Дмитрий Силлов - Закон Чернобыля [litres]

– Не много ли он на себя берет? – поинтересовался я.

– Ровно столько, сколько сможет унести, – отозвался ученый. – Сытая сумма размножается делением, и для этого ей нужно съесть всего два человеческих трупа. Так что, думаю, эта чума снесет в ноль население Евразии гораздо быстрее, чем за две недели.

Похоже, Кречетов не врал. Наглядное подтверждение его слов было перед моими глазами. Я много чего повидал в Зоне, но и меня пробрало от мысли, что целая орда таких тварей вырвется наружу и примется пожирать население планеты.

– И чего делать? – спросил я.

Вместо ответа Кречетов потянулся к одному из контейнеров, что были намертво смонтированы у него на торсе подобно подсумкам разгрузки. Один из них щелкнул от нажатия металлического пальца, у него откинулась назад толстая стальная крышка – и я невольно присвистнул.

В контейнере лежали три совершенно незнакомых артефакта. На удивление больших, с два моих кулака. И очень красивых. Они переливались струящимся алым пламенем, словно внутри них текла свежая кровь. С первого взгляда было понятно – энергии в них море, и она только и ждет, чтобы вырваться наружу.

– Забирай все три, только аккуратно, – сказал Кречетов. – Уронишь – от тебя даже пепла не останется. Это искусственный арт, созданный мной и нагло украденный Кречетовым. Старый пройдоха спер мою разработку, слегка додумал в мелочах, а потом объявил своей – впрочем, не в первый раз…

– Что это? – прервал я поток горестного словоблудия, грозящий затянуться.

– Энергетическая биограната, – отозвался ученый, явно недовольный тем, что ему не дали высказаться. – Просто бросаешь, она разбивается, и все живое в радиусе поражения распадается на атомы. Захаров себе банду убийц нанял – ну, ты видел. Короче, наша задача проще некуда. Нужно уничтожить их всех, включая Захарова, а потом я знаю, как остановить процесс рождения сумм. Нужно лишь добраться до пульта управления. Ну все, бери – и пошли.

– Каков у нее радиус поражения и прочность стенок? – поинтересовался я.

– Ну, не знаю… – слегка удивленно произнес Кречетов. – Моя была лишь идея, реализовал-то ее Захаров. Думаю, не меньше, чем у гранаты Ф-1, примерно метров двести. И биться она должна легко, мои анализаторы показывают, что контейнер состоит из обычного стекла.

– Нет уж, нафиг, – сказал я. – Еще не хватало рассыпаться на атомы оттого, что у меня из кармана случайно вывалится эта елочная игрушка. Ты у нас бронированный, с гранатами, вот и иди напролом, отвлекай. А я попробую пробраться к пульту.

– С одним ножом? – удивился ученый. – Я, конечно, понимаю, это легендарная «Бритва», которая режет все что угодно. Но, тем не менее, это всего лишь нож…

– В умелых руках нож лучше, чем автомат в неумелых, – сказал я.

– Не пойму я вас, любителей ножей, – пожал стальными плечами Кречетов. – Почему вы постоянно с ними таскаетесь?

– Просто мы очень добрые, – хмыкнул я. – И поэтому считаем, что колоть и резать ножом гораздо гуманнее, чем выдавливать пальцами и рвать зубами. Надеюсь, я ответил на твой вопрос. А теперь просто давай сделаем то, зачем пришли, а то времени у нас осталось уже меньше, чем полчаса.

Зал был огромным, и потому нас еще не обнаружили. Да и мудрено было это сделать – стеклянные гробы, напиханные в него по принципу «чтоб побольше влезло», отбрасывали глубокие тени, которые хорошо скрывали даже двухметрового Кречетова, не говоря уж обо мне.

Ученый хорошо знал это место и уверенно шел впереди, лавируя между рядов автоклавов – которые, к слову, были совсем не новыми. Толстый металл нижней части каждого гроба густо порос зеленой плесенью, под которой можно было заметить трубы толщиной с мою ногу, причем того же цвета, что и плесень. Окислившаяся бронза? Похоже на то. Металл недешевый, который широко использовали лишь в Советском Союзе, где его было просто завались. Значит, эти автоклавы стояли здесь не один десяток лет… вместе со своим содержимым?

А что, вполне возможно. СССР усиленно готовился к третьей мировой войне, и не исключено, что здесь выращивал свой главный козырь в этом противостоянии. Получается, Захаров и здесь додумал чужую идею – а может, и, не додумывая, просто расконсервировал старую лабораторию и нашел способ пробудить к жизни чудовищ, созданных советскими биоинженерами.

Впрочем, это было неважно. Если Захаров выпустит на волю этих адских существ, вообще все станет неважно для людей, виновных лишь в том, что они родились на свет. Любят же эти гениальные ученые поиграть в бога. Что ж, придется очередному божеству слегка подрезать нимб и крылышки.

Пульт управления всем этим кошмаром находился в центре зала, я уже хорошо это видел через просветы между автоклавами. Эдакое нагромождение приборных панелей и силовых шкафов явно советского производства, что лишний раз подтвердило мою догадку: Захаров явно позаимствовал чужое и теперь намеревается запустить биологическую бомбу, законсервированную много лет назад. И так просто к нему не подобраться…

Бойцы в камуфляжах, которых я видел мельком при пробуждении, грамотно расположились, окружив пульт управления кольцом и ощетинившись стволами автоматов. Между ними и первым рядом автоклавов была мертвая зона шириной метров в пять, так что незамеченным не подобраться. А если так, то придется идти на прорыв…

Это понял и Кречетов, который размахнулся – и швырнул свою алую гранату по навесной траектории над автоклавами.

Может, как ученый он был и неплох, но вот с метанием у него явно были проблемы. А может, просто еще не привык Кречетов к новому телу. В общем, так или иначе, стеклянный шар с заключенным в нем алым артефактом пролетел над пультом управления и разбился где-то далеко за ним, в чаще автоклавов.

Хреново. Толку ноль, а камуфляжные всполошились.

– Движение! – заорал кто-то из них. – Огонь на поражение!

И началось!

Камуфляжные принялись долбить из всех стволов во все стороны, и результат не заставил себя ждать. Завизжали рикошеты, зазвенели разбитые стекла автоклавов, не рассчитанные на прямое попадание пули со стальным сердечником.

Мне пришлось шлепнуться на живот – а вот у Кречетова с этим возникли сложности. Небось понял он, что находится в положении средневекового рыцаря, закованного в доспехи: если упадет, то самостоятельно уже не поднимется. Потому ученый поднял обе верхние конечности и принялся долбить в ответ из обоих стволов, смонтированных у него под стальными руками. Естественно, что камуфляжные перенесли огонь на него – только искры во все стороны полетели, вышибаемые из бронированного экзоскелета Кречетова.

Видя такое дело, я сноровисто отполз в сторону, вскочил на ноги – и припустил в обход. Камуфлированные заняты ученым, сейчас всю охрану периметра стянут к месту огневого контакта…