Дмитрий Силлов - Закон Чернобыля [litres]

Томпсон понял – ему не уйти от удара ножа, направленного ему прямо в сердце. Слишком низко он наклонился, и пистолет, лежащий в кармане, его не спасет. Оружие хороший помощник, когда оно удобно лежит в руке и готово к работе. Во всех остальных случаях это бесполезная железка.

И когда острая боль рванула грудь Джека, он принял это спокойно. Что ж, во всем есть свои плюсы. Он не смог вернуть к жизни жену и дочь, зато теперь он уж точно воссоединится с ними в лучшем из миров…

Но смерть почему-то не наступала. Никто в снежно-белых одеждах не спускался за ним на крыльях, и вместо райской музыки было слышно лишь, как какая-то тварь мерзко и заунывно воет на болоте.

Томпсон удивленно перевел взгляд вниз – и замер, как это бывает с любым человеком, который увидел нечто необъяснимое.

Псевдоумирающий лежал на спине, а из его левого глаза торчала черная рукоять тонкого, изящного кинжала, увенчанная знакомой пятиконечной звездой.

– Как это? – не веря своим глазам, спросил Томпсон на совершенно правильном русском.

Но Зона молчала. Даже неведомая мразь на болоте заткнулась. Тишина. Ни ветерка, ни шороха. Лишь из небольшого разреза на куртке полицейского неторопливо так вытекали тяжелые капли крови и размеренно падали вниз, окрашивая в вишневый цвет неестественно серые травинки.

Томпсон, еще не отойдя от шока, расстегнул свою куртку, потом рубашку, на которой расплывалось кровавое пятно…

На груди у него зиял небольшой продолговатый разрез, из которого вниз свешивались четыре звена тоненькой цепочки. Джек машинально взялся за них пальцами, потянул – и вытащил наружу окровавленный обрывок цепи, на которую он в свое время лично подвесил амулет, много лет назад подаренный ему русским милиционером.

– Ты был во мне, да? – потерянно спросил Томпсон на своем родном языке, глядя на кинжал в глазу мертвеца. – Все это время после того, как меня ударили в баре. Я же умер, ведь правда? Иначе бы меня просто добили. А потом, когда они выбросили труп в Зону, ты запустил мне сердце, ведь так? И сейчас снова спас меня от смерти. Зачем? Объясни, мать твою, за каким дьяволом я тебе нужен?

Но, видимо, черный кинжал не знал английского. А может, просто не умел разговаривать так, чтобы его понимали люди. Поэтому он просто продолжал торчать в черепе убитого им человека – и, похоже, удивительному оружию это нравилось. Потому что лужица крови, скопившаяся в глазнице мертвеца, довольно быстро уменьшалась, словно клинок кинжала впитывал ее в себя, – и оттого с каждым мгновением блеск красных камней, украшавших звезду, становился все ярче и насыщеннее.

Томпсон протер глаза, но видение не исчезло – вероятно, потому, что все это происходило наяву. Полицейский мучительно пытался осознать происходящее, но никакого логического объяснения увиденному на ум не приходило.

Правда, закономерное в такой ситуации состояние растерянности длилось недолго. Джек много чего видел за годы службы, и убивать ему приходилось не раз, потому еще один мертвец не мог надолго вывести его из равновесия, пусть даже убитый столь странным и необычным способом. Томпсон взялся за рукоять кинжала, потянул…

Пришлось приложить значительное усилие, чтобы клинок вышел из раны – то ли пробил череп насквозь и застрял в затылочной кости, то ли просто не хотел покидать сытное место. Почему-то второе объяснение показалось Джеку более логичным, чем первое. Странное ощущение. Он сжимал в руке тонкую рукоять и словно слышал сейчас, о чем размышляет это удивительное оружие.

– Бред какой-то, – сказал полицейский. – Сам все придумал и теперь себе голову морочишь.

С этими словами он сунул кинжал за голенище кирзача и обыскал труп. Дело привычное, не раз приходилось подобным на работе заниматься.

Результатом обыска стал еще один изрядно потертый пистолет Макарова в кожаной кобуре, запасной магазин к нему, мятая пачка сигарет, дешевая китайская зажигалка, тощая пачка странного вида купюр с нарисованной отрезанной головой и какой-то довольно тяжелый контейнер, который Томпсон снял с пояса мертвеца. Хммм, что бы это могло быть? И как оно открывается?

– Стоять, сучара! – прокуренным голосом проревел кто-то со стороны дороги. Следом раздался выстрел – и одновременно Томпсона словно молотком по голове долбануло…

Правда, к счастью, пуля лишь сорвала кожу чуть выше брови. По щеке потекло горячее, но это не помешало полицейскому рефлекторно отреагировать. Дома в тире он много из чего стрелял, в том числе из Walther PP – и трофейный пистолет в его руке был очень похож на своего немецкого собрата. Поэтому Томпсон, прыгнув в сторону, в полете щелкнул предохранителем, упав, дернул на себя затвор, и, лежа на боку, выстрелил, целясь в темный силуэт, стремительно к нему приближающийся.

Силуэт на бегу словно на стену из толстого стекла напоролся – ударился об нее и рухнул навзничь.

Томпсон прислушался.

Кроме бульканья – ничего. Значит, силуэт не притворяется, а он не промахнулся.

Поднявшись на ноги, Джек подошел к подстреленному. Надо же, и правда попал из столь неудобного положения – спасибо полицейскому инструктору по практической стрельбе.

На земле лежал человек в куртке, очень похожей на ту, что была на Томпсоне, и зажимал ладонью шею. Правда, толку от этого было мало – кровь из разорванной артерии тоненькими струйками прыскала из-под пальцев.

– Аптечку, – простонал умирающий. – Аптечку дай, сволочь! Ты брата моего убил, так хоть…

Томпсон посмотрел на перекошенное злобой лицо раненого – и выстрелил не целясь. С такого расстояния трудно промахнуться, поэтому пуля легла точно между глаз, горящих ненавистью.

Джек вздохнул, пряча оружие в кобуру. Сейчас он сделал хорошее дело для умирающего, прекратив его мучения. А может, и для себя. Умирающие порой выживают. Ну и зачем ему мститель, готовый на все, чтобы свести счеты? Так что, как ни крути, он поступил верно. В этом мире за кордоном, где не действуют законы Большой земли, нужно жить и действовать по своим законам. Иначе, похоже, здесь не выжить.

…Петрович удивленно поднял глаза.

– Что-то ты быстро вернулся.

– Ты сказать, что если я найдешь полезного, тебе неси, купишь по лучшей цене.

– Уже хабар принес? – поднял брови торговец, увидев в руках Томпсона нечто, завернутое в простреленную кожаную куртку. – Есть что-то сто́ящее?

Вместо ответа полицейский принялся просовывать в квадратное отверстие решетки трофеи: одежду убитых, два далеко не новых пистолета – какой получше Джек оставил себе, – две пачки сигарет, зажигалку, спички…

– Ты б еще пустых бутылок насобирал, – поморщился Петрович. Подобный хлам, снятый с мертвецов, ему носили чуть ли не каждый день. Навар с него невелик, а склад не резиновый. Но, с другой стороны, платил он за такое копейки, а продавал втридорога, так что подобный бизнес имел определенный смысл. Все не в убыток.