Эль Косимано - Хаос времён года [litres]

– Выпустите меня! – снова кричу я. – Если вы хоть пальцем тронете Джека, клянусь Геей, я…

– Гея мертва. – Я резко втягиваю носом воздух. В динамике рядом с моим ухом потрескивают помехи. – Я убил ее. – Этот холодный грубый голос кажется мне знакомым, но вспомнить, кому он принадлежит, не получается.

– Ты лжешь. – Я не хочу в это верить. Отказываюсь в это верить. Если бы Гея умерла, я бы узнала, не так ли? Перестань Гея существовать, и это место – сам мир и все населяющие его создания – исчезло бы вместе с ней. Мои слезящиеся глаза замечают глубокую, неровную трещину в камне надо мной. Крышка камеры покрыта тонкой пленкой глиняной пыли, как будто земля сотрясалась, засыпая все вокруг. – Я хочу поговорить с Кроносом.

– Я и есть Кронос, – заявляет голос.

– Ты мешок дерьма!

– А ты заперта в очень тесной тюрьме.

– Я требую разговора с Даниэлем Лайоном! Где он? – Ответная тишина кажется оглушительно громкой, потрясает до глубины души. – Кто ты такой? И что наделал?

– Я думаю, ты и сама знаешь, – раздается в ответ бестелесный голос – едва ли громче шепота.

Моя кожа покрывается мурашками. Силясь рассмотреть что-то сквозь купол, мысленно я возвращаюсь в заброшенное здание и вновь оказываюсь привязанной к стулу в тускло освещенном помещении. Лицо обжигает металлическое дыхание Дуга Лаускса, а из его носа, расквашенного мной, капает кровь.

– Я предупреждал тебя однажды, чтобы вела себя осторожно в обращении со мной, Флёр Аттвел.

– Где Джек?

Стражи проникли в наш дом. В нашу спальню . Электричество было отключено и, следовательно, система безопасности тоже. Они превзошли нас по численности. Без своей магии – и без меня – Джек оказался беззащитным перед ними.

– Грядет конец света, Флёр. Мать-Земля и Отец-Время мертвы, а все, что тебя волнует, – это Соммерс? Я был о тебе лучшего мнения.

Замки над моей головой открываются со щелчком, и я вздрагиваю от внезапного резкого звука. Внутрь камеры начинает поступать холодный воздух.

Я не двигаюсь, и, затаив дыхание, наблюдаю, как мерцает и гаснет свет внутри стазисной камеры. Треск в динамике стихает.

– Дуг? – Я шлепаю по внутренней стороне купола, и крышка поднимается на петлях. – Дуг, ответь мне!

Минуту назад я отдала бы все на свете, лишь бы освободиться из стазисной камеры, а сейчас мне жизненно важно узнать, что случилось с Джеком. Я пинком откидываю крышку, чувствуя головокружение и холод, принимаю сидячее положение и оглядываю высокие стены своей темницы. Кожу покалывает. Я горблюсь и, скрестив руки перед собой, пытаюсь прикрыть обнаженную грудь от расположенной в углу камеры наблюдения. На металлической койке у дальней стены лежат одинокое выцветшее одеяло и пара комбинезонов. Я подползаю к краю стазисной камеры и спрыгиваю на пол, едва не впечатываясь в него лицом, когда колени подгибаются и накатывает тошнота. Мои раны, должно быть, не были серьезными – поэтому и нынешнее недомогание вполне терпимо, – но сколько бы времени я ни провела, восстанавливаясь в стазисной камере, сейчас чувствую себя истощенной и неуклюжей.

Я хватаю с кровати комбинезон и просовываю в него ноги, отворачиваясь от камеры. Мне претит мысль о том, что Дуг, вероятно, наблюдал за мной все это время.

Застегнув молнию грубого комбинезона, подхожу к мигающему красному огоньку камеры и, встав под ней и высоко подняв подбородок, смотрю прямо в объектив.

– А ты думал, меня будет волновать что-то еще? Ты, значит, был обо мне лучшего мнения? – Я выплевываю Дугу в лицо его собственные слова. – Это была твоя первая ошибка. Я тебе еще покажу, и твое мнение обо мне окончательно ухудшится. – Прижимаю руку к стене и, не обращая внимания на накатывающую усталость, призываю свою магию. Искры потрескивают в моих волосах, пальцы начинает покалывать, когда я направляю в землю мысленный призыв, но мы находимся на такой глубине, где не растут никакие корни.

Исполненная решимости и ярости, я принимаюсь обшаривать взглядом камни, выискивая спрятанные в расщелинах корневища мхов и водорослей. Я уже делала так однажды, на границе в Текате. Только на этот раз нахожусь так глубоко под землей, что не нужно далеко тянуться.

Я стискиваю зубы и протягиваю вперед руки. Стена содрогается, осыпаясь осколками сланца, и с последним толчком моих мыслей часть ее отделяется и рассыпается кучей щебня. Камера падает вместе с ней, болтаясь вверх дном на проводах. Я поворачиваю ее вертикально, и, наклоняясь ближе к объективу, уверенная, что Дуг смотрит, со зловещим обещанием: «Я тебя погублю» срываю ее со стены.

Красный огонек гаснет.

Будучи слишком измученной, чтобы оставаться на ногах, я оседаю на пол. Учиненный разгром был просто представлением, шоу, чтобы доказать Дугу, что я не такая слабая, какой он хочет меня видеть. Теперь, когда все закончилось, это еще больше похоже на фарс. Я натягиваю тонкое одеяло на плечи и, съежившись в изножье кровати, принимаюсь беззвучно плакать, вспоминая ужас на лице Джека. Потом утираю слезы.

Джек жив. Иначе и быть не может. Если бы он умер, я бы об этом узнала. Почувствовала бы.

Но разве я не думала то же самое о Гее всего несколько минут назад?

Температура в моей камере падает. Поднимаю голову и замечаю темно-серый дымный туман, просачивающийся внутрь сквозь прутья решетки в двери. Покружившись в моей темнице, он снова вылетает, оставляя после себя ледяной сквозняк. Дуг, вероятно, послал его, чтобы шпионить за мной.

Нет , говорю я себе, решительно качая головой, Гея не может быть мертва. Дуг не сумел бы одолеть их обоих. И все же, чем дольше я сижу, замерзая в холоде катакомб, тем больше задумываюсь над вероятностью того, что он сказал правду. Если Лайон и Гея действительно мертвы, кто управляет Обсерваторией? Кто следит за Временами года и гарантирует здоровье и бессмертие кураторов?

Если Дуг на свободе, кто присматривает за Джеком?

Я с трудом поднимаюсь на ноги. Хулио и Эмбер… Я должна найти способ предупредить их. Им разрешено путешествовать, и, следовательно, они могут приехать к нам на виллу. Если мне удастся вышибить дверь, выйти из камеры, как-то добраться до Центра Управления и передать сообщение Мари, они втроем отыщут Джека.

Я стискиваю пальцами прутья решетки и прижимаюсь к ним лбом, создавая треск статических помех, и, фокусируя разум на стенах, призываю свою магию.

– Ты невероятно крутая и все такое, ясное дело, но ты уверена, что это хорошая идея?

Я поднимаю голову. Хриплый голос доносится из камеры, расположенной дальше по туннелю. Заглядываю через решетку и вижу пару глаз, смотрящих на меня в ответ.

– Чилл? – Его имя в моем исполнении напоминает всхлип.