Вадим Нестеров - Куда идем мы… [СИ]

с. Каменный карьер,

Амурской локации

49°18′ с. ш. 130°10′ в. д.

– Идиотское занятие – быть монахом! – ворчал Псих, топая по дороге налегке. Следом за ним ехал Четвертый на Драке, замыкал шествие Жир с хурджином на плече. С Психом никто не спорил, но он упрямо продолжал бубнить:

– Сто раз говорил, и еще повторю – это класс для мазохистов, никто из нормальных людей в здравом уме его не возьмет. Разве что как мы с Жиром – под дулом пистолета. Ну или так, как ты, Босс – безвариантная прокачка от рождения.

– Ну а на этот раз тебе чем твой класс не угодил? – устало спросил Четвертый. Иногда Псих бывал невероятно зануден.

– Ты еще спрашиваешь? – взвился обезьян. – Денег нет. Жрать нечего. Перспектив – никаких. А все почему?

– Дай угадаю! – саркастически предложил Четвертый. – Может быть, денег нет потому, что ты контракт разорвал, чтобы Жир живым остался? И поэтому жадный председатель нам ничего не заплатил. А жрать нам нечего потому, что этот выкупленный за немалую сумму новенький в благодарность сожрал всю ту гору еды, которую я заработал в Кундуре? Он же ее нес, ему было тяжело, вот он и начал потихоньку уменьшать вес груза… Но виноват во всем, разумеется, монашеский класс.

Понурый Жир с подбитым глазом делал вид, что не слышит и попытался незаметно отстать, но тема развития не получила – все еще не отошли от вчерашнего мега-скандала.

Тогда вскрывший недостачу питания Псих гонялся за свином с посохом наперевес и орал, что сейчас сделает из него одну огромную отбивную. А потом не поленится, и вернется назад – исключительно, чтобы подарить председателю голову зятя на холодец.

Свин же, несмотря на солидное брюхо, улепетывал неправдоподобно быстро, и визжал, что он – не «крыса». Он за всю жизнь иголки чужой не взял. Но еда – исключение, он просто забыл предупредить. Еду ему доверять нельзя, он от запахов теряет волю. Это все равно что завязавшему алкашу канистру с пивом поручить нести. В итоге Четвертый едва утихомирил обильно сквернословящих начинающих монахов.

– Да с этим чудаком вообще все понятно! – махнул рукой Псих – Чувствую, ту еще проблемку мы себе на шею водрузили, причем добровольно и с песнями. Но я сейчас о другом. Ладно, денег мне не заплатили. Но у этого свиноида-кулака была куча бабла в загашнике. Да и вообще, хозяйством он владел – дай бог каждому! И что? Ты же его заставил все раздать! Вообще все! И деньги, и вещи. Вся деревня в воротах давилась, как за бесплатной водкой. Хорошо еще – тестю с бывшей женой ничего не досталось.

Четвертый пожал плечами, и в его голосе прорезалась твердость:

– Так положено. Уходящий в монахи ничего не берет с собой из мира, кроме одежды, обуви, сменного белья и еды на два дня. Вообще ничего. Ты, кстати, вообще голым в монахи перешел, в прямом смысле слова.

– Ну да, ну да… – проворчал Псих. – Кто же знал, что в его случае «еды на два дня» – это пара груженых жрачкой телег. Ладно, там впереди село какое-то. Но, по ходу, не жилое, у половины домов крыши провалились.

Псих ошибся. Село Каменный карьер и впрямь было практически нежилым. Но именно что «практически». Одна изба вполне себе функционировала, выглядела неплохо, даже и сидящий на цепи пес, облаявший незваных гостей, не производил впечатления помирающего дистрофика.

На лай из избы вышел хозяин – пожилой бородатый мужик. Он молча оттащил пса, и кивнул монахам – проходите, мол, в избу. Троица, разумеется, не замедлила воспользоваться любезным предложением.

Мужик, судя по всему, жил один и был не то травником, не то алхимиком. По крайней мере, травы в избе сушились везде, на всех горизонтальных плоскостях, кроме стола и кровати.

За столом и устроились ужинать. Там-то и завязался разговор.

– Куда идете, калики перехожие? – поинтересовался хозяин, когда все, кроме Жира, утолили первый голод. Свин тоскливо оглядывал опустевший стол, но деликатно молчал.

– В Москву. – ответил Псих.

Хозяин уверенно покачал головой:

– Ставьте пометку «не дошли» и разворачивайтесь. Дальше не пройдете.

– Это еще почему? – влез в разговор Четвертый.

– Сразу за мной, в Архаре и дальше – владения банды Желтого Соболя. Он никого не пропускает.

– А пробиться не пробовали?

– Да через одного пытались. Все попытки заканчивались одинаково – провалом. Соболь очень сильный маг воздуха. Его никто не может одолеть.

– А договориться?

– Теоретически проход можно купить, но у абсолютного большинства нет столько денег, поэтому все идут обратно.

– А если – чисто теоретически – у нас есть нужная сумма? – поинтересовался Псих.

– А тех, кто может себе позволить столько заплатить, Соболь предпочитает не пропускать, а грабить. А потом сажает в свой зиндан в надежде на выкуп родственниками.

– Так не бывает. – уверенно сказал обезьян. – Нельзя плевать на правила человеческого общежития. Раздосадованные нарушениями социальных норм граждане спустят кровь по капельке. В назидание, так сказать, всем, кто покусится. Можно плевать на всех, но недолго. Или долго, но тогда не на всех. А все время на всех плевать нельзя. Отморозки долго не живут.

Старик согласно кивал всю эту недолгую речь. А потом сказал.

– Ты абсолютно прав. Все так думали. И я так думал. Но Желтый Соболь здесь сидит уже полтора года. И никто ему не смог ничего сделать. А он реальный отморозок, отбитый на всю голову. Теперь под ним – четыре населенных пункта. Более того – в его банде мало-помалу оказались все приличные бойцы нашего сектора. Потому что вариантов немного – или ты идешь под Соболя, или ты ложишься в землю. При этом он не идиот, и тех, кто не представляет для него опасности – не трогает. Я, например, живу абсолютно спокойно в паре километров от его пещеры. Пилюли из трав нужны всем, а его бойцам – чаще других. Главное, не забывать аккуратно отстегивать Соболю его долю.

Псих возражать не стал, но по лицу было видно, что не особо поверил сказанному. Зато подал голос Жир.

– По-моему, дед, ты нас лечишь. Я не в жизнь не поверю, что ни в Хабаровске, ни в Благовещенске не нашлось сил забить в асфальт какого-то Соболя.

Старик улыбнулся.

– Демон, ты забываешь, что Соболь сидит в Архаре. Ну, не только в Архаре, конечно, тот же Новобурейский тоже под ним, но главное лежбище – в Архаре.

– И что? – не понял Жир.

– Ну, у меня есть своя теория, почему так происходит. Дело в статусе станции.

Видите ли, люди очень не любят меняться. Наши земли всегда жили железной дорогой – здесь все села и города нанизаны на нитку Трансиба, чуть отойди в сторону – и нет там практически ничего, кроме тайги.

– А при чем здесь это? – хрюкнул свин. – Железка давно не работает.