Что случилось? Доминиарх что-то сказал?

— Он боится, что отец не в себе.

— То есть как?

— Доминиарх считает, что он неспособен более править, — осторожно сказал Алексарх. Значит, Теодор говорил об измене.

— Почему?

— Из-за Истинной Летописи. Он говорит, что с тех пор, как она появилась во дворце, отец стал слишком жестоким, никого не слушает и… возможно, он сошёл с ума, — последние слова дались Алексарху нелегко.

Рик покачал головой: таких фантазий он не ожидал. Король мог быть жестоким, но на сумасшедшего не походил. И что все бесятся из-за этой Летописи?

— Я должен предупредить отца…

— Об измене Ривенхедов?

— Мне кажется, я обязан. Это мой долг как сына и его подданного. Сначала я хочу выяснить, каковы обвинения против Холларда, Катрейны и остальных. Надеюсь, всё ещё можно уладить, иначе доминиарх договорится с Барундией.

— Ваше Высочество, этого нельзя допустить.

— Нужно ехать. Завтра же. Как считаешь, мы должны арестовать доминиарха? — едва слышно спросил Алекс.

Рик удивился вопросу: он и подумать не мог, что такая мысль посетит голову принца. Поэтому он и принц, подумал Рик, что думает о государстве, а не о красивой девушке, которая останется одна. Рик заколебался. По сути Алекс прав — нельзя отпускать врага короля, — но что тогда будет с Илзой? Рик был рад, что решение принимает не он.