Эдриенн Вудс - Звездный свет

Отец притянул её к себе одной рукой, и она оказалась в его объятьях. Все захлопали — момент, заслуживающий того, чтобы закатить глаза.

Папа и Констанс рассмеялись, нашёптывая что-то друг другу, пока их тела кружили по залу. Она искренне смеялась, а потом был краткий поцелуй.

Я не могла сдержать улыбки, глядя на них. Из них получилась красивая пара.

У песни, которую они выбрали, было долгое вступление — нежная, прекрасная мелодия. Они плавно скользили по залу, глядя друг другу в глаза. Оба выглядели счастливыми.

Затем началась вокальная партия, и моя улыбка испарилась.

Моё сердце пропустило пару ударов, я закрыла глаза. Это был голос Блейка.

— Когда он это записал? — спросила я Сэмми, посмотрев на неё увлажнившимися глазами.

Её глаза тоже блестели, и слезинка потекла по щеке. Она не стала её смахивать.

Она обняла меня я. Я прислушалась к словам. Это было одно из его стихотворений. То, которой я прочитала той ночью, когда я поняла, что Люциан говорил мне правду. Никто не полюбит меня так, как Блейк.

— Пока ты была в коме.

Они все называли это комой, потому что искренне верили, что он вернётся. Но я больше не верила. Иначе почему я слышала тот разговор со жнецом?

В песне были соединены два стихотворения — вторым было то, которое объясняло, что такое дент, но я сомневалась, что хоть кто-то из присутствующих это понял. Он добавил эти строки в припев.

Моё сердце ныло от тоски. Я закрыла глаза, пытаясь представить, что это он сейчас поёт, вживую. Это было слишком для меня, я забыла, как дышать.

А затем вновь прозвучал припев. Я могла слушать эту песню вечно. Сэмми погладила меня по спине, пока я прижималась к ней. Никогда бы не подумала, что буду так сильно по нему скучать. Его голос поднялся на октаву выше во время второго припева. Мне казалось, будто кто-то сжал моё сердце в тиски. Я постоянно слушала его песни последние три месяца, но эту, эту я слышала впервые.

Я хотела выйти из зала, но мне не хватило сил. Я не могла расстаться с его голосом.

— Эй, всё будет хорошо, тише, тише, — шептала Сэмми мне на ухо, крепко обнимая. Ничего не будет хорошо, никогда. И хуже всего, что она сама не знает, о чём говорит. Ничего не будет хорошо. Когда они найдут его тело, они тоже это поймут. Это было жестоко, включать эту песню. О чём только думал мой отец? Да о чём они все думали?

Я нашла в себе силы встать и уйти. Нужно снять это узкое платье, нужно вспомнить, как дышать.

— Елена, — позвала Энн, но Эмануэль мягко её остановил. Бекки ахнула. Как и все в зале. Мне всё равно, что там сделал отец — возможно, какой-то крутой разворот в танце или типа того.

Дверь была совсем рядом, всего в нескольких шагах. После проигрыша вновь зазвучал припев, и я замерла на пороге.

Эти слова уже не были похожи на студийную запись, но мне было слишком страшно развернуться. Я боялась, что там будет стоять Исаак или Тай, пародирующие голос Блейка.

Я всё-таки обернулась и втянула воздух от неожиданности. Ноги отказались слушаться. Я отчаянно пыталась сдержать слёзы, но ни всё равно потекли по щекам.

Он медленно шёл ко мне, продолжая петь.

Я слегка ущипнула себя, тупо глядя, как он продолжает припев. А когда он закончил, ему все зааплодировали, кроме меня. Он просто стоял и смотрел.

А потом улыбнулся, и колени окончательно предали меня. Он поймал меня в объятья, и я тут же поцеловала его. Он обнял меня крепче, скользя губами по шее и развернул по кругу.

— Где, чёрт возьми, ты пропадал? — спросила я.

— Прости, что так долго, — прошептал он. — Я безумно по тебе скучал.

— Я думала, ты умер, — тихо заплакала я.

Он поцеловал меня в висок, и его губы задержались там на несколько секунд. Я вдохнула его запах. Никогда его не отпущу. Теперь я знаю это наверняка.

— Я думал, ты умерла, — его голос тоже сорвался, губы всё ещё касались моего виска, пока пальцы нежно касались моего затылка, немного испортив причёску.

— От сорняков так просто не избавиться, — я смеялась и плакала одновременно.

Он немного вздрагивал от смеха, отстранившись совсем немного, чтобы заглянуть мне в глаза. В его глазах тоже блестели слёзы, но на лице сияла улыбка. И от того, что она отражалась в его взгляде, у меня в животе затрепетали бабочки. Его волосы стали чуточку длиннее, он казался измотанным, но он жив и реален. Я коснулась его лица рукой, и он прикрыл веки. А затем вновь открыл глаза.

— Ты совсем не сорняк, Елена. Ты прекрасная роза.

Я хихикнула.

— Роза?

— Да, — он снова прижал меня крепко к себе. — А я шипы, которые больно колются.

Наши губы встретились вновь. Он говорил всякие глупости, а мне было пофиг на миллионы глаз, пялящихся на нас в этот момент.

Мой отец прочистил горло, и мы разорвали поцелуй.

— С возвращением, Блейк. На мгновение я уже готов был поверить, что ты не справился, — сказал отец.

— Мой король, рад видеть вас в добром здравии.

Я легонько ударила отца по руке.

— Ты знал?

— Это был сюрприз, горошинка, — засмеялся он. — А ты как думала, зачем я выбрал эту песню?

— И как давно ты знал? — произнесла я обиженно, пропустив последний вопрос мимо ушей. Если бы он знал, что я была на грани, он бы не стал полагаться на моё терпение и не стал бы скрывать от меня такое.

— С утра, — ответил за него Блейк. — Недолго. Я летел сюда так быстро, как только мог, когда папа сообщил мне, что ты очнулась. Я буквально приземлился десять минут назад и ещё должен был петь.

Я снова рассмеялась и обняла его за талию.

Отец прочистил горло и посмотрел на нас, высоко подняв брови.

— Серьёзно? Мне девятнадцать.

— Не беспокойтесь, мне уже прочитали лекцию, — сказал Блейк, глядя на моего отца.