Дмитрий Силлов - Закон Чернобыля [litres]

Окинув опытным глазом кучу барахла, Петрович почесал подбородок и произнес, заранее рисуя в воображении три сухпайка и пластиковую флягу с водой, рядом с которой не трещал счетчик Гейгера – ну, разве только совсем чуть-чуть:

– За эту фигню я дам тебе…

И осекся. Потому что этот бугай с башкой, наспех перевязанной окровавленной тряпкой, протянул ему контейнер для артефактов с двойной защитой. Такие делали по спецзаказу на авиационном заводе в Киеве для ученых с озера Куписта, и стоили они прилично. Даже если контейнер пустой, помимо сухпайков и воды эта «отмычка» сегодня точно заработала на «калаш» средней убитости.

Петрович открыл контейнер и почесал в затылке, что свидетельствовало о крайней степени удивления. «Отмычка», который в Зоне без году неделя и даже разговаривать по-человечески толком не умеет, приволок знатный хабар. И шмот, который он принес, был узнаваемым. Торговец прям себе в воображении картину нарисовал: шли два известных мародера, братья Лемехи, к нему с хабаром, увидели одиноко бредущую «отмычку», решили подзаработать в довесок к уже добытому. Чтоб патроны не тратить, которые в Зоне хороших денег стоят, решили сыграть в «аптечку», популярное кровавое кидалово. Один залег приманкой, второй спрятался, страхуя. Ну, в общем, сыграли. Только не в «аптечку», а в ящик. «Отмычка», по ходу, оказался не так прост, как кажется с виду. Бывает же…

Артов в контейнере было пять, все ячейки забиты. Три так себе, а вот два – существенные. Не «уники», конечно, но и не проходные – которых, кстати, тоже стало меньше, чем раньше, после того, как Снайпер со своей кодлой «мусорщиков» знатно шуганул. Чтоб ему, гаду такому, пусто было…

Воспоминание о везучем сталкере слегка подпортило настроение Петровичу.

– И чего ты за это хочешь? – хмуро поинтересовался он.

И «отмычка» ответил.

– Карабин М-4 с пять полный магазинов, штык-нож М9, пистолет М1911 с три полный магазинов, четыре гранат М67, комплект полевой обмундирований и ботинки оф американский армия, цвет камуфляжа «лес», PASGT с AN/PVS-7, JSLIST, IRS, MOLLE, MSBS энд десять MRE.

Петрович вздохнул.

Фиговый он был бы торговец, если бы не знал аббревиатур, которые вывалил сейчас на него этот ушлый проходимец. «Отмычка» попросил неслабо и явно шарил в штатовской амуниции. Похоже, из бывших амерских военных. «Морской котик» или «зеленый берет», судя по тому, как он Лемехов лихо уделал. И теперь ему потребовались, помимо оружия и камуфлы, каска из многослойного кевлара с очками ночного видения, общевойсковой легкий комплексный защитный костюм, годный для прохождения через слабые аномалии, легкий непромокаемый костюм, модульное боевое тактическое и грузовое снаряжение, состоящее из рейдового рюкзака и боевого тактического жилета с взаимозаменяемыми быстросъемными подсумками для магазинов, модульный спальный мешок и высококалорийный штатовский продовольственный паек на три дня.

Однако арты, лежавшие в контейнере, стоили раза в три больше того, что попросил американец. Но поторговаться стоило, иначе Петрович ночью бы не уснул спокойно.

Однако американец оказался упертым и настырным, так что через полчаса торга Петровичу удалось скинуть лишь две гранаты, каску и непромокаемый костюм, зато пришлось добавить большую флягу воды, еще три продовольственных пайка и простую оранжевую аптечку – очень уж клиент настаивал. И то хлеб, все не зря торговался.

– Уффф, – выдохнул Петрович. – Утомил ты меня, американец. Ну и здоров ты рядиться. Если надумаешь торговлей заняться, приходи, возьму в помощники, хотя, надо признаться, мне с ними не везет. Был тут один… Ну, да ладно. Переодевайся – и до свиданья. И помни: эта наша сделка не отменяет твоего контракта на Снайпера.

– Я помнить, – хмуро произнес Томпсон.

Убивать кого-либо по заказу не входило в его планы, да и не думал он никогда о карьере киллера. Но в этом мире другие законы, этому его быстро и хорошо научили клиенты бара «Второе кольцо» и два брата-бандита, которые сейчас валялись мертвыми на обочине старого шоссе. И если чужая смерть станет ступенькой к его цели, Джек ни на секунду не станет сомневаться в целесообразности такой жертвы.

Длинная бетонная кишка тянулась и тянулась, и конца-края ей не было. Под потолком тускло мерцали «вечные лампочки», освещая потеки на серых стенах и надписи, выцветшие от времени настолько, что прочитать их было уже затруднительно.

О скрытном перемещении можно было забыть. Кречетов ритмично бухал об пол стальными подошвами, и эхо этого буханья далеко разносилось по тоннелю.

– Это старый законсервированный тоннель. Потому и потолочные плафоны никто не расстрелял, а то совсем было бы кисло в темноте тащиться, – проговорил механический голос. Похоже, мозгу, запакованному в тяжеленный экзоскелет, захотелось потрепаться. Почему нет? Мне, признаться, тоже осточертела эта бесконечная бетонная кишка, а так хоть какое-то развлечение.

– Все же что-то стопроцентно хорошее для человека в Зоне есть, – отозвался я.

– Ты о чем? – с ноткой удивления в голосе проговорил Кречетов. Надо же, похоже, скоро ученый освоит и интонации, а то будто с роботом разговариваешь.

– О «вечных лампочках», – пояснил я. – Единственная безопасная аномалия Зоны.

– Кто тебе такую чушь сказал? – поинтересовался ученый. – Эти лампочки ни разу не вечные, в смысле, светят не постоянно. Они загораются, лишь когда чувствуют приближение биологического объекта, и гаснут, как только тот удалится на определенное расстояние. Как думаешь, зачем они это делают?

– Без понятия, – признался я, хотя уже начал догадываться, куда клонит ученый.

– Они питаются жизненной энергией живых существ, – пояснил Кречетов. – И свет – побочный продукт их обмена веществ. Грубо говоря, когда ты проходишь под ними, они довольно быстро пожирают время твоей жизни. Взрослая серая крыса, у которой продолжительность жизни около трех лет, под «вечной лампочкой» погибает меньше чем через месяц.

– Ничего себе, – сказал я, с опаской посмотрев вверх.

– Для человека кратковременное нахождение под этими аномалиями практически не опасно, – произнес ученый. – Но если кто-то захочет сэкономить на электричестве и ввернет «вечную лампочку» дома в любимый торшер, то год этот кто-то, может, и протянет, но больше – вряд ли.

– Зона ничего не дает даром, – задумчиво произнес я.

– Это точно, – согласился Кречетов.

…Постепенно разговоры сошли на нет. Воздух в тоннеле был затхлым и спертым, вонял плесенью и сыростью, отчего у меня начала кружиться голова. Вентиляция, понятное дело, здесь давно не работала, и я уже начал опасаться, что никуда не дойду, просто задохнувшись в этой вонючей бетонной кишке.