Юрий Нестеренко - Лекарство от любви

— ответила Изольда.

— Ну да. Это тоже мои стихи. И что?

— Как это что? Ты сам ответил на свой вопрос. Или вот еще:

Ты же столько писал о человеческой глупости. О том, что люди не просто не могут, а, что самое гадкое, не хотят вести себя разумно. Ты ненавидишь любовь за то, что она отнимает разум и свободу. Но нельзя отнять у человека то, чего у него нет — как и то, от чего он сам жаждет избавиться. Ибо последнее уже не называется словом «отнять»… Взывать к человеческому разуму так же бесполезно, как и светить слепцу. На высшие силы надеяться также не приходится, ангелы и демоны — это, по всей видимости, не более чем легенды. Значит, есть лишь один способ устроить жизнь на земле на разумных началах — победить зло злом. Звать раба в правильную сторону бессмысленно, да — он не пойдет. Но ему можно приказать. Используя в качестве кнута и пряника тот стимул, который доходит до него гораздо лучше любых мудрых слов и логических построений. Собственно, если угодно, это скорее даже твой план, чем мой. Меня вдохновили на него твои стихи. Я лишь обладаю силой, позволяющей воплотить его в жизнь.

— Никогда я ничего подобного не планировал! — возмутился Кай. — Ты хочешь «устроить мир на разумных началах», погрузив его во всеобщее безумие?!

— Ну а что делать, если другие способы не работают? Сколько веков различные умники взывают к здравому смыслу, но кто их слушает? Зато идея о том, что «любовь правит миром», неизменно популярна. Вот и пусть правит. Теми, кто ничего другого не заслуживает. Здравомыслящий правитель наверху, беспрекословное подчинение внизу. Чем плохо?

— Хотя бы тем, что это будет мир всеобщей вражды. Сколько там дуэлей регулярно случается в твоем лагере, несмотря на запреты и палачей? Ну и потом, человечество же просто вымрет! Если все будут безответно любить тебя одну, кто будет рожать детей?

— Ну уж ты-то прекрасно знаешь, что для продолжения рода любовь вовсе не требуется, — поморщилась Изольда. — На протяжении многих веков брак был просто сделкой между семьями, нередко жених и невеста вообще не видели друг друга до свадьбы… Это только в последние столетия расцвел культ романтической любви.

— Да, любовь вообще — на удивление бесполезная штука, — подхватил Кай. — Она не нужна ни для чего — в том числе ни для зачатия, ни для воспитания детей. В последнем случае если что и требуется, то любовь в совсем другом смысле слова, родителей к детям, а не друг к другу. Но необходимости-то в ней нет, а вот мешать она может еще как.

— Влюбленные в меня способны и к спариванию друг с другом, и к заботе о потомстве. Если я им велю. Это я уже проверила.

— Ты говоришь, словно смотритель зверинца, — усмехнулся Кай.

— В твоем обществе могу себе позволить не лицемерить. И кроме того. Я не собираюсь влюблять в себя все человечество. Это было бы слишком утомительно, все же радиус действия моей магии ограничен. Вполне достаточно сформировать абсолютно преданную мне правящую верхушку — администрацию и силовые структуры. А они уже будут проводить мою волю в жизнь традиционными методами.

— Чем это отличается от того, что делает Светлый Совет?

— Светлый Совет, во-первых, столь же обуреваем страстями, подвержен предрассудкам и далек от идеалов разума, что и обычные люди. А во-вторых, прибегает к насилию там, где мне оно просто не понадобится. Конечно, я не стану отвлекаться ради каждого мелкого смутьяна в далекой провинции, пусть с ним разбирается стража — но в случае серьезного бунта мне достаточно просто приехать на место. И никаких тысяч жертв, как в Бонфуэрро и других местах, не говоря уже о войнах до объединения Империи.

— Ну а кто тебе сказал, — вновь усмехнулся Кай, — что у тебя самой хватит здравомыслия, ума и знаний, чтобы в одиночку управлять человечеством?

— Вот поэтому-то мне и нужен ты.

— Я? В качестве… принца-консорта?

— Нет, разумеется. Консорты как раз ничем не управляют. В консорты я, может быть, возьму нынешнего императора, чтобы обеспечить формальную легитимность передачи власти…

— Он женат, — с усмешкой напомнил Кай.

— Как ты сам понимаешь, это легко решаемо. А ты мне нужен в качестве советника. Единственного в моем окружении, кто сохраняет трезвую голову на плечах и способен говорить мне правду, а не то, что, по его мнению, я хочу услышать.

— Спасибо, конечно, — пробормотал Кай, — но, знаешь, я тоже не уверен, что смогу в одиночку, или даже вдвоем с тобой, разумно управлять всем человечеством. Одной трезвой головы для этого мало. Нужны знания во множестве областей. Не говоря о том, что даже самая трезвая голова не застрахована от ошибок.

— Ты не вечно будешь единственным. Мы будем искать и находить других. Таких же, как мы, неподвластных любви. Это и будет настоящая элита, правящая миром. Не Светлый Совет и не Темный, а Разумный.

— Разумный Совет? Звучит, как каламбур.

— Придумаем более удачное название, сам понимаешь, это далеко не главная проблема. Тем более что этот орган не будет официальным. Он будет тайным. Само существование людей, неподвластных моей магии, желательно скрывать, сам понимаешь.

— Идеальный союз силы и ума, да?

— А разве нет?

— Мне кажется, ты не все продумала. В частности, что будет… потом? Ведь даже маги не бессмертны.

— Я не собираюсь умирать прямо завтра, как бы Светлому Совету ни хотелось обратного, — улыбнулась Изольда. — Полагаю, за время своей жизни я успею отыскать и воспитать преемницу.

— Думаешь, твой случай не уникален? Для Светлых он, по крайней мере, стал полной неожиданностью.

— Да, в хрониках не упоминается магия любви. То есть в переносном смысле — сколько угодно, но не в прямом. Поэтому-то они меня и прохлопали. Они охотятся за новорожденными Темными, а моя магия темной не является… Но я думаю, что среди этих «переносных смыслов» были и прямые, только этого никто не понял, включая их самих. Они так и остались просто красавицами, сводившими с ума мужчин. Никто из них не решился на то, на что я… Думаю, что боль, которую я перенесла, лишь увеличила мою силу. Ну а потом, конечно, я развивала ее уже сознательно. Читала все магические книги, какие могла достать… а вскоре для меня, как ты верно заметил, стало возможным достать что угодно.