Светлана Цыпкина - План на первую тысячу лет

Музыкальный меч Азирафель отдал первому попавшемуся мальчугану, чем несказанно его обрадовал.

— Объясни мне одну вещь, — попросил Азирафель, когда они с демоном уже садились в машину. — Если в Аду есть свой ангел, зачем тебе понадобилось показывать ученикам меня?

Кроули блеснул на него непроницаемыми стеклами очков:

— Я хотел, чтобы они увидели настоящего ангела, а не того, кто на него только похож.

Этим вечером дежурный портье четырехзвездочного отеля «Холидей Инн» очень удивился, обнаружив в текущей базе данных новые записи. Из них явствовало, что два одноместных «люкса», расположенные по соседству на втором этаже, заняты на неопределенный срок приезжими из Лондона, записавшимися как А.Дж. Кроули и А.З. Фелль. В графе «оплата» значилось «оплачено полностью наличными». Это, а также вещественное доказательство в виде пачки купюр, быстро успокоили служащего гостиницы. Мало ли кто приезжает, разве каждого запомнишь?

На крыше отеля были созданы все удобства для любования закатом: шезлонги, столики, пляжные зонты, защищающие от слишком ярких лучей. Кровля скрывалась под мягким синтетическим покрытием, напоминавшим зеленую траву, расставленные группами большие цветочные вазоны создавали уютные уголки.

Дирекция «Холидей Инн» немало огорчилась бы, узнав, что один из постояльцев «люкса» пренебрег и шезлонгом, и зонтиком. Более того, дело непременно дошло бы до полиции, потому что постоялец устроился на самом краю парапета, ограждавшего крышу, свесив ноги с высоты четвертого этажа. К счастью, душевному спокойствию руководства отеля сегодня ничто не грозило: сидящий на парапете оставался невидим для любого смертного.

— Выпить хочешь? — поинтересовались из-за левого плеча сидящего. — Я раздобыл неплохое вино.

Ангел отрицательно покачал головой.

— Как ты догадался, что я здесь?

— Тоже мне, загадка века, — демон развалился в шезлонге, закинув ноги на парапет. — Я постучался к тебе, но никто не открыл. Тогда я взглянул в окно и понял, что ты ни за что не пропустишь подобную банальность.

Плеснув в бокал вино, он посмотрел сквозь него на вечернее солнце. Оно спускалось в редкие облака, подсвечивая их розовым. Легкий пух из чьих-то белых крыльев…

— В Лондоне такого заката не увидишь, — вздохнул Азирафель. — Небоскребы… А тут, из-за того, что дома невысокие, посмотри, какой распахнутый горизонт.

За спиной ангела энергично булькнуло.

— Об этом непременно надо сообщать погребальным тоном?

— Мне грустно, — признался ангел. — Агриель. Еще один, кому я не смог помочь.

— Брось, этому только Она способна помочь, — демон ткнул пальцем в небо.

— Проще всего решить так и отступиться. Да, я слишком часто перекладывал все на Нее… И кем в результате стал? Просто бессмертный пожиратель блинов.

— О, Госп… владыка Самаэль, вот не ожидал, что ты такой злопамятный! — от возмущения демон подпрыгнул в шезлонге. — Ну ляпнул сгоряча, готов извиниться…

— Ах, я не о том говорю! — Азирафель уселся на парапете лицом к нему и заговорил с несвойственной ему горячностью: — Ты заставил меня вспомнить, для чего я живу тут, на Земле. Утешать скорбящих, одарять страждущих, воодушевлять отчаявшихся… И что из этого я сделал за шесть тысяч лет?! Да практически ничего! Смотрел, как тонули дети во время Потопа. Как распинали Христа. Как Война топила в крови целые страны, Голод и Чума превращали цветущие города в кладбища… Почему я не вмешивался, демон? Молчи, знаю, что ты скажешь: таков Непостижимый замысел, мы созданы без свободы воли и не в состоянии выполнить то, что не велено свыше. Да, правильно! Но за все это время я даже не попробовал не то что воспротивиться или пойти наперекор, но хотя бы сделать что-то большое и хорошее без приказа, — он безнадежно махнул рукой. — Собрат-ангел умолял о помощи — а я мямлил про сложные отношения с Раем…

— Капитально тебя накрыло, — помолчав, заметил Кроули, и налил вина во второй бокал. — Советую выпить, по-сухому крыть будет дольше и трудней.

— Не хочу.

— Между прочим, у меня есть новость, которая поднимет тебе настроение. Кажется, я знаю, где живет мать Антихриста.

— Что? И ты молчал! — уныние покидало ангела буквально на глазах. — Как ты сумел так быстро ее разыскать?

— Ну, искал-то не я, — демон со вкусом потянулся и заложил руки за голову. — Мои ученички постарались. Зачем, по-твоему, я давал им задание выявить точки повышенного Зла? Весь город прочесали, трудяги. А Гатаноа даже карту составила, с адресами. Башковитая девчонка, недаром с двумя головами…

— Идем, идем скорее!

— Ладно, пойдем прогуляемся, посмотрим ночной город. Хотя это, конечно, далеко не Лондон… Знаешь, что самое любопытное с этой антихристовой мамашей? — за тысячелетия дружбы ангел научился различать хитрый взгляд демона сквозь любые темные очки. — Ее имя. Мэри Карпентер. [15] Carpenter, то есть плотник. Намек на Деву Марию, жену плотника Иосифа Согласись, владыка Самаэль не лишен чувства юмора.

— Хастур!

Нет ответа.

— Хастур!

Нет ответа.

— Куда же он запропастился, этот демон?.. Хастур!

Нет ответа.

Роуз отнесла пакеты с покупками на кухню и вошла в комнату — единственную в ее скромной квартире. Развороченная постель пуста, телевизор — любимое развлечение демона, — выключен. Из просторного террариума на нее круглыми немигающими глазами таращилась жаба Грета.

— Он в гараж пошел, — любезно известило земноводное.

Говорящая жаба — единственная особенность общения с посланцем Ада, к которой Роуз никак не могла привыкнуть. Подробности демонической анатомии нового любовника вызвали у нее деловитый интерес и профессиональный азарт, отсутствие потребности в пище, а также способность доставать деньги в прямом смысле из воздуха привели в восторг, но впервые услышанный густой бас Греты напугал до икоты. И хотя жаба оказалась умным и обходительным созданием, от ее гулкого низкого голоса по спине Роуз постоянно бежали мурашки. Она опасалась, что питомице Хастура для пропитания потребуется какой-нибудь ужас вроде плоти девственниц или крови младенцев, но та предпочитала обычных дождевых червей и опарышей. Демон доставал их из кармана плаща, и Роуз догадывалась, что лучше не спрашивать, откуда они там берутся. Она только попросила не укладывать жабу в постель: «Ничего не имею против тройничка, милый, но животные — не моя тема». В результате для Греты был приобретен террариум, и деликатная амфибия сама удалялась в устроенный там домик, не дожидаясь приказов или просьб.

Обычно, уходя куда-либо, Хастур усаживал жабу себе на голову, но в последнее время Грета просила оставлять ее в террариуме, где, по ее словам, было комфортней и не укачивало от постоянной тряски.