Юлия Ефимова - Игра на эшафоте

У одной из церквей Рик заметил Сильвестра, который собрал вокруг себя толпу и что-то ей внушал. При виде Алекса с Риком он замолчал, громко поприветствовав принца ехидным тоном. Толпа со злобой оглядела двух мужчин и быстро разошлась. Сильвестр шутливо поклонился и скрылся за углом.

Хуже всего было на Волхидской площади, куда Алекс и Рик забрели случайно. Шумные торговые ряды то ли переехали, то ли сгинули вовсе: эшафот гордо стоял на привычном месте, будто врос в землю намертво.

— Эй, — Рик остановил какого-то мальчишку. — Кого сегодня казнят?

Парень пожал плечами:

— Понятия не имею, господин. Видать, кого из Ривенхедов али их слуг. Изменники они и есть, королеву извели, на короля руку замыслили поднять… — На всякий случай он поклонился Рику и Алексу. — Тут теперича кажный день кого-то да казнят. Даже неинтересно. Вон, гляньте, никого нет, — он обвёл рукой площадь.

Народу действительно было мало — в основном люди шли по делам, не глядя на виселицу и плаху. Алекс приблизился к эшафоту, коснулся его рукой:

— Знаешь, сегодня я особенно жалею, что нет Оскара. Мне так нужен его совет. — Алекс посмотрел на доски, пропитанные кровью. — Однажды он сказал, что борьба за власть — это игра, но играют в неё на эшафоте. Кажется, впервые я по-настоящему понял, что он имел в виду. Я не хочу вступать в эту игру, Рик, меня буквально рвёт на части при мысли, что я буду либо стоять на этом помосте, либо отправлять на него других.

— Ваше Высочество, идёмте во дворец, — в голосе Рика послышалось беспокойство, даже страх.

— Что с тобой?

— Я… я боюсь, не случилось ли что с отцом. — Алекс внимательно посмотрел на Рика и оглянулся на эшафот.

— Ты же не думаешь?..

Рик прикусил губу. Алекс кивнул:

— Идём.

Покидая площадь, Алекс снова посмотрел на эшафот:

— Помнишь, мы сегодня смотрели портреты? Среди них нет портрета короля Райгарда, ты замечал? Я вчера пытался представить, каким он был, но не смог, решил перечитать трактат Оскара про Райгарда — он пропал. Жаль, что Оскар так его и не издал. Никто теперь его не прочтёт…

— Главное, что вы его читали, Ваше Высочество, — заметил Рик. — Мне кажется, для господина Мирна это было важнее всего.

— Да, — едва слышно выговорил Алекс, — он пытался предостеречь отца, потом меня… Предостережение оба раза опоздало…

— Предостеречь? О чём? При чём тут Райгард?

— Ни при чём, — Алекс не признался Рику, что ему пришла в голову странная мысль: Оскар писал трактат вовсе не о Райгарде.

Крис не сразу понял, чего хочет от него Энгус Краск поздно вечером. Георг Ворнхолм что-то подозревает? Но Крис ни в чём не замешан, что он может подозревать? Однако Краск настаивал, чтобы он поговорил с одним типом. Крис сдался, согласившись организовать встречу в своих комнатах во дворце.

— Ваше Высочество пожелали меня видеть? Я весь к вашим услугам… — он презирал этого жалкого с виду червяка. К сожалению, Краск очень настойчиво просил уточнить у него ряд вопросов. Вот пусть бы сам их и задавал, негодовал Крис про себя, косясь на дверь в соседнюю комнату, где Краск подслушивал их разговор.

— Скажи, Тимак…

— Ваше Высочество, не называйте имён, прошу вас! Вы же обещали! — Тимак замахал руками. Крис поморщился. Странный тип этот Тимак, подумал Крис, разглядывая гладкое бледное лицо. Ото всех скрывает свою личность: боится, наверное, что кто-нибудь захочет применить к нему те методы допроса, которые сам Тимак практиковал много лет. На работе Тимак не снимал маски, но сейчас он был одет как все, да и какой смысл Тимаку скрывать лицо от принца? Они знали друг друга давно: Крис пару раз пользовался его услугами для личных нужд, а взамен помалкивал о том, кто скрывается под маской. Тимак ценил анонимность и умел быть благодарным.

— Ты допрашивал всех по делу о государственной измене…

— Допрашивал его светлость, барон Ворнхолм, Ваше Высочество, как бы я мог допрашивать таких господ! Что вы, я всего лишь помогал получать ответы, вопросы задавал господин барон…

— Да чёрт с ним, — прервал Крис. — Мне нужно знать, какие вопросы он задавал.

— Дак разные, Ваше Высочество, самые разные, вас интересует что-то особенное? — глаза Тимака блеснули. Чует новую жертву?

— Да, — Крис наклонился вперёд. — Спрашивал ли он о вине королевы Катрейны, что ему отвечали, что из этого не попало в отчёты? — Георг Ворнхолм, как и Катрейна, Криса не интересовал, однако Энгус сказал, что это важно для их дела, и, если ради трона нужно пригласить палача в гости, Крис это сделает.

— Вы же не думаете, что я их читал? Что вы, Ваше Высочество, я выслушивал то, что говорили, но вот что там господин барон записывал, кто же его знает?

— Уверен, ты отлично помнишь признания тех, кому вставлял в зад грушу или прижигал пятки.

— Это верно, тут вы правы, мой господин, всё вот тут, — Тимак постучал пальцем по виску. — Но как я могу судить, сколько из этого записал господин барон? Я же не читал…

— А читать ты умеешь?

— Ну а как же, Ваше Высочество, я обучился всем полезным вещам, даже дочек моих обучил, а читать бывает ох как полезно…

— Вот и прочитай это, — Крис вынул стопку бумаг и сунул Тимаку в руки. — Завтра барон сделает доклад перед королём. Я должен знать, все ли сведения он оставил или что-то утаил.

Георг Ворнхолм осмотрел стол, устало вздохнул и поднял папку с показаниями и текст написанного вчера доклада. Хотя Георг не надеялся, что Катрейну удастся спасти, доклад он сделает: надо выбраться из дворца поскорее. Следствие в любом случае закончено. Почти все арестованные либо казнены, либо приговорены по решению королевского суда, заседания которого теперь проходили очень быстро. Георг представлял подписанные признания королю, Айварих выносил приговоры, чередуя лишь способы казни: повесить, отрубить голову или сжечь. Девять Ривенхедов и их родственников отправились на эшафот по обвинению в измене и попытке свергнуть короля, не считая слуг, Холлард может стать десятым. Георг прятал от себя растущий страх. Кто станет следующим, если король не остановится? И сможет ли он остановиться?

Айварих изменился, это замечали даже те, кто по долгу службы обязан не замечать ничего. Король стал раздражительным, беспокойным, вечно распекал кого-то, придирался ко всем и постоянно оглядывался по сторонам. Судя по его покрасневшим глазам, он плохо спал. Карл Немой от короля почти не отходил.

Слуги старались не попадаться Айвариху на глаза лишний раз, многочисленные музыканты и актёры незаметно покидали дворец, только Сильвестр-Монах веселил окружающих выдумками, а Дим развлекал короля фокусами. К ним Айварих благоволил.

Члены Королевского Совета на совещаниях с королём словно набирали в рот воды, не решаясь высказать своё мнение. Уолтер Фроммель, который стал главным советником короля по вопросам борьбы с эктарианством, коротко отчитывался о стычках между эктарианами и зарианцами по всей стране, получая в ответ громкие требования очистить Сканналию от заразы. Казна быстро пустела. Валер Мэйдингор жаловался на уменьшение добычи серебра из-за того, что чернь отказывалась работать на королевских приисках, сбивалась в банды и грабила повозки с серебром. Банкиры с ростовщиками закрывали лавки и бежали из страны вместе с деньгами. Поступления от торговли резко упали: Барундия после смерти послов заблокировала оба порта на юге Сканналии, Лодивия поддержала её действия после того, как король Урмас съездил к пантеарху, а Гиемон договорился с Урмасом о беспошлинном провозе лодивийских товаров через Барундию. Сканналийских купцов в Лодивии, Барундии, Латее и других странах грабили и притесняли, их товары не покупали — они возвращались в Сканналию банкротами. Сканналийских рыбаков выгоняли отовсюду, корабли Айвариха подвергались пиратским нападениям. Сканналийским банкам всё труднее было взыскивать деньги с заграничных должников.