Мара Вульф - Грёзы лунного света [litres]

– Отлично. – Коллам взял меня за руку и кивнул Джоэлю и Миро на прощание.

Джоэль хотел еще что-то сказать, но потом передумал. Мне было жаль его. Коллам был его лучшим другом, а он теперь думал, что Джоэль его предал. Ему тяжело было расставаться с Колламом в ссоре. Мне надо попытаться убедить его в том, что Миро и Джоэль на его стороне.

Комната, в которой я проснулась, была мне так знакома, будто я никогда не уезжала из Лейлина. По стенам тянулись нежные побеги поросших паутиной белых цветов. Ветер вяло шевелил тонкую занавеску на окне. Моя голова покоилась на груди Коллама, который обнимал меня одной рукой. Все было так обычно, что я на мгновение позабыла о своем страхе. Но потом ко мне со всей силой вернулась боль. Казалось, будто я в огне. Каждый кусочек моей кожи горел. Я только сейчас заметила повязки на всем моем теле. Кто-то обработал мои раны, а я даже этого не заметила.

– Почему ты это допустила? – тихо спросил Коллам. – Я могу понять, почему Талин хочет от меня избавиться. Но я не понимаю, почему мои друзья и моя собственная жена помогают ему в этом. Тебе было настолько невыносимо в Беренгаре? Мы бы нашли компромисс. Это решение кажется мне слишком уж радикальным.

Я не осмеливалась поднять на него взгляд.

– Никто не хотел от тебя избавляться, – ответила я, измученная болью и его упреками. Если бы мне только удалось убедить его в том, что мы сделали все это лишь ради его же безопасности. Мне было больно оттого, что он сомневается во мне.

– Ты так странно вел себя в последние недели. Мы за тебя боялись.

Коллам молчал. Я осторожно подняла голову. Уголки его губ были озлобленно опущены.

У него, судя по всему, действительно не осталось никаких воспоминаний. Может быть, в этом и заключались изменения внутри его? Сейчас его глаза сияли типичным лазурным цветом.

– Я не сказала тебе всей правды, – призналась я. Я разминала в руках кончик белого покрывала, источавшего успокаивающий аромат лаванды. – Я боялась не столько за тебя, сколько боялась тебя, – произнесла я.

Коллам выпрямил спину.

– Это же просто смешно. С чего бы тебе меня бояться? Я бы никогда не причинил тебе боли. – Он поднял мой подбородок, заставляя меня посмотреть в его глаза. – Ты же знаешь это, не так ли?

Я колебалась, и этого момента было достаточно, чтобы в его глазах мелькнула искра неуверенности.

– Нет? – растерянно прошептал он. Я покачала головой. Он вскочил с кровати и подошел к окну. Прохладный полуденный воздух залетал в комнату, а с улицы доносилось птичье щебетание.

Коллам провел рукой по волосам, сделал глубокий вдох и оперся на подоконник. Он снова и снова качал головой, словно не веря своим ушам. Я задрожала, хоть мне и не было холодно, и шагнула к нему. В Лейлине никогда не было холодно, и все же мне показалось, будто температура упала на несколько градусов. Я осторожно положила руку на его плечо.

– Прости меня.

Коллам не повернулся ко мне.

– Нет, это ты прости. Я не должен был требовать от тебя того, чтобы ты сопровождала меня в Беренгар.

Мой страх, что гнев снова превратит его в чудовище, ослаб, и я прижалась к его спине.

– У нас не было выбора, поверь мне, – выдавила я.

Он повернулся и оттолкнул меня в сторону. Потом взял футболку со стола. Ваза, полная ярких цветов, закачалась и упала. Звон разбившегося фарфора разнесся по комнате. Коллам не обратил на это внимания. Он натянул футболку и вышел из комнаты.

Я потащилась обратно к кровати и упала на нее. После этого я почувствовала почти невыносимую боль на коже и в своем сердце. Я обняла себя руками. Меня одолело чувство вины.

В дверь быстро постучались, и, не дождавшись слова «войдите», Рэйвен ворвалась в комнату. Она лучезарно улыбнулась мне, едва меня увидела. Рыжие волосы отросли еще больше, и она заплела их в косу. В остальном она совсем не изменилась. Ее стройная фигура была облачена в типичную для эльфов воздушную одежду. На ней были белые шелковые шаровары и сверкающий топ, обнажающий живот. Единственное, что было новым – тонкий пирсинг-кольцо в пупке. На животе были нарисованы крошечные цветы.

Рэйвен заметила мой взгляд и ухмыльнулась.

– Последний писк в Лейлине. Рисунок хной. Тебе тоже нужно такой сделать.

Мой скептический взгляд заставил ее рассмеяться.

– У меня пока что достаточно травм.

– Что случилось? – спросила Рэйвен, садясь рядом со мной.

– Судя по всему, я притягиваю к себе дерьмовые ситуации. – Я перестала улыбаться, и Рэйвен взяла меня за руку. Я вздрогнула от боли. Она хотела отпустить меня, но я была слишком рада ее видеть. Я зарыдала от облегчения.

Она погладила меня по моим совершенно сухим и выцветшим в соленой воде волосам.

– Должно быть, тебе плохо, если ты в такую мрачную ночь к нам приехала.

Я поежилась:

– Да, было так себе. Эта вода изрядно меня потрепала.

– Раньше ты накупаться не могла.

Она сразу же заметила осторожный взгляд, который я бросила на сопровождавшую Рэйвен целительницу.

– Извини, – пробормотала она. – Что с тобой случилось?

– Медузы, – пояснила я.

– Видимо, это были сошедшие с ума медузы.

– Огромные огненные медузы. Они бы убили меня, если бы не Габриль, – сказала я.

– Кто такой Габриль?

– Друг из Беренгара. Он за мной присматривал.

– Вообще-то он должен был следить за тем, чтобы Эмма не натворила глупостей, – сказал Коллам, подходя к двери. – Но она обвела его вокруг пальца. Как и следовало ожидать. Надеюсь, ты не разбила ему сердце.

Моя улыбка превратилась в гримасу, когда целительница начала трогать раны на моем лице. Честно говоря, я не была уверена в том, что не сделала это.

– Кстати, медуз, которые могут нанести такие травмы, не существует. Это, должно быть, что-то другое.

– Можешь сказать им об этом в следующий раз, когда встретишь. Мне они показались достаточно реальными, – выдавила я.

– У тебя девять жизней, – пробормотала Рэйвен, поднимаясь с кровати.

Целительница принялась разматывать повязки на моих ногах и руках. Я попыталась сосредоточиться на ее травянистого цвета волосах – опознавательному знаку эльфийских лекарей. К сожалению, отвлечься мне почти не удалось. Интересные рисунки хной вокруг ее глаз были похожи на цветы у Рэйвен на животе. Но этого было все еще недостаточно, чтобы отвлечь меня от боли. Мои глаза округлились, когда она сорвала прилипшие к моим красным ожогам повязки. Ко мне подобралась тошнота, и я сглотнула, чтобы меня не вырвало.

– Я вот-вот закончу. Шрамов не останется, – успокоила меня целительница, намазывая рубцы мерцающей голубой пастой. Прохлада, наступившая после этого, успокоила мои напряженные нервы.

Я с облегчением выдохнула и посмотрела на Коллама. В его глазах я видела лишь беспокойство. Он шагнул к кровати и взял меня за руку.