Стелла Так - Игра с судьбой [litres]

Заинтригованная, я подошла ближе и посмотрела на растение, чьи цветы светились алым цветом. Одним пальцем я провела по густым краям цветка и наклонилась, чтобы понюхать его.

– Я бы лучше не трогал его, – прошептал Винсент мне на ухо. Он был так близко от меня, что его дыхание коснулось моей щеки.

– Что это? – спросила я и быстро отдернула руку.

Он засмеялся.

– Извини, я просто хотел не дать тебе понюхать ядовитое растение.

– Ядовитое растение? – Недоверчиво глядя на цветы, я сделала шаг назад.

Винсент усмехнулся и пожал плечами.

– Красота в этой жизни всегда ядовита, – предостерег он меня, наклоняя голову. – Это амариллис. Он вызывает тошноту, рвоту, холодный пот и в большом количестве даже способен парализовать.

– Что? – Я отошла еще немного, на безопасное расстояние, тут же врезавшись спиной в пальму. – Но почему, черт возьми, оно растет здесь, как невинная маргаритка? – в ужасе спросила я.

Винсент приподнял одну бровь.

– Школьный проект, – чуть слышно сказал он.

– Школьный проект, – недоверчиво повторила я. – Школьный проект типа «как я выращиваю свое домашнее слабительное»? Вы занимаетесь этим сразу после уроков, на которых учитесь метать ножи?

Винсент прикусил нижнюю губу, а в глазах сверкнул опасный огонек.

– Нет, после уроков мы учимся незаметно избавляться от трупов.

– О, ну тогда я спокойна, – отозвалась я.

– Я забыл упомянуть, что ты попала в школу наемных убийц?

Фыркнув, я скрестила руки на груди. В основном для того, чтобы не дать себе прикоснуться к ямочкам на щеках Винсента.

– Я ходила в государственную среднюю школу. Смертоноснее, чем наша столовая, ничего быть уже не может.

– О, так ты закаленная! – Винсент смерил меня взглядом. – Берегись, иначе я завербую тебя еще и для моей Лиги Честерфилдских тайных убийц.

– Если твоя просьба будет любезной, я могу подумать, – сказала я.

Мой голос прозвучал неожиданно громче обычного. Винсент наклонился ко мне.

– Интересно. Что бы ты потребовала за свои ценные услуги, Элис Солт? – прошептал он.

Нервно сглотнув, я уставилась на его губы, которые, вероятно, были такими же мягкими на ощупь, как и выглядели.

– Я бы сказала, это зависит от предложения. Что ты готов мне дать, Честерфилд?

Мы уставились друг на друга. Голубые глаза Винсента подернулись дымкой, будто на чистой воде поднялись высокие волны.

– Для тебя? Все, что угодно, – мягко пробормотал он.

– Уверен? Что, если я сниму с тебя все до последней рубашки? – прошептала я в ответ и только когда он начал хохотать, поняла, как двусмысленно это прозвучало.

– Я думаю, что рискну.

– Я не это имела в виду, – быстро отозвалась я.

– Как жаль, – пробормотал Винсент, подходя ко мне так близко, что я могла чувствовать его дыхание на своих губах.

Мое сердце почти остановилось. Голова пошла кругом, и свежий аромат Винсента смешивался с ароматом тяжелых оранжерейных цветов. Я понятия не имела, что мы здесь сейчас делаем, но, если бы это зависело от меня, это никогда бы не прекратилось.

Винсент посмотрел на меня, я посмотрела на Винсента, и это казалось таким знакомым действием, будто мы знаем друг друга гораздо дольше, чем с тех пор, как… Сколько дней я уже здесь? Невольно я отступила на шаг назад, пытаясь разогнать туман в голове.

– Можно мне немного оглядеться? На этой площадке интересно, – спросила я сделавшимся тонким голосом.

Винсент поджал губы и пристально посмотрел на меня, затем расправил плечи.

– Конечно, пойдем, – сказал он, взял мою руку, словно это было само собой разумеющимся, и потащил за собой через заросли растений.

Гудения на этот раз не было, но желудок все равно сделал сальто, а в голове ощущалась восхитительная легкость. Я усмехнулась.

Наши шаги тихо отражались на металлической лестнице, а когда мы поднялись наверх, пол заскрипел под нашими ногами.

– Et voilá! [4] «Ну вот!» ( фр .) Добро пожаловать в мое тайное убежище, – сказал Винсент, указывая на площадку, простирающуюся перед нами. Она была невелика, но тут оказалось достаточно места для верстака, на котором ютилась куча пустых стеклянных пробирок разных размеров и форм, а также горелка Бунзена. Рядом стоял невысокий стол и два пухлых холщовых мешка, которые, вероятно, служили сиденьями.

Повсюду валялись банки с «Ред Буллом», а посреди стола расположилась шахматная доска.

Винсент сжал мою руку, но потом отпустил ее, сел на один из мешков и приглашающим движением руки указал на место напротив.

– Садись, можешь посоветовать мне мой следующий шаг.

– Вряд ли. Я не умею играть в шахматы, – ответила я, плюхаясь на сиденье.

– Совсем не играешь? – спросил Винсент.

– Не-а, – призналась я и нахмурилась. – Я до сих пор не знала никого, кто играл бы в шахматы. У нас все вертится вокруг футбола.

Винсент закатил глаза и подпер рукой подбородок.

– Я забыл, какие вы пролетарии в Фокскрофт-Хай, – сказал он.

– Эй, – жалобно запротестовала я, хотя в глубине души вынуждена была признать, что он прав. В тот же миг мой живот начал урчать.

– Хочешь есть? – спросил Винсент.

– Немного.

Он кивнул и достал из-под стола шуршащий пакет, откуда выудил два «Ред Булла» и два сэндвича. В дополнение – пакет «Читос».

– Я предвидел, – явно гордясь собой, произнес он. – Тунец или курица?

– И то, и другое.

Я, наверное, выглядела слишком голодной и взволнованной, но Винсент только рассмеялся и передал мне через стол оба сэндвича. Себе он открыл банку «Ред Булла», и его сладкий запах смешался с ароматом тропических растений, в то время как я жадно вгрызалась в первый сэндвич.

Винсент мыслями погрузился в игру с шахматными фигурами. Казалось, он начал ее когда-то, но прервался на середине.

– Ты всегда знал об этом проклятии? С детства знал, что ты игровой персонаж? – услышала я свой внезапный вопрос.

– Мы все знаем. – Винсент оперся подбородком на ладонь. Сумеречный свет, казалось, проникал к нам и освещал его светлые волосы. – С рождения. Проклятие поразило потомков всех тридцати двух человек, находившихся в поместьях Честерфилд и Сент-Беррингтон тогда, много веков назад.

– Сент-Беррингтон, – пробормотала я, снова думая о вечеринке полгода назад. О поместье, где исчез Хок. О вечере, когда все началось. Я вздрогнула. – Если Честерфилд – белая сторона, то Сент-Беррингтон – черная?

– Именно так, – сказал Винсент, глядя на меня. Он казался почти разгневанным. – Джексон Беррингтон – Черный Король. На прошлой неделе у нас обоих был восемнадцатый день рождения. Так было всегда. Каждые тридцать лет в семьях Честерфилдов и Сент-Беррингтонов в один и тот же день рождаются два мальчика. Два Короля. И все семьи знают, что начнется новая игра.