Наталья Мазуркевич - Три глотка волшебного напитка [litres]

Мне даже вина в его голосе послышалась, словно принц чувствовал свою ответственность за то, что не все живут в таком прекрасном месте. Севший на ладонь комар чуть поубавил мою радость, но решения не изменил.

– Значит, Сад, – кивнула я, хотя вариант с болотом был роднее. Да и мой деревянный домик стоял вовсе не в окружении яблонь. Но облазить свой новоприобретенный огород я собиралась чуть позже. Ночь и так короткая, а планов на нее…

– Торопитесь? – Мое возбуждение не скрылось от спутника, и он задал закономерный вопрос: – Не желаете поделиться?

– Едва ли вы найдете интересной ночную уборку и прополку доставшегося огородика, – растянула губы в улыбке я.

Принц посмотрел на меня с осуждением, будто знал, что огород может потерпеть, а вот обитатели шестого дома – нет. Осталось только разобраться с защитой и сбежать от охраны, но и здесь у меня имелся план. Точнее – связи, воспользоваться которыми я очень надеялась.

Надеялась, но не рассчитывала на такое быстрое исполнение желания. Я сбилась с шага, отчего принц был вынужден меня поддержать: едва мы пересекли границы Сада, он больше не отвлекался. Зато я крутила головой, разглядывая окрестности, и никак не могла пропустить видение Гретхен, сидевшей на соседском заборе.

Она была столь печальна, что я замерла и шепотом спросила у принца:

– А чей это дом?

– Лорда Анвентара. Желаете навестить Далиара?

– Нет, – Я качнула головой и в считаные мгновения оказалась за своей калиткой. – Не буду мешать милорду отдыхать после тяжелого трудового дня. Больше можно не провожать! – крикнула я и убежала в дом. Ритм задавал доносившийся мне вслед смех. Но лучше так, чем объяснять, отчего вдруг у меня напрочь испортилось настроение.

– Вы вернулись! – радостный возглас встретил на пороге, а затем Ури буквально повисла на моей шее. Девушка уже успела сменить дворцовую форму на обычное платье с узкими (не в пример дворцовым нарядам) рукавами, немаркого темно-синего оттенка. – Продукты уже доставили. Я приготовила ужин. Прикажете подавать?

– Если голодна, – отмахнулась я. – Меня в городе покормили, – пояснила, желая избежать лишних вопросов.

– Понятно, – чуть приуныла девушка. Тяжело вздохнула, будто и сама решила отказаться от ужина, но была мною остановлена:

– Ешь давай, – подозревая, что иначе Ури попросту спрячет еду в холодильный шкаф, распорядилась я. – Я выйду в сад, посмотрю, что у нас растет. А ты пока поешь. Приду – проверю, – грозно посулила я и вышла через заднюю дверь.

В лицо дохнуло влагой. На цыпочках, чтобы обойтись без жертв среди улиточного населения, выползшего на замшелые плиты двора, я обошла дом и замерла в нерешительности. Гретхен все еще сидела на заборе и печально смотрела на соседский дом, где не горело ни свечи, не говоря уже об осветительных сферах.

Оглядевшись, не слушает ли нас кто, и не обнаружив никого постороннего в пределах двора, я приблизилась к девушке. Деревянный забор доставшегося мне дома не вселял уверенности, а потому я предпочла остаться на ногах.

– Забирайся сюда, – Гретхен махнула на ограждение соседнего дома, на котором устроилась сама. Невысокое, облицованное глиной сооружение, на котором кое-где встречались наросты мха, производило лучшее впечатление, вот только что обо мне подумают, если увидят?

Хмыкнув собственным странным мыслям, я ухватилась за протянутую руку и приземлилась рядом. Гретхен, ни говоря ни слова, сняла перчатку и сжала холодными пальцами мое запястье. Но я была уже готова, а потому уход в тень не заставил ошарашенно выдыхать и пытаться проморгаться.

– О чем ты хотела спросить?

В выцветшем мире, что окружал нас теперь, Гретхен в своем черном одеянии больше не казалась инородным пятном. Возможно, оттого она и носит данный цвет? Да и видит ли она другие, если живет между миром живых и мертвых…

– Я хотела попросить провести меня за ограду. Обещала йаринам силу, но делиться ею во дворце, когда у каждого кактуса есть по несколько ушей…

– Хорошо, я отведу, – меланхолично согласилась Гретхен и так же тихо добавила: – Но я хочу, чтобы ты меня пригласила.

– Зачем?

– Из твоего сада можно увидеть больше, чем отсюда, – девушка кивнула на забор. – А войти внутрь я не могу. Что-то мешает.

Ее лицо исказила гримаса злости. И мне стоило больших усилий не дрогнуть, видя, как меняется хорошенькое личико.

– Если не станешь обижать Ури, приходи, – кивнула я и с видимым облегчением выдохнула, когда Гретхен вновь вернулась к ставшей привычной маске равнодушия.

– Обещаю, – серьезно сказала она и спрыгнула с забора, заставляя края юбки взметнуться вверх, обнажая белый, без единого пятнышка, подъюбник. Чего нельзя было сказать о моей одежде: на подоле уже имелись зеленые пятна от потревоженных растений. – Идем. Я провожу до выхода, но дальше – не проси. Он скоро вернется, а я хочу посмотреть.

– Лорд Анвентар искал тебя. Тогда, на приеме, – отчего-то решила сказать я.

– Да? – Ушки собеседницы странным образом заалели, хотя до сего момента мне казалось, что здесь не может быть ярких цветов.

– Вы знакомы?

– Нет, – Гретхен активно замотала головой. – Я не подхожу близко. Даже когда становлюсь человеком, стараюсь держаться подальше.

– Но не можешь.

– Не могу, – сокрушенно призналась она и потянула меня в сторону выхода. До самой границы Сада с ее губ не сорвалось ни слова. – Позовешь, когда нужно будет тебя забрать. Но не слишком далеко отсюда, – она кивнула на массивную ограду белого особняка, отмечавшего начало района. – Не торопись. Я буду здесь всю ночь.

– Постараюсь вернуться пораньше, – тем не менее сообщила я и, дождавшись, пока Гретхен исчезнет из виду, направилась к Императорскому тракту.

Ночь вступила в свои права, окрашивая город в темные тона. Вспыхнувшие фонари порождали тени, а вышедшие на охоту ночные птицы заставляли вздрагивать. Мне даже пришлось пару раз резко уворачиваться от летевших прямо в лицо сов. Но я справлялась и провожала их завистливыми взглядами. Где-то глубоко внутри росло желание взлететь и промчаться ветром по этим узким улочкам, сорвать шляпки с дам, вырвать из рук прохожего газетный лист… Моя улыбка померкла, скованная страхом. А смогу ли я вернуться? Вспомню ли, что было до, если вновь стану ветром? Что останется от меня нынешней, если возобладают инстинкты?

Я не знала ответов, а спросить было не у кого. Кардалис и Сам-Яр? Великий, возможно, и знал, какая судьба ждет развоплотившегося духа, но скажет ли… Да и хочу ли я знать правду? Пока есть надежда – я могу мечтать. С другой стороны, – меня затопила горечь, – будет ли это иметь значение, если все человеческое во мне исчезнет? Не станет ли это выходом?