Элис Хоффман - Уроки магии [litres]

После ужина Хаторн собирался отослать служанку, но внезапно ощутил желание рассказать о своей жизни. Теперь, когда губернатор остановил процессы ведьм, Хаторн был озабочен, как окружающие судят о нем, не будут ли они смеяться над его попытками избавить мир от зла. Сегодня вечером его уверенность в своей правоте пошатнулась. Наверное, внутри его уже давно сидел червь сомнения.

– Я думала, вы расскажете мне что-нибудь о любви, – сказала Фэйт.

Он рассмеялся, услышав такую беспрецедентную наглость. Руфь занимается не своим делом, приглашая в дом незнакомцев, у нее отсутствует чутье на людей. Хаторн встал со стула, зная, какое устрашающее действие оказывает его высокий рост, но сразу понял, что девчонка нисколько не испугалась.

– Придется утром выпроводить тебя из дома. Собери вещи с вечера.

– Значит, вы ничего не знаете о любви?

Хаторн мрачно взглянул на нее. Девчонки в ее возрасте – глупые, мечтательные создания.

– Ты выскочишь замуж, как и полагается. – По какой-то непонятной причине он продолжал этот пустой разговор, открывая свои подлинные чувства. Зачем он это делал? Ведь очень скоро ее здесь не будет. – Да, я не знаю ничего о любви. Вероятно, я на нее не способен.

– Но ведь была у вас какая-то женщина? Наверное, вы ее любили.

– На Кюрасао. – Джон даже не пытался остановить эту неожиданную вспышку откровенности. – Я уехал, не сказав ей ни слова. Не знал, что с ней делать. Она хотела слишком многого, а мне было нужно только, чтобы меня оставили в покое. Все пошло вкривь и вкось, прежде чем я успел хорошенько обдумать ситуацию.

Хаторн сам не знал, зачем рассказал все это, выставив себя трусом. Внезапно Джон понял, что так и было на самом деле. Когда он в детстве плакал, его секли, а теперь испугался, что может потерять контроль над собой и разрыдаться на глазах служанки. Джон подумал, что любовь для него ничего не значит: она его совсем не захватила, если не считать пары дней, когда он был околдован и стал совсем другим человеком. Хаторн вспомнил, как его жена в первую брачную ночь оплакивала своих родителей. Он ни слова не произнес, чтобы успокоить ее, – делал все так, как ему нравилось. Джон вспомнил женщин, которые просили на суде сохранить им жизнь, – кто-то томился в тюрьме и кого-то уже повесили. Хаторн видел зло повсюду, но теперь оно нашло прибежище в нем самом. Вот в чем заключалась правда, если пришла пора ее высказать.

– Если бы это было в моих силах, я бы все изменил и стал другим человеком. – Покачав головой, Джон отодвинул чай в сторону. – Какое-то время я был таким.

– Мужчины обычно не меняют своей сущности. Должно быть, вы скрывали ее от возлюбленной.

Хаторн прищурился. Это был адский день, и ад продолжался.

– Что ты о себе возомнила? Кто ты на самом деле?

– А как вы думаете: кто я?

Джон посмотрел на нее внимательнее и все понял. Это действительно его дочь – слишком уж она умна для той, за кого себя выдает. Она произвела на него сильное впечатление: холодный взгляд серых глаз, бесстрашие, самообладание в его присутствии. Хотел бы он, чтобы его сын был таким.

Именно в этот момент из складок одежды Фэйт выпал черный амулет и покатился по полу. Хаторн теперь знал, что это: какое-то злое заклятие. Он должен был это предвидеть: ведь она не только его дочь, ее мать – ведьма. Зло притягивает зло, а правда – правду.

Фэйт быстро подобрала упавший амулет, хотя он поранил ей руки.

– Я решила его не использовать, – сказала Фэйт. Это было правдой: она уже нанесла Джону большой вред, изменив его судьбу. Она увидела в глазах Хаторна определенное сходство с собой: раненый человек, который наносит раны другим. – Запасла для защиты, если бы вы стали действовать мне во зло.

– Думаю, не нужно дожидаться утра, – сказал он. – Можешь уйти сегодня же вечером.

– Так я и сделаю.

Фэйт развязала фартук, стянула с головы чепец. В тускло освещенной комнате ее рыжие волосы вспыхнули, словно огонь.

– Я вынужден повторить еще раз. Ты сейчас уходишь и не возвращаешься. Если бы ты была кем-то другим, я приказал бы тебя арестовать.

Но процессы ведьм остались в прошлом, а его могли обвинить в том, что он имел внебрачного ребенка. Лучше всего избавиться от нее, как он когда-то отделался от Марии. Джон вытащил кошелек с монетами, но Фэйт не раздумывая от него отказалась. Он покачал головой: от нее одни неприятности.

– Ты вся в мать.

– И на том спасибо. – Глаза Фэйт вспыхнули. – Я боялась, что стану похожа на вас.

Она выбросила остатки пирога, чтобы никто в доме не съел их по ошибке. Начинкой были мелкие птичьи косточки, которые вызывали у нее желание расплакаться. Вот до чего довела ее черная магия – до самой грани мести. И все же проклятое варево изменило будущее Джона Хаторна и его место в истории.

Фэйт оставила записку для Руфи с благодарностями за доброту. Ей пришло в голову, что Руфь, возможно, догадывалась, кто ее служанка на самом деле, и взяла в дом, чтобы возместить то зло, что принес ей Джон. Фэйт не хотела больше ничего, даже мести. Это чувство превратило ее в собственную противоположность – цена была слишком высока. Фэйт встретилась с отцом, и трудно было с уверенностью сказать, кому из них стало от этого хуже.

Двое фермеров заметили, как Фэйт в черном плаще и красных башмаках стремглав бежала через поле. За ней двигался темный силуэт – волк с серебристыми глазами. Покинув Хаторнов, Фэйт обнаружила, что Кипер ждет ее в саду. Что бы девочка ни натворила, он по-прежнему принадлежал ей, а она ему. Она обняла его, опустившись на колени, а потом они вместе пустились наутек из этого ужасного места, где люди находили зло во всем, что видели: в обуви, плащах, волках, женщинах.

Позже фермеры сказали констеблю, что девчонка подожгла их амбар, хотя на самом деле они, спеша за ней вдогонку с ружьями в руках, уронили фонарь. Когда кого-то намерены убить, этим в результате все и заканчивается. Они стреляли в темноту, словно она и была их врагом. Оба фермера участвовали в охоте на ворон, и это событие по-прежнему их волновало: они расцветили свой рассказ, описывая атаку кровожадных ворон, посланных самим дьяволом.

Услышав вой, фермеры решили, что это волк, но то была Фэйт, которая оплакивала упавшего в траву Кипера. Она опустилась на колени, обняла волка, перепачкавшись кровью, струившейся из его ран, читала защитные заклинания, но оказалась не в силах остановить кровотечение. Фэйт вытащила «Книгу ворона», настолько обезумев от горя, что не заметила, как фермеры приблизились к ней с ружьями на изготовку. Амбар к тому времени был охвачен пламенем, и Фэйт обвинили в поджоге, хотя она всего лишь пробегала мимо. Ведьма вызывает хаос, и они, хоть и поймали ее, все равно боялись. Фермеры обмотали Фэйт цепями и внимательно за ней следили, пока она, лишенная силы, в одежде, вымокшей от волчьей крови, осыпала их проклятиями. Эту девчонку они бы с радостью утопили.